Тяжелая судьба из лоскутков

— Да я еще вот такусенькой была, — показала немногим более полуметра от земли 86-летняя Федора Корнеевна Третьяк из Малой Загоровки Борзнянского района, — а уже своим куклам платья шила. Пойдемте в дом, там и поговорим.
Не дом, а швейная мастерская: посреди комнаты — швейная машинка с начатым валенком, на кровати — декоративные подушечки и повсюду — множество лоскутов.

— У нас ни один лоскуток не пропадает, — заверила дочь, Мария Михайловна. — Вот присмотритесь, из каких кусочков зайчики на подушке сшиты: из одного — ушко, из другого — туловище, будто аппликация.
Талант к шитью Федора впитала, наверное, еще с молоком матери, ведь портных у нее, как рассказала, целая малозагоровская династия. Помнит, как мама шила, а она с печи выглядывала. Дядя был портным, да и сестра, немая, нигде не училась, а шила. Сама же Федора стала учиться шитью, когда охраняла в саду вишни от птиц. Даст, бывало, мама иглу с ниткой и выкройку, и сидит она, приметывает. Девочке вскоре и швейную машинку купили. Еще школьницей Федора научилась обычную материю превращать в красивые вещи. Но детство ее было далеко не беззаботным, а мечты так и остались не воплощенными в жизнь.

В 1933-м, помнит, хотели семью раскулачивать. Ведь у отца, кроме хозяйства, было девяносто соток огорода, дом под черепицей, а это тогда было признаком зажиточности. Но не удалось активистам забрать все у Федориной семьи — дядя девушки, который жил с ними, служил тогда в армии, а семья красноармейца раскулачиванию не подлежала.
— Если бы не корова, то хоть ложки выбрасывай, — вспоминает Федора Корнеевна. — Наша сто стаканов молока давала — отец мерил. Ели в голод борщ из лебеды, галеты из сметаны и клевера. Как-то, когда в доме никого не было, зашла опухшая от голода соседка и напилась из кувшина молока, от которого и умерла.

В 1941 году у Федоры был выпускной вечер. Похвальная грамота и желание выучиться на врача... Но началась война... Вербовали молодежь на Донбасс, но Федора не хотела оставлять отчий дом, хоть ее сестра и завербовалась. А она, не раздумывая, выучилась на курсах трактористов в Плисках и пошла работать в великозагоровский колхоз.
— Дали мне трактор «Универсал», знаете, такой, с железными колесами, — ностальгически вздохнула Федора Корнеевна. — А к нему — два немецкие плужка, которые мы называли «собаками». И пахала, и окучивала, и копала! Да и сейчас, кажется, поехала бы.

— Особенно весной, когда дети приезжают огород пахать, - присоединилась к разговору дочь. — Мама всегда руководит: куда заезжать, как пахать.
— Вы и ремонтировали трактор сами? — спросила у бабушки об "Универсале".
— Конечно. Со временем научилась. А мазут как отмывала! Мыла же тогда не было, так пеплом терла.

Как-то над молодой трактористкой коллеги-мужчины решили подшутить и переставили магнето в тракторе на раннее зажигание. Когда Федора стала заводить трактор, то ручка дала отдачу и как ударила ее в грудь! И сейчас иногда начинает болеть — чувствуется тот удар. Но девушка тогда быстро сориентировалась и поставила все на свои места, утерев нос насмешникам.
А как-то осенью копали в колхозе картофель. Бригадир ушел обедать, а Федоре поручил копать. Проехала она два или три ряда, а потом подумала: «Зачем же я буду работать, когда все едят?»

И остановила трактор. А тем временем подъехал председатель колхоза, который еще издали заметил трактористку в белом платке и решил, что Федора испугалась, поэтому и остановилась. Всегда с улыбкой вспоминает бабушка тот случай.
Закончилась война. Возвратились домой мужчины. Так и появился в Федориной жизни фронтовик Михаил. Свила семья себе гнездышко в Малой Загоровке, нажила четырех дочек, но двух Бог забрал на небо — наверное, так суждено было.

Федора решила организовать швейную мастерскую. Начинала дело в хате односельчанки. Было немало заказов. А с 1966-го и до пенсии Федора Корнеевна возглавляла швейную мастерскую в Борзне. Михаил работал конюхом, позже — ездовым.
— Умер муж в шестьдесят три года от рака легких, — грустно вздохнула Федора Корнеевна. — Курил страшно! По 50 пачек махорки в запас ему покупала. А когда продавцы спрашивали, куда мне столько, отвечала, что вареники буду варить.

Жизнь и душа бабушки, как и ее подушки, тоже будто из лоскутков: лоскуток-мечта — лечить людей, лоскуток-выход — за рулем трактора, лоскуток-призвание — продолжить династию портных. И еще много маленьких лоскутков, радостно-ярких и грустно-серых, из которых и сшита ее судьба.

Людмила Шульжик, еженедельник «ГАРТ» №23 (2463)

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.