ЛЕГЕНДЫ ЗЕЛЁНОГО СЛОНИКА

1. РЕЧИ ВЫСОКОГО (и лысого) БРЮНЕТА. 

- Чтоб ты понимал: часть искусства, которую кличут авангардом - это не столько новаторский прыжок в будущее, сколько иной уровень возврата к истоку, питающему искусство.

Очаровательно виляя в унисон, навстречу шло две пары девичьих ножек, обтянутых джинсовой кожей. Пожирая их взглядом, Небылица продолжал свой ликбез:

- А произведение этого самого искусства создаётся по формуле "шало-буро-дуро".

Тут он глянул на меня.

- Не дошло? Шалость, бурость и дурость - вот три кита, на которых, как лом на морозе, стоит любая современная пикча, претендующая на актуальность.

- Здрасьте, будем знакомиться, - кивнул он поравнявшимся с нами джинсовым ножкам.
- С чего вдруг? - бросила хозяйка тех, что попышнее, сбавляя ход.
- Вас двое, нас двое, - лаконично ответил Небылица.
- А, ну понятно.

Девушки ускорили шаг. Небылица развернулся и пошёл следом, откровенно разглядывая их тыловые прелести. Пришлось его догонять.

- Впрочем, - продолжал он, - я сейчас обнаружил ещё три критерия, которым должно отвечать современное произведение искусства, чтобы его автор не попал впросак, каковым называется расстояние между анусом и гениталиями. Понятно, что удовольствие от попадания туда весьма сомнительно.

Девушки зашагали быстрее. Мы тоже.

- Короче, у жoпастенькой на правом полушарии ярлык - там всё написано.

Я удивлённо посмотрел на учителя.

- Да не на меня, на жoпy её смотри! - гаркнул он.

Девушки резко обернулись.

- Так, молодые люди! - гневно воскликнула обладательница озвученного полушария. - Хватит нас преследовать и оскорблять! Кто вы вообще такие?

- Живописьцы, - ответил Небылица, осматривая фигуры джинсовых прелестниц.
- Кто-кто? В каком смысле? - растерялась девушка.
- Смысл в том, что звёздам было угодно воплотить нас в жреческом сословии, предрасположенном к живописи и тайнопитию, - изрёк Небылица. - Вскоре выяснилось, что живопись, в силу своей непостижимости - занятие непонятное и ненужное людям, чего не скажешь о науке выпивать. Склонность к её изучению кали-южинские впитывают с молоком матери и табаком отца.

- Чокнутые какие-то. Света, идём, - жoпастенькая дёрнула за локоть подружку и обе быстро пошли прочь, пугливо оглядываясь на "живописьцев".

- Куда мы только что двигались, напомни, пожалуйста, - сказал Небылица, печально глядя на удалявшиеся ножки.
- К Зелёному Слонику, - ответил я. - Кочерга назначил встречу на левом ухе кафе "У хобота".
- Точно. Значит вперёд, то есть назад, - подытожил коллега, разворачиваясь на 180 и беря курс в сторону странного сооружения, напоминавшего слона и служившего местом сбора тайнопойц. Этот прощальный выкидыш советской индустрии развлечений, воткнутый в газон вместо детской площадки, располагался в одном из "бермудских треугольников" нашего города-антигероя - между моргом, Худкомбинатом и старым еврейским кладбищем.

Через пару минут Николай Анисимович спросил:

- А ты так и не прочёл, что было написано у той девахи на жoпунцеле?
- Нет.
- Первое слово - "original". Оно означает, что твои картины должны быть не просто оригинальны или самобытны. Оригиналов среди нашего брата дохрена, а личностей - раз, два и обчёлся. Не поддавайся искушению следовать торной дорогой или чужой колеёй. Избегай надоевших шаблонов и коммерчески успешных штамповок. Тебе дана яркая индивидуальность - будь сам себе свет, ищи свой путь, круши стереотипы.

Второе слово - "basic". У твоих работ обязательно должна быть прочная основа, база. И это касается не только владения техникой и знания истории изобразительных искусств. Хорошо бы понимать, в рамках какого мифа ты строишь концепцию своего творчества. Думал об этом? Вот, подумай на досуге.

А третье слово - "regular", и указывает оно на то, что твоё творчество не должно быть спонтанным или случайным. Работам следует выражать дух времени, воплощённый в актуальных тенденциях, более-менее понятных людям искусства. А не поймут - им же хуже. Как тем глупышкам, что от нас ускакали.

Я поинтересовался, не было ли замечено других откровений на корме быстроногой Жопунцель.

- Большую часть ярлыка занимало четвёртое и, пожалуй, главное слово - "Wonderwalker". Не думаю, что оно о творчестве. Это, скорей, намёк на чудеса грядущего загула, - задумчиво произнёс Небылица.

Впереди маячил знаменитый, отбеленный ЖЭКом и стихиями, Слоник, изначально бывший зелёного цвета и до сих пор именовавшийся Зелёным в память о таинственном проводнике суфиев, с которым ожидавший нас художник Кочерга коротко беседовал в марте 1998 года, близ левого уха кафе "У хобота"...

...

2. КОВЁРНЫЕ.

...На ближних подступах к импровизированному кафе, в которое тайнопойцы превратили бетонного Слоника, стало ясно, что у его левого уха, служившего одновременно столиком и барьером для дискуссий, разгорается одна из них. В ролях антагонистов выступали художник Кочерга и дядя Олег Колокольников по прозвищу Кот Зелёный. Судя по валявшимся у слоновьей ноги двум пустым бутылкам «Долины смерти» (так мы называли сверхдешёвое креплёное «Альминская долина») и двум открытым, к которым спорщики периодически прикладывались, отхлёбывая прямо из горлышек, градус диспута неуклонно нарастал.

— Что такое эта твоя Кали-юга? — пафосно вопрошал Кот. — Новодворская с ваджрой или донья Соледад, выбившая все витражи в храмах Девы Гваделупской и укравшая все свечи? Да её не существует! Что ты подразумеваешь под этим словом, кроме кала южинских шизоидов? А я скажу, что! Если я, вместо того, чтобы заниматься оперативной алхимией каждый вечер, начну у себя в квартире хором читать Генона, у меня настанет Кали-юга. Если вместо сортира я стану, подобно Адмиралу, мочиться в рот избранным ученикам, у них в головах начнётся Кали-юга. Следовательно, Кали-юга не в клозетах, а в головах! Когда эти геноны кричат «Кали-юга!» — я смеюсь! Клянусь, мне смешно! Это означает, что каждый из них должен взять томик «Кризиса современного мира» и лупить им себя по затылку! И вот, когда они вылупят из себя всякие контринициации и займутся чисткой кармы — прямым своим делом, — Кали-юга исчезнет сама собой!

Я и Небылица подошли ближе, короткими кивками приветствуя оппонентов. Кот налил из своей бутылки в два пластиковых стаканчика и подал нам. Все четверо дружно швырнули адское зелье в недра лужёных желудков. На несколько секунд воцарилось молчание. Кочерга достал свой любимый «Беломор», закурил и продолжил разговор.

— В одном я охотно с тобой соглашусь, Зелёный. — начал он. — Вся эта мистическая муть — типично женские загоны. Нормальному бродяге не нужна никакая система, перманентно пинающая сапогом под зад. Хотя, если взять тот же совдеп, то до недавнего времени он был, пожалуй, единственным на свете государством-атанором, уникальный герметизм которого позволял вопреки системе проявляться тем силам, которые в других частях так называемого «цивилизованного» мира встречаются лишь в кино.

— А этот, как ты говоришь, герметизм, был, помимо политики государства, обусловлен довольно высоким уровнем нравственности у населения и низким уровнем технизации, если сравнивать с нашими «цивилизованными» антиподами? — спросил Небылица, открывая одну из принесённых нами бутылок «Экстры».

— Не только. Взять, например, воздушные или автоперевозки. Трафик на низком уровне, как у третьих стран. О глубинке и говорить нечего. Отсюда низкий уровень освоения загородной среды, отсутствие классического буржуазного пригорода. Многие города по сей день окружает дикая природа. Куча её элементов даже внутри мегаполиса считается нормой.

Дальше. Информационные технологии, как при царе Горохе. Всего три (а чаще два) действующих канала в телевизоре. Ничтожно малое число коротковолновых передатчиков. То есть эфир был, практически, чист. Да что там говорить, когда у нас деревянные счёты и перья с чернильницами всё ещё используют — сейчас, в конце XX-го века! При этом, огромное количество продуктов и вещей делалось исключительно из природных материалов. А вспомните оконные рамы, которые строители не заботились подогнать, чтоб не сквозили или фанерные двери подъездов, которые никто не думал запирать на замок...

— Это-то здесь причём? — удивлённо спросил я.

Кочерга молча уставился на этикетку своей бутылки, остальные присутствующие переглянулись, но мне никто не ответил.

— И добавьте сюда ещё три немаловажных обстоятельства, — продолжил Кочерга. — Во-первых, высокий уровень страха к представителям власти. Одним из положительных следствий чего был, между прочим, почти образцовый порядок на улицах любого населённого пункта, за исключением дней крупных государственных праздников. Во-вторых, относительно лёгкая доступность препаратов с желаемыми спецэффектами. А в-третьих, фактически нулевое влияние на общество служителей аврамических культов. Что я забыл?

— Дешевизна, — подсказал Зелёный.

— Точно! Неприхотливый мог вполне сносно жить, числясь каким-нибудь сторожем и получая стандартный мизер. Поездки, товары первой необходимости, лекарства, книги и так далее — всё это было в разы дешевле, чем нынче. Для пытливого искателя и практика ситуация, близкая к идеальной, — подвёл итог Кочерга.

— Выходит, кабы не совок, то с Хидром бы твоя дорожка не пересеклась, — задумчиво промолвил Небылица.

— Ага. Считай, одной ногой прошёл альбедо, другой на финишном пути к ребису, — сказал Кочерга и оба расхохотались.

— Ну, насчёт влияния и культов я бы не был столь категоричен, — вкрадчиво начал Кот Зелёный, жестом показывая Небылице на свой стакан, и Анисимыч с готовностью плеснул туда из початой бутылки. — В силу указанного тобой обстоятельства связь с незримым сохранялась в каждой семье. Не ведая о том, её поддерживали даже самые неверующие. Ведь атеистические иконы были у всех. Есть они и сейчас. Зайди наугад в любую квартиру и увидишь.

Все вопросительно посмотрели на рассказчика. А он обвёл нас своим неподражаемым, мутным и насмешливым дионисийским взглядом, затем медленно выпил содержимое стакана, плавно выдохнул и произнёс:

— В детстве, когда не хотелось спать, советский ребёнок отворачивался к стене и погружался в невероятный и безграничный мир ковра, где каждая завитушка таила в себе какую-то загадку, которую страстно хотелось разгадать. То же самое иногда практиковали взрослые. И невдомёк им, что в причудливых узорах, созданных коллективом неведомых авторов и механизмов, заключено бесчисленное количество рассказов. Есть там истории о рождении, жизни и смерти далёких звёзд, тысячелетиями ведущих войну за право познать подземное царством кристаллов. А есть сага о безответной любви структур ДНК к органическим молекулам, составляющим основу кремниевых форм жизни, ошибочно принимаемых людьми за мёртвые статуи, заставшие времена формирования нейронных связей в мозгу Первочеловека. О переходах между мирами, битвах богов и мистериях возрождения. И о многом-многом другом, до поры скрытом от людских глаз и время от времени приоткрываемом во снах...

— Погодите, — перебил я его. — Значит вы утверждаете, что повальная тяга советского народа к обволакиванию своих жилищ разнообразными ковровыми изделиями имеет под собой сугубо мистическую подоплёку?

— Всяческая мистика, — с улыбкой молвил Зелёный, — как недавно отметил твой коллега Кочерга, проходит по ведомству так называемых бабских загонов. Мы же предпочитаем оперировать категорией чуда. Вот, допустим, гравитация — не чудо ли? Воистину. Ибо возникла чудесным образом, что доказано наукой. Согласно закону Ньютона-Дарвина, давным-давно, когда яблони хаотично расшвыривали яблоки в радиусе 3-5 километров, потомство давали только плоды, упавшие на поверхность Земли. Из-за этого планете потребовались миллионы лет естественного отбора и эволюции, чтобы развить гравитацию.

— Но кому и зачем понадобилось, чтобы вобщем-то бесполезные ковры обрели такую популярность среди аборигенов? — не унимался я.

Сделай скидку на безрассудную горячность юности, дорогой читатель. Мне в ту пору было всего 28, а на дворе стоял 1998-й год.

— Времена меняются. — загадочно изрёк Колокольников. — Раньше правили Меровинги, затем воцарились Каролинги, следом пришли Капетинги, хотя и ненадолго. А теперь грядут Карпетинги от англо-французского «carpet», то есть «люди ковра».

— Ковёрные, — хохотнул Небылица.

— Можно и так сказать, — улыбнулся Кот. — Как ни странно, а вот именно таким образом, благодаря непрерывному влиянию сочетаний сакральных узоров на подсознательные импульсы, закладывают основы для формирования и селекции будущих представителей властной элиты. Или ты думаешь, что эта тема возникла в «Большом Лебовски» так же "случайно", как и массовая тяга отличниц к съёмкам неглиже на фоне тканных домашних мандал? А если копнуть глубже и вспомнить о коврах-самолётах...

К сожалению, дальнейшие разговоры пресёк неожиданно возникший тогда милицейский патруль, инкриминировавший участникам дискуссии распитие в общественном месте. В результате тема ковров-самолётов повисла в воздухе, оставшись нераскрытой по сию пору.

...