Девять коров зимовали в поле

Мы привыкли слышать, как городские жители поднимают общественность на борьбу с жестоким обращением с животными. В таких случаях речь, как правило, идет о котах и собака. А вот услышать, как крестьяне из Рудьковки Бобровицкого района ищут спасения для девяти коров, было сначала странно. Животные эти не беспризорные, даже дают молоко хозяевам. Но в своем ли уме люди, которые зимой оставляют скот на поле пастись? Здесь же они косят траву (и зимой тоже!) для телят, потому что больше кормить скот Алексею и Оксане Галилейским нечем.

Хотелось понять, что это за люди, не находятся ли они на учете у психиатра, и вообще, не выдумки ли это «злых языков», как это порой случается в селах. На все мои вопросы дал ответ сельский председатель Рудьковки Алексей Чуб:

— Семья Галилейских уже лет 10 держит коров, сколько точно, не знаю, не считал. Остальные крестьяне уже давно сдали скот, может, каких 3-5 коров и осталось на всю Рудьковку. Ведь большинство наших людей работают в Киеве. Раньше и Алексей Галилейский, насколько я знаю, был пожарным в столице. Сам он немного странноват, об этом говорит все село. Жена его — Оксана — намного младше его. Сейчас ей 31 год, а ему 46. Она ходила в один класс с моей дочерью, поэтому я хорошо знаю, что в школе девушка была отличницей. Потом поступила в медучилище, но по окончании учебы не работала ни дня, сразу вышла замуж. Меня удивляет, как такая умная, красивая девушка связалась с таким мужчиной. По селу ходили слухи, что когда он уезжал на работу, го запирал Оксану на сутки в доме (пока не появились дети), чтобы никто к ней не приходил. Сейчас у них трое детей: 9-летний Олег, 7-летний Игорь и 5-летняя Елена. Дети хорошо учатся в школе, видимо, в маму удались. О скоте скажу, что целый год он стоит на поле. Раньше эту землю сельсовет выделил для выпаса людского скота, но теперь у нас нет ни одного стада, поэтому Галилейские и пользуются ею. Поле же сразу за их огородом. Сена они не заготавливают, берут прошлогоднее, которое остается в ЗАО «Рудьковское». Но вы сами понимаете, какое оно там остается. Если бы сено было хорошее, то его бы не отдавали просто так. Возит Алексей то сено на велосипеде в мешках. А сами коровы, я бы сказал, ведут дикий образ жизни — целый год стоят привязанные в поле. Не знаю, как они выдерживают и мороз, и жару.

После разговора с Алексеем Васильевичем мы поехали собственными глазами убедиться, что все это правда. Большое поле за огородами тянется вплоть до леса. Коровы худые, истощенные, привязаны цепями на значительном расстоянии одна от другой. Ни одна не ела сухой травы, некоторые лежали, некоторые стояли, а когда мы стали подходить ближе, начали заметно волноваться. Похоже, ждут кормильца. Ни у одной коровы я не увидела большого «молочного» вымени. Напрашивался вопрос: а сколько же корова дает молока?
И сама собой всплывала в памяти фраза из мультика: «Мы молока не выдали пока!»

После «знакомства» с животными пошли знакомиться с их хозяевами. Двор Галилейских не огражден. За мнимым забором лежат бетонные плиты для настоящего, нового. Удивило, что для стольких коров в хозяйстве был лишь один небольшой сарай. Рядом за ограждением стояло двое годовалых телят. А перед ними — кучка прошлогодней травы. Сам Алексей Галилейский встретил нас с председателем сельсовета не очень любезно. Поздоровавшись, спросил:

— Ну, говорите сразу, чего пришли? Из-за детей, или из-за скота, или еще чего?
— Хотели узнать, как в настоящее время живут фермеры.
— Ну как, вот видите? Разве же это веранда, это же руина, — показывает Алексей на дыры между колодами, из которых составлено крыльцо. — А нужно же это как-то отстроить. И газ в дом провести хочу. Вот для этого и держу хозяйство. Втянулся за эти годы. Скот мычит, есть просит, так я утром поехал, накосил им в поле (в марте!— Авт.). Трактора или коня у меня нет, лишь собственные руки и велосипед.

— Сколько сена вы заготавливаете?
— Сколько нужно, столько и заготовляю. Сейчас пойду пригоню двух коров, потому что доить нужно.
Но идти Алексей не спешил, и разговор продолжился.

— Это только две доятся? А остальные — в запуске?
— Оно вам надо? В запуске, не в запуске. Главное, что молоко в доме есть, вот идите посмотрите сами. Там банок 15 стоит.
На самом деле на столе на старой веранде стояло 6 или 7 трехлитровых банок. Пол под ногами деревянный, покрытый чем-то похожим на линолеум. Кое-где из него выглядывают доски, идти по такому полу страшно — вдруг провалюсь.

— Что-то маловато хлевов у вас для такого количества скота. Где же вы коров ночью держите, на поле?
— Кто вам такое сказал? Реально подумайте, сколько нужно времени, чтобы пригнать столько скота и подоить вечером. Я поздно гоню, в саду привязываю, а люди потом говорят, что на поле оставляю. Но для чего вам такие детали? Нужно просто стать на мое место, и все будет понятно. Я купил старый развалившийся дом, теперь моя цель — навести здесь порядок. Я уже вам говорил, для этого и держу скот, чтобы что-то заработать.

— Куда же вы сдаете молоко?
— Сейчас никуда не сдаю, потому что ветеринар выдала справку, что мои коровы — лейкозные. Но это неправда. Мы сами пьем это молоко, и дети пьют. Вы лучше спросите, Оксана как многодетная мать помощь от государства получает или нет. Она полтора месяца ездила в райцентр, потратила 150 гривен, а там сказали, что собранные справки уже просрочены. Собирать их по второму кругу жена не захотела, потому что поняла, что ей просто морочат голову. Деньги мы зарабатываем, когда сдаем телят, а сейчас продаем навоз. Люди обращаются к нам, берут для своих огородов. Стоит навоз 450 гривен за тонну, в прицепе 3 тонны, поэтому 1350 гривен.
Кстати, бобровицкие ветеринары объяснили нам, что использовать навоз от леикозных коров вообще-то нельзя. Он будет безопасным, когда пройдет специальную процедуру обеззараживания.

— А сколько земли имеете, чтобы прокормить столько скота?
— Вон же — целое поле. И зимой и летом пасем их там. Собственного огорода у нас 15 соток. Мне нужно поднимать свое хозяйство. Я же не пропиваю ничего, только зарабатываю для семьи.

— Сколько у вас сейчас коров?
— Этого я не скажу. Сколько есть, столько и мои. Главное, что это все тяжелый труд, а нас хотят обмануть. На бойне пытаются обмануть нас на каждом шагу и платить меньше.

— Сами давно не работаете?
— Год и два месяца, до того я работал в ОПО-56 (отдел пожарной охраны) в Киеве. Оксана не работает, ей и здесь работы хватает. Я бы не против, чтобы теща нам помогала, за детьми иногда присматривала. Да она, хоть и живет по соседству, никогда и не предложит помощи.
За это время упомянутая теща — Валентина Демиденко — тоже появилась во дворе Галилейских. Отойдя подальше от зятя, она рассказала, что почти не общается с семьей дочери, потому что считает Алексея не вполне нормальным. Говорила, что он не принимает никакой помощи от нее.
— Может, они не знают, что делать с тем скотом, так я бы подсказала: Но так мучить тех несчастных коров, телят!.. Вот вы спросите, чем он их сегодня кормил? Ведь держать такое стадо, нужно же им что-то дать — или свеклы, или тыквы, или обмешки какой-нибудь. Лучше бы сдали, чем так издеваться над животными.

— А как все начиналось?
— После свадьбы они попросили у меня денег на телочку, я и дала. Потом вырастили ее потомство, и так пошло. Этим коровам уже по 7, 8, 9 лет. А они стояли на поле в 20 градусов мороза, в 30! Я в такие морозы ходила накрывала их одеялами. Да что там я буду говорить, вы лучше у соседей спросите.

Соседи тоже кивали головами и называли Галилейских чудаками. Говорили, что они ни с кем не общаются и не приятельствуют. Прошлые годы хозяин соседнего пустого дома позволил Алексею пользоваться им. Там и стояли зимой коровы. Но на эту зиму сосед передумал. Собственный же хлев у рудьковских «фермеров» лишь один, и тот небольшой. Вместить туда 9 коров (столько мы насчитали на поле) да еще и телят просто невозможно. Мы хотели обратиться в службу защиты животных, но оказалось, что такой в Бобровицком районе нет. Видимо, придется скоту и дальше мучиться и жить на поле.

Анна Самойленко, еженедельник «ГАРТ» №15 (2508)

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.