История двух падений

- Вот это упала, так упала! - подумала Алиса.
- Упасть с лестницы теперь для меня пара пустяков.
А наши решат, что я ужасно смелая.
Да свались я хоть с крыши, я бы и то не пикнула.

Л. Кэрролл «Алиса в Стране чудес»

Отец и сын были уличены в незаконных операциях и подверглись допросу.

На суде молодой Диоген, объясняя свой проступок, пояснил, что однажды он отправился в Дельфы к Оракулу, чтобы спросить его совета, как улучшить свое материальное благосостояние.

Оракул сказал, что ему «необходимо провести переоценку ценностей», что по утверждению, юного философа, он понял превратно и буквально.

Сейчас уже не понять, банально ли отмазывался Диоген, со свойственной только ему издевкой или же действительно так понял Оракула, поэтому это его моральное падение за падение не считается.

Итак:

История двух падений

Падение первое

Он был невысокого роста, с пятидневной щетиной, в замусоленных грязных штанах и надетых на запыленные ноги резиновых тапках. Он мне напомнил Шышка, из фильма детства «Деревня Утка».

Он был знакомым моего товарища, и приехал копать картошку на своем маленьком тракторе.

-Трактор китайский, картофелекопалка польская, тракторист украинский - весело пояснил он мне.
Представился Мишей, был весел и словоохотлив через меру.

Участок был не большой и Миша, сидя на своем тракторе, улыбаясь, быстро рассказал историю своей жизни, пока собирал выкопанную им картошку.

Приехал с села в Чернигов, закончил ВУЗ, женился.

Жена работала корреспондентом в газете, родили сына. В 90-е было туго. Запил. Однажды просто выпал из четвертого этажа. Я не стал спрашивать подробности, тем более, что его намёк «запил» недвусмысленно указывал на возможный вариант его ответа.

Перелом позвоночника. Парализовало нижнюю половину. Требовались деньги на дорогостоящую операцию, а потом на долгосрочную реабилитацию. Слезно просил жену продать все и уйти с работы.

- Если встану на ноги, - со слезами просил он жену. – Ни чем не будешь нуждаться. КЛЯНУСЬ.

Жена бросила карьеру. Продали все. Несколько операций. В том числе за границей, но слава Богу, все обошлось.
- Я поначалу бутылки собирал, - кричал он, перекрикивая шум трактора. - Потом купил себе бусик, бутылки возить. Потом трактор первый, хозяйством обзавелся. Потом второй трактор, машину жене, машину сыну.

Дом построил на Бобровице. Выкупил несколько участков в родном селе. Там сейчас три озера и домики для отдыха строят. Там у меня фермочка небольшая. Поросята, куры, утки. Вот ты захочешь, к примеру, отдохнуть с друзьями, звонишь мне, я забиваю поросенка, мариную вам мяско, топлю баньку, прикармливаю рыбку. Заезжай, отдыхай.

Хочу там большую базу отдыха построить, ну чтоб приезжали все, не только из Чернигова. И еще хочу такую горку поострить, чтоб съезжаешь по ней и сразу в озеро.

- Так это, какой-то аквапарк для взрослых?

- Во, - Миша улыбается и кивает мне головой. – Но я с тех пор горилки даже в рот не брал.

А жена, да, как я и обещал, ни в чем не нуждается.

 

Криминальный авторитет района, худой, с размытыми от времени татуировками, с золотыми коронками во рту, Серега.

Просидел в тюрьмах Советского Союза всю свою молодость и теперь просто жил на свободе. Слава Богу, сейчас за тунеядство не садят.

Я встретил его на костылях.

- Привет Серега, что случилось?

Серега приветливо рассказывал о своей жизни только в обмен на  или сигареты или деньги, для настойки глоту. В этот раз он попросил только сигарету.

- Упал, - затягиваясь, проговорил он. – После недельного запоя. Жинка ушла, сдерживать было не кому.

- Бывает, - проговорил я, сочувственно покачивая головой.

- Я четвертого этажа, - добавил Серега, выпуская дым.

(четвертого, Карл. Есть ли в этом мистика или некий нумерологический символизм, не мне решать)

Я напрягся и посмотрел на него внимательней, отыскивая нотки сарказма или шутки в сетях его морщин. Но Серега ни когда не шутил. Он не умел шутить.

- Прям башкой в решетку, - добавил он.

Я вспомнил подвальную решетку, в его хрушевки и мне стало не по себе.

- Переломался весь сильно.

- И руки?

- Да всё, слышишь, я тебе отвечаю, и руки, бля, и ноги, и колючицу, всё к херам!

- Ни чего себе, - искренне удивился я, вообще видя Серегу живым.

- Так вот, прикинь, - видя мою заинтересованность, Серега берет мою рубашку двумя пальцами и уводит в сторону, чтобы не мешать проходящим прохожим. – Лежу весь в гипсу в больнице. Всё, болит, просто огонь.
Ну, типа стону, орать же нельзя.

Тут ночная медсестра подходит, жирная такая корова, тише говорит, тут кроме тебя еще пациенты есть. Ну, я ноль на массу, слышишь, кто ты такая, я бля, с того света вернулся, болит всё, а она тише?

Ну, лежу опять, ни спать не могу, ни почесаться, не перевернуться, весь загипсованный как мумия, больно, в натуре.
И тут она ночью тихо подходит ко мне и шепчет, что если ты, тварь, свой хавальник не закроешь, я тебе сейчас на рожу подушку положу, собой прикрою и придушу тихо. И хрен кто узнает от чего ты, паскуда, подох.

И слышишь, я смотрю на нее и понимаю, что не гонит, реально говорит. И мне так, сука страшно стало, как еще ни когда в моей поганой жизни не было страшно.

И думаю, а хрен ее знает, что у неё в голове. Я отбитый по жизни, бродяга, то такое, а что у нее?

Я столько всего прошел, столько видел, и на ножи ходил, и один против толпы, но так страшно никогда не было.

И тебе говорю, всю свою жизнь пересмотрел. До слёз меня довела, жаба. И вот сейчас думаю, то ли купить ей конфет коробку, то ли пойти придушить на хер.

Как ты думаешь братишка?