Юлия Литвиненко увлекается культурой хиппи и поет бардовские песни

Обдумывая беседу с героиней нашей сегодняшней статьи, я не сразу смогла остановиться на какой-то конкретной теме. Дело в том, что моя собеседница — человек очень разнообразных, подчас противоположных интересов. Тут и культура хиппи, и аниме, и серьезные научные занятия лингвистикой. Но все же, несмотря на такое разнообразие, Юлия Литвиненко, прежде всего, человек творческий. Она бард, менестрель, обладательница прекрасного голоса, пишет и исполняет собственные песни.

Астрологи считают, что судьба человека напрямую зависит от дня и числа его рождения. Этому можно верить или не верить, но в случае с Юлией такое предположение вполне обоснованно. Необычные люди рождаются в необычные дни, а моя собеседница появилась на свет 29 февраля. Так что творческие метания и поиски самореализации в самых разных сферах тут, наверно, вполне оправданны. Да и друзья моей собеседницы, хоть и в шутку, объясняют ее характер именно днем рождения.

— Узнавать про новые и новые веяния тянуло всегда, — рассказывает Юлия Литвиненко. — Так, я была на аниме-фестивалях, слушала музыку в готическом стиле, одевалась в кимоно и участвовала в проведении Дней японской культуры, играла в ролевые игры, читала киберпанк, «жила» в самом известном американском графическом чате Palace, болела постмодернизмом, ходила на рок-концерты, мечтала попасть на слет байкеров, поучаствовать во флешмобе или покрутить факелы, насмотревшись файер-шоу. Ну, и так далее в том же духе.  Правда, после не очень удачного прыжка с парашютом азарта как-то поубавилось, я переключилась на любимую работу, пришел новый виток жизни.

— Я знаю, что стихи ты пишешь со школы. А как появилось желание создавать песни?
— Вообще я люблю неосознанно напевать в мыслях спонтанные мелодии либо могу начать с известной песни и дальше импровизировать в свое удовольствие. Особенно это помогает заниматься монотонными домашними делами. Песни издревле помогали людям в их ритмичной работе.
А вот после того, как я начала учиться играть на гитаре, стало интересно подбирать последовательности аккордов и вплетать в них слова. Песни, мне кажется, намного мощнее воздействуют на эмоции, чем просто рифмы или рисунок стиха, хотя все зависит от исполнения. В последнее время я полюбила слушать вместо музыки стихи в аудиозаписи.

— Расскажи о тематике своих песен. Что тебя привлекает больше всего?
— Свобода, любовь, извечные архетипы дома и дороги, историко-культурологические мотивы... Да в общем-то, все что угодно. Все, что занимает меня в какой-то момент времени. Я бы назвала это «отражающим творчеством»: прочитанная книга, случай из жизни, увиденная картинка провоцируют образ, который хочется воплотить в тексте и музыке.

— У тебя есть очень серьезные, философские песни, а есть ироничные, например шуточная песня про «грешки» средневековых монахов. Кажется, у нее довольно интересная история возникновения?
— О, это было забавно! Когда-то давно, еще в студенчестве, мне довелось писать курсовую на тему средневекового монашества. Я носила с собой распечатки или книжку по теме и после пар (или даже во время) могла примоститься на склоне под Екатеринкой и наслаждаться весенним солнышком и полезной литературой. Однажды ко мне подошел монах, правда, не средневековый, и не католический, и даже не из духовно-рыцарского ордена, а просто такой себе современный монах, который путешествует автостопом, играет на гитаре и «лазит» в Интернете, но при этом носит традиционное облачение и окладистую бороду. Заинтересовался моими бумагами, мы начали разговаривать о стихах, он посетовал, что молодежь их не знает. Потом позагадывал мне несколько строчек, авторов которых я не угадала. (Впрочем, он моих цитат из Гумилева тоже не распознал). Видимо, поэтому очень рассердился, обозвал поэта бездарем и развратником или что-то в этом роде. Под конец нашей увлекательной беседы он предложил пойти к нему послушницей в какую-то деревеньку неподалеку, но я, конечно, вежливо отказалась, да и вообще, пора было на пары идти. Под впечатлением от такого разговора я быстренько написала курсовую, а заодно и шуточную песенку.

— Одно время в твоей лирике появились мотивы хиппи. Чем близка тебе именно эта культура?
— Когда-то она была интересна мне своими идеями свободы духа, ненасилия, экологичности, красоты и любви к миру. Я зачитывалась стихами битников, исследовала творчество Гинзбурга, смотрела записи о Вудстоке и впитывала Умку, Дилана и Баэз. Многие молодые люди, многие подростки проходят осознание мира и себя в нем через ряд субкультур, но это длится не очень долго.

— Многим людям, далеким от ролевого движения, не всегда понятен сам термин «менестрельная песня». По-твоему, есть ли разница между бардовской и менестрельной песней? Какая из них ближе тебе самой?
— Конечно, мне кажется, менестрельная песня заслуживает выделения хотя бы в отдельный, если можно так сказать, субжанр, потому что она возникла и развивалась в особой среде, среде толкинистов, ролевиков и реконструкторов. Она часто сюжетна и декорирована историческими приметами, у нее свой лексико-стилистический окрас. Исполнители часто выступают в костюмах, имитирующих одеяния определенной эпохи. А бардовская песня, как, может быть, родоначальница, просто легка и душевна! Мне в принципе близки оба жанра. Я была на бардовских фестивалях, например, в Славутиче, и на менестрельниках, например, в Харькове, и честное слово, разница есть, и она ощутима! Хотя и там, и там просто здорово!

***
Хрупкая девушка сидит в кресле, перебирая струны гитары. Вот звучат первые вступительные аккорды, и комнату наполняет Голос… И тут же исчезает обычная городская квартира, и встают перед глазами гордые корабли с полосатыми парусами, несущиеся по холодным волнам, и смотрят сквозь века глаза княгини Ярославны, и бредет по лесной дороге усталый путник на светящийся вдали огонек… Звенят струны, и хрупкая девушка с серо-зелеными глазами переносит вас в совсем иную реальность…

Нервы натянуты между стволами,
пронизаны струны гитарные болью,
и то, что когда-то случилось не с нами,
какие-то маги назвали любовью.

И только рассвет, обнаженный до неба,
стекает в прозрачную чашу Грааля
оплавленным воском,
отравленным хлебом —
причастие кровью, снегами и сталью.

Ловцы переставили сети и перья,
бинтуя пространство добытыми снами,
в которых мне снятся убитые звери
и все, что когда-то случилось не с нами.

И только рассвет, обнаженный до неба,
стекает в прозрачную чашу Грааля
оплавленным воском,
отравленным хлебом —
причастие кровью, снегами и сталью...



Елена Чернова, фото из личного архива Юлии Литвиненко, еженедельник «Взгляд», №12 (146)

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.