Мобильная версия сайтаИван Дрыжак: «Власти хотят о чернобыльцах забыть!»
Наш нынешний собеседник — личность во всех смыслах героическая. Поговорить с ним я пришла не случайно накануне даты Чернобыльской трагедии. Он был в первых рядах ликвидаторов. Прошел огонь, воду и медные трубы. Вполне возможно, что благодаря его усилиям мы все еще живем на этой планете.
— Как попали в Чернобыль?
— Незадолго до аварии черниговский отряд хорошо себя показал на всесоюзных учениях. Тогда отрабатывали план действий на случай ядерного взрыва. Позже в Чернобыле мне этот опыт очень пригодился. Тогда, сразу после аварии, все происходило молниеносно. Наш отряд сформировали 1-го мая, а 2-го мы в Иванкове (Киевская область) уже разбили лагерь. А через два дня был на АЭС. Сперва меня назначили командиром сводного отряда противопожарной службы Черниговской области. А с 10- го мая я командовал сводным отрядом Украины.
— Знали куда и зачем вас везли?
— В общих чертах. Рядовой состав тоже догадывался. Но какая местность и насколько заражена, какие дозы радиации — этого не знали. Дозиметров не было. В наши обязанности входила охрана станции, Припяти, Чернобыля и прилегающей территории. Еще мы должны были охранять леса от пожаров. Позже мы также мыли машины специальными средствами. Даже скот в скотовозах мыли (смеется). Потом занимались откачкой подреакторной воды. Об этом долго умалчивали.
— Говорят, если бы этого не сделали, то последствия могли бы быть непредсказуемые?
— Могли бы. Расследовать причины и ликвидировать последствия катастрофы назначили академика Валерия Легасова. Когда он в очередной раз приехал на станцию, ему доложили о проделанной работе. Как только Легасов узнал, сколько всего сброшено на реактор, он пришел в ужас. Редактор вот-вот мог обрушиться. Дело в том, что сам реактор находится наверху. Под ним — технологические помещения, управление, и... 117 тонн урана для обогащения. А под этим всем 8600 кубометров воды! Ведь сперва реактор предназначался для обогащения урана в военных целях, а не для выработки энергии. Если бы обрушился реактор — то могло случиться всякое. Теоретики считали, что и Земля могла сойти с орбиты: такой мощный был бы взрыв!
— Как удалось предотвратить трагедию?
— Нам приказали откачать воду под реактором. Но как это сделать, если там радиация 10000 рентген! И где взять воду, если на станции ее нет? Решили несколькими взрывами пробить 4 стенки до воды, а через дырки откачать воду и запустить ее в запасной резервуар. Для этого из Москвы самолетом привезли специальную пушку-водомет. Но вся сложность была в том, что колодцы, которые выпускают эту воду, были затоплены этой же радиационной водой. Ее моим людям надо было оттуда откачать. Мы начали тренировку, где отрабатывали все до секунды. Поехали семь человек. Они выполнили задание. Поскольку уровень радиации большой, каждый выполнял по одной операции. Это секунды. Дальнейшую их судьбу можете представить сами... Многих уже нет...
— В первые дни не было налажено питание. Как выкручивались? Добывали пищу с зараженных территорий?
— Сначала нам выдали паек на сутки. Когда он кончился, то пришлось перебиваться подножным кормом. У меня в подчинении было в общей сложности 500 человек, и всех их надо кормить! В Иванкове было озеро, где разводили больших карпов. Но там охрана. Что делать? Нашли в местной аптеке два бидона спирта. Отвезли охране. Так они нам даже сеть дали для ловли. Первые два дня мы ели только вареную рыбу из этого озера. Позже двум моим снабженцам удалось дозвониться до дежурных ЦК и Кабмина. И там дали команду открыть продуктовые склады. Но только для нашего отряда. Правда, потом к нам ездили питаться и из центрального штаба, и даже из министерства.
— Я слышала, что к алкоголю во время ликвидации было особое отношение. Это так?
— Не разрешали. Но пили все. Считалось, что выпивший человек оправляется от радиации в три раза быстрее, чем трезвый. Не скажу, что все были пьяные. Но определенную дозу употребляли. До выполнения задания я, конечно, людям не давал, но после выделял по рюмочке спирта каждому. Так было до тех пор, пока это не стало достоянием гласности. Был большой скандал — ведь в стране действовал «сухой закон». Мне тоже влетело. Но что делать? О радиации тогда мало что знали, поэтому защищались, как могли. Уверен, что тот спирт многим тогда спас жизнь. Ведь большинство моих ребят получили радиации и по 60 рентген. Мой отряд в Чернобыле пробыл 10 дней.
Я сам — 15. Спал всего 2-3 часа в сутки и похудел на 17 кг!
— Вы долго лечились и продолжаете сейчас. Какой след оставил на Вашем здоровье Чернобыль?
— Моя доза облучения составляет 57 рентген. Три года даже запрещали ходить. Мне чистили кровь, брали костный мозг. В результате радиоактивного облучения произошла мутация клеток костного мозга. У обычного человека эти клетки одноядерные. А у меня трех- и четырехядерные. То есть я был на грани. Но потом стало лучше. Постоянно лечусь, занимаюсь физкультурой, слежу за питанием; только благодаря этому и жив.
— Приближается очередная годовщина Чернобыльской трагедии. Ваше внутреннее состояние?
— Тягостное. Нынче власти хотят о чернобыльцах забыть. Ведь это дополнительные расходы. Таким, как я, нужны дорогие препараты. Я в год только на лекарства трачу до 10 тысяч гривен. А кто это учитывает? Власти говорят: мы дали. Только вопрос кому и сколько? Например, на лечение нашего парламента в Феофании выделили 280 миллионов гривен. А на всех чернобыльцев семьдесят. Справедливо? А ведь эти люди рисковали собой, своей жизнью ради спасения других. В том числе и тех депутатов и правительства... Их действия — это такая «благодарность».
— Ваши пожелания чернобыльцам и всем черниговцам.
— Меня до сих пор гложет чувство вины. Мне жаль ребят, которых я посылал на реактор. Но если бы мы не пошли тогда, если бы отказались, возможно, на земле все было бы по-другому. Я хочу пожелать всем крепиться. Не отчаиваться, а упорно бороться за жизнь и за счастье. Побольше оптимизма. И главное — крепкого здоровья. Еще хочу пожелать всем не забывать уроков и трагедий истории. Нужно помнить, чтобы они не повторились.
Досье
Иван Дрыжак родился 17 апреля 1947 года. Считает, что родился под счастливой звездой. Закончил пожарно-техническое училище, позже строительный институт. Уже в 27 лет стал начальником гарнизона пожарной охраны в Находке. Из-за здоровья сына карьерой пришлось пожертвовать и переехать в Чернигов. Руководил тушением пожаров и ликвидацией последствий аварии на Чернобыльской АЭС Награжден практически всеми ведомственными наградами МВД и МЧС. Нынче перебывает на заслуженном отдыхе и консультирует работников «Пожарно-страховой компании». Летом любит копаться на даче, зимой — прогуливаться по Валу.
Валентина Трахтенберг, еженедельник «Эспрессо», № 15(50)
Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш
Telegram.
Экспорт новостей
