Дочь выгнала из дома председателя сельсовета

В силу своих обязанностей председатель Харьковского сельского совета на Талалаевщине — 59-летняя Галина Фесак — не раз видела конфликты и семейные драмы своих односельчан. Но то-что произошло с ней са-признается, да-представить не могла.



— Стыдно об этом говорить, но в свои неполные шестьдесят меня из дому выгнал родной ребенок, — начинает наш разговор Галина Николаевна. — Олесе 26. Она моя дочь от брака с покойным Василием Фесаком.

Но сначала небольшая предыстория. Все началось в 1992-м, когда я уже была председателем сельсовета, а Василия Петровича назначили директором к нам в совхоз.

Ему тогда был уже 41 год, мне — 32. Я была разведена, от первого брака имела 12-лет-него сына Руслана. А у Василия, несмотря на 17 лет брака, детей не было. Хотя он очень хотел. Мы стали встречаться, вскоре Василий развелся с женой и в августе 1993-го переехал в мою квартиру В декабре того же года у нас родилась Олеся (мы расписались за два дня до ее рождения). А в 1994-м начали строить дом. Нам помогали родные и друзья. В следующем году заселились и забрали к себе маму Василия. Примерно до 2002 года все было хорошо, а потом... начались скандалы. Муж на ровном месте почти ежедневно цеплялся ко мне.

Как выяснилось позже, ему нашептывали, что я гулящая. Хотя ни телом, ни душой я ему никогда не изменяла. Не понимая причины такого его поведения, в феврале 2004-го я забрала Олесю и переехала в свою квартиру (на тот момент Руслан уже жил отдельно. — Авт.).

Впоследствии, чтобы приватизировать квартиру, Галина Николаевна выписалась из их с Василием дома. Но официально они не развелись.

— В один из апрельских дней, когда я приехала домой с работы (в марте 2004-го Галину Фесак назначили заместителем председателя райсовета. — Авт.), соседи рассказали, что Василий забрал Олесю к себе. Чтобы не травмировать ребенка, я не обращалась в суд. Да и Олеся часто ко мне прибегала, мы общались. А вот когда она стала взрослее, у нас начались конфликты. Просто папа баловал ее, а я пыталась «приземлить» из-за чего дочь меня перестала воспринимать.

В 2013 году, когда Василий лег в больницу с сердцем, мы с Олесей уже почти не общались. Она в то время жила в Киеве, в квартире, которую мы с мужем ей купили, сложившись средствами. Василий же, предчувствуя свою смерть, сказал мне в больнице следующее: «Руслану есть где жить, Олесе тоже, а ты переходи в наш дом». 15 марта 2015 года мужа не стало, и я сделала так, как он сказал. Потерю отца Олеся переживала очень тяжело и более месяца вообще ни с кем не разговаривала. Поэтому я стала готовить на ее имя документы для наследования. Сделала техпаспорт на дом, кадастровые номера на землю. А дочь, как потом выяснилось, взяла этот техпаспорт и заказала в одной черниговской фирме новый, но указала в нем другой год начала строительства — 1990-й. Получалось, что я не имела к строительству никакого отношения. И по этому техпаспорту Олеся в октябре 2017 года тайно зарегистрировала дом на себя.

Все случайно открылось в декабре 2017 года, когда в Черниговскую городскую больницу в тяжелом состоянии (с энцефалитным менингитом) попала бывшая жена Руслана — Ирина. Руслан приехал ее навестить, и врачи отдали ему Ирины вещи, среди которых был телефон. Когда он искал номер Ириного отца, то нашел в телефоне СМС от Олеси. В одном из сообщений она писала Ире следующее: «Нельзя, чтобы кто-то узнал, что дом уже на мне, потому что ваша бабуля будет сулиться. Юристы говорят, что надо 3 года подождать, потому что тогда суд даже не станет рассматривать ее заявлений и я выпихну всех оттуда с потрохами».

Меня это шокировало, ведь я даже не планировала оформлять часть дома на себя. Хотела отдать всё Олесе, а она так «отблагодарила». Поэтому в марте 2018-го я подала в суд иск, чтобы отсудить половину дома и земельного участка.



Судебная тяжба длилась почти 2 года, но 17 февраля 2020 года Талалаевский районный суд отказал Галине Фесак в удовлетворении иска.

— Все из-за процедурной ошибки. Дело в том, что я сначала должна была обратиться к нотариусу с заявлением о выдаче свидетельства о праве на наследство. А я сразу обратилась в суд...

Через пять дней после решения суда ко мне с двумя своими знакомыми приехала Олеся и сразу же набросилась: «На каком основании ты здесь живешь?» Я пообещала, что до 8 марта выселюсь, но Олеся и те двое ворвались в дом и начали рыскать по ящикам, шкафам, снимать все на видео. Я не выдержала, позвонила мужу своей племянницы, он приехал и увез меня к сестре (в свою квартиру поехать не могла, потому что она не была обустроена). На следующий день я хотела забрать свои вещи, однако Олеся не пустила меня. А 4 марта, когда я поехала в район по делам, она со своими знакомыми привезла вещи к дому сестры и хотела выгрузить, но зять не позволил. Тогда они отвезли их обратно и вывалили перед двором дома. Оттуда я и забрала их на следующий день. Но самое страшное, что среди вещей я увидела «подарок»от Олеси — черную ткань для обивки гроба, церковную свечу и листок с надписью: «Понадобится», Представляете? И это родная дочь! Я не знаю, почему у нее такая агрессия ко мне.

Апелляцию в суд Галина Николаевна не подала, потому что, по словам адвокатов, выиграть было практически невозможно.

— Сначала я хотела оставить все как есть, но люди поддерживают меня и говорят, что надо бороться. Поэтому я решила не сдаваться и сейчас консультируюсь с адвокатами, как мне лучше поступить.

Прокомментировать сложившуюся ситуацию мы попросили и Олесю Фесак. Вот что она сказала:

— Дом вообще никаким образом не касается Галины Николаевны (мамой Галину Фесак Олеся не называет. — Авт.). Его начали строить еще до того, как она вышла замуж за папу. И вообще, этот дом строился для моей бабушки и за ее средства. Папа только помогал. После завершения строительства в 1995 году дом был оформлен на бабушку. Она первой в нем стала жить, а через год к ней переехали папа и Галина Николаевна. В 2006-м бабушки не стало, по завещанию дом должен был достаться отцу, но он так и не успел оформить его на себя. А после его смерти все документы на дом куда-то исчезли. Слава богу, еще живы свидетели, которые подтвердили на суде, что это был бабушкин дом.

Что касается моей СМС-переписки с Ириной, то, во-первых, Галина Николаевна узнала об этом незаконным путем. А во-вторых, я писала Ирине, потому что Руслан выгнал ее из дома с двумя детьми. Мне было ее жаль, и я пообещала, что, когда выселю Галину Николаевну, она сможет жить в доме. В вещах Галины Николаевны никакого «подарка» я не оставляла. Просто она проводила какие-то ведьмовские ритуалы в доме, среди ее вещей были и перевязанные свечи. Мы их просто вернули.

На самом деле у нас с Галиной Николаевной никогда не было близких отношений. В детстве меня к ней отправляли, когда я не слушалась. А с 2012-го мы фактически прекратили общаться, потому что она доставала меня постоянными звонками, все хотела поделиться сельскими сплетнями. Отца она не любила, а жила с ним потому, что он был состоятельный.

Напоследок спрашиваю Олесю, возможно ли ее примирение с матерью?

— Однозначно нет. После всего бреда, который она обо мне несла, я ее даже не могу назвать матерью.

Алексей Прищепа, «Гарт» №13 (2973) от 26 марта 2020

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.