97-летний Павел Глебов голодал, сидел и всю жизнь работал за Полярный кругом

100 и больше

На 20 мая 2014 года в Чернигове проживало 647 жителей в возрасте от 90 до 100 лет. И девять человек старше 100 лет. Самой пожилой жительнице Чернигова Ольге Марковне Довгоброд 103 года, она живет в Деснянском районе. Самый почтенный среди аксакалов — Евгений Витальевич Шурубенко, ему 101 год, он тоже из Деснянского района.

В Деснянском районе Чернигова проживает 347 человек в возрасте от 90 до 100 лет. И пятеро старше 100. В Новозаводском районе 327 жителей в возрасте от 90 до 100 лет. Четверо живут больше века. Самой пожилой женщине Евдокии Семеновне Степаненко исполнилось 102 года. Самому старому мужчине — Георгию Андреевичу Силину — 99 лет.

Отбыв два года сталинских лагерей и отработав всю жизнь за Полярным кругом, Павел Глебов на пенсию переехал в Чернигов. Старик не очень хорошо слышит и видит, передвигается с трудом. Но о событиях 80-летней давности говорит, как будто они были вчера.


— Я родом из села Светиловка Глобинского района Полтавской области, — начинает громко, по-русски, с добавлением украинских слов рассказывать Павел Иванович. — Нас в семье было двое. Я и старший на шесть лет брат Сергей. В1932 году в Светиловке был голод. В мой день рождения умерла мама. Через два дня — брат. Мой племянник, Сережин сынок Саша, ему было около годика, умер 8 червня.

В конце травня я написал письмо трем моим дядям. Третьего червня пришла двоюродная сестра, Галька, меньшая меня на год, принесла молоко и травеники. В хату она идти побоялась, в окно увидела, что мать лежит на печи мертвая. Я молоко выпил. Брату, который уже лежал и не ходил, трошки оставил. На следующий день пришла дядына, дядька дружина. Матир завернули в рядно, две чи три соседки унесли на кладбище. Вернулись оттуда, говорят: мы маму гарно похоронылы. Там було сим трупив, мы ямку пид сторону выкопалы, и с рядном затовкалы. Дядько передал, что если я дойду, а это километра четыре, могу приходить. Я и пошел с дядыной. Брат не ходил. Я бы его не донес. С ним осталась невестка.

Пока шли, останавливались. Помню, дядына смотрит, чтобы объездчика не было, а я колоски собираю и ем. К вечеру дома были. Дядько Михайло и дядына Параска добрые были, но любили выпить. Галька их гоняла: «Чертовы пьяныци, мэне из школы выженуть». После восьми классов она уехала в Кременчуг, поступила в училище и не вернулась назад. Устроилась на автозавод. За два года они корову пропили, кур съели. Был вербовщик, который агитировал переселяться в необжитые места СССР. Они завербовались на Алтай.

В 1937 году пришел мой другой дядько, Опанас, сказал, чтобы я переходил к ним жить. Этот дядько не пьянствовал, дядына Катерина все в руках держала. Но дядько скандалил с соседом, Пушкарем. Дядька посадили на полгода в тюрьму за то, что он застрелил его корову.

В это время я устроился работать кладовщиком в колгоспе «Нэзаможнык», один з чотырех в сели, самый блызький вид мене. У жовтни ревизия була. Поднимали пол и там нашли излишки хлеба. 60 пудов. Зерно туда через щели насыпалось, мыши натягали. На суде прокурор сказал: сумел уворовать, но не сумел реализовать. Дали два года за мошенничество.

Моих одногодок у 1938 году в армию забрали.

10 сичня 1939 года меня арестувалы: отбыть меру наказания. Повезли по этапу из Кременчуга на север. Наш поезд постоянно в отстой загоняли, мы пропускали воинские эшелоны. На озере Хасан война шла, потом было перемирие. Привезли в Красноярск. Оттуда погрузили на пароход и по Енисею — в Норильск. Дали лом, кайло, кувалду — долбить вечную мерзлоту. Надо было кубометр грунта выработать за день. Когда попадался камень — его или взрывали, или разводили сверху костер, оттаивали и вытаскивали бригадой. Так зарабатывал 900 граммов хлеба в сутки.

Через год меня расконвоировали. Сказали топить печки в домах, которые строились, там шла штукатурка. Потом меня забрали работать составителем поездов — кондуктором. Работал сначала на узкоколейном поезде. Машинист и помощник были вольнонаемные. Мы ездили на обогатительную фабрику, гипсовый завод, на западную станцию и Кайеркан, в особый лагерь в Каларгон, Валёк, Талнах. Возили щебенку, уголь.

11 сичня 1941 року меня вызвали на освобождение — кончился срок. Выехать можно было. Но заработок мой был 500 рублив тогда.

Думаю, заработаю денег до навигации, она откроется в червни мисяци. С 15 сичня я оформился по вольному найму. В квитни оплата изменилась — чем больше перевезешь, тем больше заплатят: За май я заработал тысячу двисти с чем-то рублив. Подсчитал, что по тем ценам хату могу купить в Светиловке. а ще за тысячу двисти — и корову. Проробыв травень и червень.

Компаний я не водил, гроши ложил в сберкассу.

Когда пошел увольняться замначальника железной дороги, тоже из отсидевших м-= сказал: «Достроим коксохим-завод — все вместе поеаем».

23 червня утром узнали, что война началась. Вызвали в военкомат, сказали, что годен, временно забро-/хвг-от железной дороги.

Когда я работал дежурным по станцку. начальником станции «Угольная» работал такой Степан Калкутин. Он уже освободился, был ссыльным. И дежурной работала его жена Валентина. Она сказала, что у нее есть младшая сестра, Лида. Я был неженатым, если и встречался с кем, Валентина. по сути, девок гоняла. Норильск был закрытый город. Так просто туда приехать было нельзя, только с разрешения властей.

Во время войны и после мы писали отказ от отпуска в пользу комитета обороны. В 1948 году впервые дали отдохнуть. Я самолетом слетал на Украину, съездил в Светиловку. Половина моих одногодок не вернулась с фронта. Встретил одноклассников. Один дослужился до майора, был в оккупационных войсках з Германии. Второй, тихоня, стал Героем Советского Союза. На меня девочки почему-то не смотрели. Вернулся в Норильск. Привез яблок, пошел к дежурной. У нее ж двое детей. Захожу, а там Лида. Приехала из Ленинграда. Такая красавица! В первый же вечер мы пошли в кино. 7 жовтня сыграли свадьбу. Мне был 31 год, ей 21. Уже 65 лет вместе. Было две дочери, осталась одна. Старшая. Лариса, родилась в 1949 году. Выросла, закончи-'2 «Срасноярский пединсти-тут. но 5 школе не работала. Устроилась на железную до-::гу весовщиком. Однажды = ~.zn пошла переписывать вагоны. То ли поскользнулась то ли зацепило, но она попаяа лсд поезд и погибла.

Людмила. 1955 года, жива до сих пор. Живет в Норильске. преподает музыку. Есть двое детей, внуки.

— Павел компаний не водил, мужики соберутся бутылочку распить, от жены и детей отдохнуть, а он — сразу домой, — дополняет жена Лидия Петровна. — Рыбалки не любил. А вот грибы и ягоды собирать — обожал. Пойдет утром в тундру — возвращается с полными корзинами.

В 1974 году купили квартиру в кооперативном доме в Чернигове. Выбирали, чтоб на Украине. Город чистый, красивый. Москва — близко, Ленинград пожалуйста, без пересадок 15 рублей — и едешь. Из нашего управления сюда несколько семей приехало. Заводы не коптят, не дымят, как в Норильске. Дачу в Равнополье до 93 лет обрабатывал.

Геннадий Гнып, "Весть" №24 (596) от 12 июня 2014

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.