Прогулка с обезьяной (гиеной) на поводке перед едой

 Вот прогуливался вчера по городу.
Зашел в книжный магазин посмотреть, что переместили в уцененку, поскольку денег на покупку книг нет, а купить книгу, именно книгу, очень хочется. Осенняя туманная депрессия низвергла в грязь пожелтевшие листья, а душа мается в тумане, требуя посадку на каком-нибудь экзистенциальном аэродроме.

Ничего заинтересовавшего меня не нашел.

Взял в руки своего любимого Павича - Хазарский словарь, решил погадать на нем. Это не то, что бы гадание в известном смысле, а так разгон мыслей, типа газануть на автомобиле.

Открыл на любой странице и читаю.

Вообще-то гадаю я только на трех книгах, наиболее, на мой взгляд, растасканных на цитаты, или вообще состоявшие из одних цитат - на Библии, на Сто лет одиночества Маркеса и на Хазарском словаре Павича.
Но Павича у меня дома нет.

Нет, я не пришел в книжный именно для гадания, просто когда увидел на витрине Павича, вспомнил про гадание и решил попробовать.

Открыл совсем близко от начала. Читаю .Прочитал это

«Объяснение такого интереса, пробудившегося в XVII веке, то есть через тысячу лет после самих событий, оставил один хронист в непонятном отрывке, который звучит так: "Каждый из нас выводит гулять свою мысль впереди себя, как обезьяну на поводке. Когда читаешь, имеешь дело с двумя такими обезьянами: одной своей и одной чужой. Или, что еще хуже, с одной обезьяной и одной гиеной.
Вот и смотри, чем кого накормить.
Ведь вкусы у них разные...»

Это потом, я нашел этот отрывок в Интеренет и скопировал его слово в слово, но тогда просто подумал, почему именно образ обезьянки, кривляки, суетливой непоседы, некоей карикатуры самого человека.

И почему гиены? Пожирательницы падали, как символа уже умершей (использованной) мысли?

И когда ты понимаешь, что выгуливаешь вместе со своей обезьянкой чужую гиену, хотя начинал выгуливать только свою обезьянку?

И решил я выгулять свою обезьянку. Иду, выгуливаю.

Моя жизнь напоминает мне старый пиратский фрегат, несущийся навстречу испанской армаде в надежде не то, чтобы на победу, или получение удовольствия от битвы, но на какой-то скрытый смысл. Типа спасти команду, золото в трюмах, обеспечить проход для таких же товарищей-корсаров.

Естественно армада стреляет и так же естественно все-таки иногда попадает. Вот такие пробоины от попаданий в фрегат моей личности приходится заделывать.

Нет, на самом деле не водкой, ни шмоткой, ни зарплаткой, ни кроваткой, ни кинушкой, ни войнушкой их не заделаешь. Тут нужен особый материал. Простой, но надежный и прочный.

Так в жизни появляются люди.

Для этого нужны люди.

Друзья.

Знакомые.

Не знакомые.

Близкие.

Далекие.

Родные.

Чужие.

Прохожие.

Только ЛЮДИ.

И ты им нужен для того же.

Ты тоже материал для заделки чужих пробоин.

Ведь мы все против армады.

А потом уже застолье с водочкой, и «пятнадцать человек на сундук мертвеца и бутылка рома»!

Однажды наш профессор психологии сказал, что психотерапия – это способ решить свои проблемы при помощи других и за средства других.

Опа. Ловлю свою убегающую обезьяну за хвост.

Во всем присутствует чувство временного.  Живу в ожидании лучшего, как поезда на вокзале, который приедет и меня заберет. От такой жизни такие мысли.

Скоро брошу курить.
Скоро закончу ремонт.
Скоро начну пробежки.
Скоро будет лучше.
Скоро придет скорый поезд.
Или быстрей приедет скорая?

И грязь в городе как на вокзале.

Когда немцы впервые прибыли в оккупированный Киев. Еще в 1918 году, первое, что они сделали, это заплатили тридцати бабкам, которые три дня отмывали вокзал, до блеска. Весь Киев сбежался посмотреть на это зрелище. Смеялись. Потом немцы выставили вооруженные патрули.

Потом начали мыть тротуары. Подметать и чистить сады и скверы города. Скамейки привезли. И все это с немецкой педантичностью и основательностью.

Однажды на вокзале опять появился мусор (в 1918 году было большой пассажиропоток). Патруль остановил поезд. Всех отъезжающих пассажиров вывели из вагонов, высекли розгами и заставили подметать вокзал заново и в добавок, расчищать подъездные пути.

Потом они выловили всех хулиганов и воров и прилюдно расстреляли их на Днепре, предусмотрительно за пару дней сообщив об этом населению.

За два дня выловили всех нищих по городу. Погрузили в вагоны и вывезли в сёла. Работать.

Тут же по прибытию в Киев открыли пункты регистрации купцов и торговцев, после чего на прилавках города появилось ВСЁ.

В голодном 1918 году!

Об этом молодой корреспондент Михаил Кольцов писал.

Потом приехали европейские торговцы, приехала тамошняя опера, Вертинский с гастролями, парижские проститутки, даже знаменитое немецкое порно привезли в кинотеатры.

Фельдмаршал Экхгорн, говорил: «Мы превратим Киев во второй Париж»! Конечно, Париж был недоступен.
Что же мешает сейчас?

Демократия?

Толерантность?

Яйца?

Ай-ай-ай, гражданские права, как это так, за что, по какому праву, я буду жаловаться в Страсбург.

А батько Лукашенко признался недавно, что в 90-х лично давал команду своему КГБ расстреливать на дороге Брест-Минск рекитиров бомбивших перегоняемые машины без суда и следствия.

На войне как на войне, все средства хороши.

А сейчас война за разум и здравый смысл.

За последующее поколение.

За будущее планеты.

Вон как в Железном человеке, все за свой народ пекутся, по всей галактике рыскают, ищут единственный уцелевший генетический материал. Заселенными планетами готовы жертвовать. Не то, что кучкой проходимцев.

А когда героем газетной публикации становиться сельский 26-летний парень, не умеющий писать и читать, но при этом умеющий считать деньги, становиться как то не по себе. Вот, генетический материал для будущего нашей страны.

Еще Иван Ефремов писал в Лезвии бритвы в 60-х, что главными проблемами нашей жизни станут болтовня, зависть и покупки бесполезных вещей. Что собственно мы и наблюдаем сегодня.

Спрогнозировать наше недалекое будущее так же стало намного легче, чем во времена Ефремова.

Хотя где-то совсем на краю Интернета, находятся люди, которые хлопают в ладоши от радости по поводу совсем далеких открытий.

Кому то сегодня еще интересно, что обнаруженный где-то в Финляндии неизданный сборник Серапионовых братьев 21-го года, с прекрасным рассказом безумно талантливого 19-летнего Льва Лунца - Бунт, который год спустя после публикации умер от кровоизлияния в мозг, наконец-то издается?

Мне говорили, что в по-науке, в одном посту должна развиться всего одна мысль, то есть одна обезьяна и нельзя нагромождать всю планету обезьян.

Но если это не обезьяна, а все-таки гиена?

И не я выгуливаю ее, а она меня?

Тфу, бред какое то.

Пелевинщина.