Доисторические ди-джеи

Брутальный такой, с модной стрижкой, безупречной бородой и идеальной улыбкой. Настоящий европеец.

Что он там крутит интересно. Наверное, Eisbrecher - This is Deutsch. А что же еще поднимает арийский дух?

Потом вспомнил, недавно прочитанную книгу Питера Клайнса – Преломление, где один из главных героев. Майкл Эриксон, имел уникальную способность не забывать ни чего .

Жуть, конечно, но вот вспомнилось.

Не забылось.

И начали муравьи, как в книге Питера Клайнса, вытаскивать из памяти все, что связано с ди-жееями.
Вспомнил я, своего соседа, самого успешного ди-джея Ностальжи, Сережу N, тонко чувствующего настроение женской половины подвыпившей, базарной элиты, с рок-н-роллами и народным стриптизом.

Потом, начал вспоминать более древних, от трещащего глушителями Севу Новгородцева – икону всех начинающих ди-джеев Союза до Ивана Матвеева и И Ван Петрова на Сивер радио.

И вот, в уголках памяти нашел вот это.

Более древнее.

Первое.

1983 год.

Глухой совок. Железный занавес. КГБ. Районы. Разборки. Подписки. Хрущевки.

Время 11.50. Прихожу домой в возбуждении. Я жду сюрприз. Мама не понимает. Что может возбуждать ее 16-летнего сына в Советском союзе. Родители вообще мало знают о жизни своих 16-летних детей в Союзе.

У них работа.

Очереди за дефицитом.

Дефицит – это вообще всё.

Детей воспитывает школа, комсомол, библиотека, шахматный клуб, улица или Детская комната милиции. Куда первым попадёшь.

- Мама вшей мне в штаны молнии.
- Куда?
-Сюда. Сюда, сюда, сюда , сюда, сюда, сюда и сюда.
- Ты шо с ума сошел?
- Ну, ма.
- Шо попало, ты шо клоун?
- Ма.

Мама шьет сыну самые модные штаны для дискотеки в кафе Молодежное.

Вообще то первые джинсы, которые я потрогал своими руками, были джинсы Техас, неизвестно, когда доставшиеся моей сестре.

Я бы, наверное, их не запомнил, ну мало ли импортных шмоток было у советской комсомолки. Но с этими, как впрочем, и со всеми вещами совка надо было обязательно что-то делать.

С настоящими американскими техасами, оказывается, нужно было сидеть в ванной. Моя сестра – жуткая модница, сидела в них час, как ей сказали знающие люди, потом сушила на себе.

- Кто хиппует, тот поймет, - говорила она мне, с удивлением изучавшему процесс хиппизации населения. Потом джинсы ставились возле батареи на «ноги» и… О БОГИ, они стояли!!!

Конечно, это же натуральные американские джинсы!!!

Вот, как оказывается, проверяются настоящие джинсы! Мой 16-летний мозг был прожжен насквозь.
То время, напоминало мне время детства главного героя Маркеса «Сто лет одиночества» в Макондо, когда чудеса спокойно уживались с реальностью и комсомол, в раздражении, закрывал на это глаза. Диалектический материализм проигрывал, бытовым чудесам капитализма.

Так вот 11.50 я прихожу домой. Мама на кухне, готовит мне обед. Самая маленькая в мире кухне – это кухня советских хрущовок.

На стене постоянно мурчащее радио – «а вдруг война», «воздушная тревога», «атомная война», «Брежнев умрет».

Капец.

Все всё время что то ждали.

И это было страшнее Кошмара на улице Вязов.

Слушать про пятилеки, урожай, и империализм даже когда ни чего не слушаешь, для фона, для покоя и умиротворения.
Радио стоило около 50 копеек в месяц. Поэтому его слушали все и оно было везде.

Так вот опять таки ровно в 11.50 я прибыл на обед. Мама приготовила борщ из костей.

Радио мурлычит про пятилетки, мама греет масло на сковородке, мешает творог со сметаной. Я открываю пальцем жестяную крышку бутылки молока и жадно пью.

Остальное молоко пойдет в омлет.

Тут диктор радио говорит, что радио тоже уходит на обед и наступает тишина.

Тишина всегда пугала моих родителей, поэтому, когда радио уходило на обед всегда тикали часы. Время шло. Сердце стучало. На плите шкварчал омлет.

И тут после борща, в радио вдруг мама слышит голос моего друга детства - Андрюхи.

- Дорогие радиослушатели. Приятного всем аппетита. Сегодня с вами радио –АНГАР -18 (был в советском прокате такой американский фильм Джеймса Конвея, про НЛО). Мы, вместе с Девидом Ковердейлом, желаем приятного аппетита нашим друзьям , Михе, Шефу и Русле. Специально для них звучит этот музыкальный подарок. Группа Вайтснейк с композицией Ain't No Love In The Heart Of The City – Нет любви в нашем городе. Хеви металл, чуваки!!!

И пошли концертные запилы Whitesnake минут на семь. У меня чуть сердце не выскочило. Эндорфины были на пределе, дошли почти до слёз.

Мама в шоке.

- Анрюха, что на радио?

Я такой гордый, имитируя игру на гитаре: - Прикинь ма!

Андрюхе просто удалось, как-то использовать радиоприемник как колонку, для своего Маяка и запустить на него самый, на мой взгляд, сильный концерт Ковердейла.

Трансляции хватало на его и пару соседних домов. Дальше звук не бил.

По негласному закону, было принято не выдавать источника поступления на наши широты империалистической, идеологически вредной музыки. Поэтому уже не помню (вытиснил) откуда были игравшие на моем проигрывателе довольно редкие в городе винилы АС/ DC - Dirty Deeds Done Dirt Cheap или Tattoo You - The Rolling Stones.

Через пару дней. К нам подошла девчонка с соседнего поъезда, папа которой был чиновником в городском управлении капитального строительства, и сказала, что определенные органы интересуются, кто в нашем доме крутит враждебную музыку.

Она ходила в летном шлеме, «в знак протеста», наверное, уже знала про Пушкина «в летном шлеме в тонких пальцах папироса» запрещенного тогда Бродского, потому, что папа ее, интеллигентный, культурный человек, после развала Союза уехал в Израиль и там, выдохнув спокойно сдерживаемое недовольство, дожил свою жизнь.

Андрюха прекратил трансляции.

А я закончил писать этот текст.