Черниговская Епархия
 |
 |
 |
 |
 |
ЦЕРКОВНОЕ ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ НА ТЕРРИТОРИИ ЧЕРНИГОВСКОЙ ЕПАРХИИ В XV СТ.(По данным Литовской метрики)
Е. В. РУСИНА (Киев)
Вопросы эволюции церковного землевладения на территории Черниговской епархии исследованы неравномерно и недостаточно. Одним из наименее изученных является т. н. литовский период (середина XIV -начало XVI ст.), на протяжении которого в состав Черниговской (или, вернее, Черниговской и Брянской) епархии входили обширные территории в Подесенье, Посеймье и верхнем Поочье.
Отсутствие в литературе каких-либо данных о владениях церкви и церковных феодалов в этом регионе в указанный период не является случайным и находит себе объяснение в крайней скудости синхронного документального и нарративного материала. Однако, если по XIV в. такого рода информация вообще не сохранилась, то в отношении XV в. (точнее, второй его половины) историки располагают ценнейшим источником - Литовской метрикой (архивом государственной канцелярии Великого княжества Литовского), находящейся в ЦГАДА. В составе этого корпуса актов сохранились поистине уникальные документы, позволяющие частично восполнить пробелы в наших знаниях о церковном землевладении на территории Черниговской епархии в указанный период.
В частности, о владениях епископской кафедры позволяет судить грамота великого князя литовского Александра "нареченному владыце черниговскому и браньскому" Ионе (1499 г.), подтверждающая "данины" его предшественника, епископа Нектария, боярину Григорию Иванову: "селцо церковное Светого Спаса, на имя Очкасово, а землицу пашную От(ъ)езный Клин, а у Пъянове земли бортный и берега бобровый; а с того он маеть служити епископом бранским, котории коли будуть".
В "Реестре границ черниговских" (составленном в начале 1520-х годов, но отражающем ситуацию в регионе до 1500 г.- времени фактического перехода Черниговщины в состав Русского государства) значится "Листвин Малый (совр. с. Малый Листвен Репкинского р-на Черниговской обл.- Е. Р.), село владыки брянского, домов 20 было (до 1500 г.- Е. Р.)". В этом же документе упомянуто "Ушно (совр. с. Ушня Менского р-на Черниговской обл.- Е. Р.), село архимандритово, уверх Диены, домов 15",- вероятно, принадлежавшее настоятелю черниговского Елецкого Успенского монастыря, восстановленного во второй половине XV ст.
Данные о монастырском землевладении на территории Чернигово-Брянской епархии в XV в., как таковые, отсутствуют. Правда, сохранился ряд позднейших жалованных грамот находившимся здесь монастырям (новгород-северскому Спасо-Преображенскому, брянскому Свенскому, путивльскому Молчинскому), датируемых 50-90-и годами XVI ст. Однако, во всех этих актах отсутствует указание на традицию - и, по-видимому, не случайно: так, например, село Авдеевичи, упоминаемое в документах XVII-XVIII ст. как "здавна належачеє" Елецкому монастырю - "еще за державы великих князей российских", т. е. по крайней мере, с XVI ст., согласно "Реестру границ черниговских", в XV ст. ему не принадлежало. Таким образом, данные, относящиеся к XVI ст., далеко не всегда позволяют судить о масштабах монастырского землевладения в регионе в предшествующий период.
Следует подчеркнуть, что нельзя исключить возможность существования на Черниговщине земельных владений Киево-Печерского монастыря. В Литовской метрике находится жалованная грамота Сигизмунда I Старого архимандриту этого монастыря Софронию (1540 г.) на право возобновления сбора дани, которая "из давных часов хоживала з украинных северских городов, из Стародуба из Новагородка, к тому манастыру"; поступление этого "стародавного доходу и пожитку манастыра Печерского" прекратилось в начале XVI ст., с присоединением Стародуба и Новгорода-Северского к Московскому государству. Полученное монахами право "по дань до Москвы посылати" в 1571 г. было подтверждено по просьбе киево-печерского архимандрита Илариона Пясочинского грамотой Сигизмунда-Августа, также сохранившейся в составе Литовской метрики.
В литературе данные документы нередко оцениваются как разрешение Печерскому монастырю на сбор пожертвований ("милостыни"). Последнее было, действительно, достаточно распространенным явлением в XVI-XVII ст. (ср., напр., датированную 1628 г. грамоту царя Михаила Федоровича и патриарха Филарета монахам Киево-Печерского монастыря, разрешающую "приезжати им в наше Московское государство... для монастырского строенья и для милости в 5-й и 6-й год"). Однако вполне очевидно, что в документах, упомянутых выше, речь шла не о "милостыне", а о регулярной дани Печерскому монастырю - хоть о ее происхождении и природе в источниках нет никакой информации. Правда, единичное известие о существовании определенной связи между исследуемым регионом и Киево-Печерским монастырем содержится в подтвердительной грамоте патриарха Максима на ставропигию этому монастырю, датированной І481 г., в которой последний упомянут вместе с его "пределами" - и, в их числе, с "трема монастыры Северское земли,. Черниговский, Бранский, и Новгородка Сиверского"; однако детальное знакомство с содержанием этого документа, занесенного в 1670 г. в Луцкие земские книги, бесспорно свидетельствует о том, что это - позднейший фальсификат.
По-видимому, в данном случае можно, с известной долей осторожности, прибегнуть к аналогии и предположить, что в форме взымания дани реализовалось право Печерского монастыря на определенные земельные угодья в указанном регионе - достаточно только сравнить упомянутые документы с грамотой Сигизмунда I кричевскому наместнику (1509 г.) на право ежегодного выезда в Русское государство священников церкви св. Николая в Орше для сбора дани с "земель бортных" в Гомее (который в начале XVI ст. также отошел к Москве), ранее пожалованных церкви князем Семеном Можайским; отметим, что владения последнего в конце XV в., помимо Гомея, включали также Чернигов и Стародуб. О распространенности такой формы донаций свидетельствует и тот факт, что в начале XVI ст. Потомственным владельцем Новгорода-Северского и Рыльска князем Василием Шемячичем были пожалованы бортные угодья в Рыльском уезде местным церквям Николая Чудотворца и Афанасия Александрийского. Впрочем, при отсутствии соответствующих актов, данное предположение целиком остается в сфере гипотез; очевидно, что для окончательного решения вопроса необходимы дополнительные архивные поиски. Как бы то ни было, очевидно, что в XV ст. церковное землевладение на территории Черниговской епархии по своим масштабам значительно уступало светскому - что соответствует общим тенденциям, свойственным всем регионам, входившим в состав Литовского государства.