Странные люди

Не перестаю изумляться, насколько неожиданно бывают переплетены судьбы странных людей. Как начнёшь разбираться в изгибах чьего-нибудь жизненного пути, так выясняется, что вьётся он сквозь густую сеть других стёжек-дорожек, полосующих его вдоль и поперёк.

60-е годы прошлого века. Молодой любимец богемы, лихой гуляка, авантюрист и художник Кока (мой будущий учитель Николай Анисимович Небылица) отправляется в Москву, проведать своего приятеля – поэта Петю Пиницу, который учится в Литературном институте им. Горького.

Поэт встречает художника на перроне, в буфете они накатывают «наркомовские» за встречу. По пути с вокзала Петя обещает познакомить Коку с Васей Шукшиным («Старик, он вот такой мужик, мировой! Сейчас работает над сценарием»), подбегает к телефонной будке – позвонить, уточнить у знакомой адрес.

Приехали, ходят-ходят, еле нашли. У Васи заперто, никто не отвечает. Пошли слоняться по улицам и вдруг встречают печального Окуджаву («Коля – Булат. Вот и познакомились!»). Тут же, на ближнем пустыре, устраивают импровизированный футбольный матч. Вместо мяча – пустая консервная банка. Удар! Ещё удар! Гооол!

Окуджава повеселел («Сейчас, ребята, одну минутку!»), достал из кармана маленький блокнотик, огрызок карандаша, присел на поломанный ящик и сочинил песню «Божественная суббота» (вскоре она почему-то будет посвящена Зиновию Гердту). А потом предложил взять бутылку и поехать в гости к Гене («Генка Шпаликов – вот такой парень! Покажем ему «Субботу»! Он свою «Шагаю по Москве» тоже на коленке сочинил, прямо на съёмках!»).

Шпаликова дома нет («К Илюше!» – командует Окуджава). Наши в недоумении («К Илье Глазунову! Он художник, как и ты»). Ну, поехали... Заходят – а там!.. а там! Дым коромыслом, народу прорва, шумят, столы накрыты, иконы блестят, пир горой – Илья из Италии вернулся. Тут и наши с «Ахтамаром» удачно вписались (известно, что Глазунов с Небылицей побеседовал с глазу на глаз и на прощание некие «артефакты и атрибуты» вручил. А что оно такое и зачем – уточнить уже не получится).

Выходя от Ильи, друзья натыкаются на Гену Шпаликова. Он явно не в себе и говорит, что пришёл убивать Глазунова («У меня, ребята, пока сюда шёл, стишок выскочил: «Взяв ножик у сапожника, иду я по Тверской, известного художника зарезать в мастерской»). У Шпаликова отбирают сапожный резак, уволакивают подальше от глазуновских аппартаментов, запихивают в такси и вся компания едет в ресторан «Арагви». По пути Гена сбивчиво повествует о том, что виной всему безумная ревность, что он смертельно влюблён в Илюхину свежую музу – актрису Лариску Кадочникову и прочее, прочее…

В ресторане – новая неожиданность. В дверях Петя сталкивается с Сашей Вампиловым, приятелем по Литинституту и коллегой по иркутской газете «Советская молодёжь» («Шура – Кока-художник, мой друг из Чернигова. Булат и Гена в представлении не нуждаются. Празднуем субботу, друзья!»).

Через несколько месяцев Шура приезжает в гости к своим черниговским товарищам и, с лёгкой руки гостеприимных Коки и Пети, попадает в водоворот гигантского загула. Выживший и обогащённый новыми впечатлениями, он возвращается домой и пишет одну из лучших своих пьес – «Старший сын» (помните: «Чернигов, каштаны цветут и твоя мама такая красивая», «До сих пор помню ту швейную мастерскую на углу», «Знаешь, сынок, жизнь прошла, а понял лишь недавно, что счастье свое оставил там, в Чернигове» и так далее).

В том же году Петя Пиница снялся в картине Васи Шукшина «Странные люди».




Александр Вампилов (слева) и Петр Пиница (в центре) в редакции иркутской газеты "Советсткая молодёжь".

На верхнем фото: Петр Пиница в фильме Василия Шукшина "Странные люди".