"Сплошной душевный трепет..."

Русскому писателю Глебу Ивановичу Успенскому исполнилось 170 лет. Родился он 25 октября (н. с.) 1843 года в Туле, а ушёл из жизни 6 апреля 1902 года в Санкт-Петербурге.

Горькой была судьба этого даровитого человека! Уже с юношеских лет он взял большой запев в своей жизни, поставил перед собой высокие, благородные цели. В.Г. Короленко в статье «О Глебе Ивановиче Успенском», написанной сразу после смерти писателя, сказал, что «всю свою жизнь он отдал на служение любви и правде».

Бытописуя жизнь народа в пореформенной России, Глеб Успенский близко к сердцу принимал его беды и страдания. Постоянные нравственные искания, терзания «чужой усталостью и чужой болью...», не прошли для него бесследно, глубоко въелись, запеклись в его легко ранимой душе. Успенский уже в зрелом возрасте заболел тяжкой душевной болезнью, преследовавшей его до трагической кончины в психиатрической больнице.

«С внешней стороны его биография не представляет особого интереса. Родился там-то, учился там-то, женился тогда-то, жил там-то и так-то, заболел тогда-то, в походах не бывал, орденов и других знаков отличия не имел, под судом и следствием не состоял (однако долгие годы находился под наблюдением полиции. — В.Т.). Интерес не в этом, а в том, как эта нежная и чуткая душа, эти «обнажённые нервы» откликались страданием и радостью на такие явления своей и чужой жизни, на которые никак не реагируют заурядные люди. В этом интерес, но тут же и затруднение. Эта бедная выдающимися событиями жизнь была сплошным душевным трепетом, во все мотивы которого неудобно входить ни в сей час, ни в ближайшем будущем». Так писал в своё время о Глебе Успенском близко знавший его на протяжении многих лет литературный критик, публицист и общественный деятель Н.К. Михайловский.

Рассказывать о литературном труде Глеба Успенского нет смысла, он хорошо известен. Среди исследователей его творчества можно назвать В. Чешихина-Ветринского («Г.И. Успенский», М.,1929); И. Рябова («Глеб Успенский», М.,1954); Н. Пруцкова («Глеб Успенский», Л., 1971), и многих, многих других. Вот и черниговский писатель, и краевед Иосиф Давыдов написал книгу «Сорок пять дней и вся жизнь» (1993), посвящённую малоизвестным фактам из жизни Глеба Успенского, есть в ней страницы, рассказывающие о жизни будущего классика российской литературы в Чернигове.

Именно в Чернигове Глеб Успенский окончил гимназию (1861), гимназистом написал свой первый рассказ. В нашем городе формировалось его гуманистическое мировоззрение. Из Чернигова пути–дороги повели его во «взрослую» тревожную жизнь, полную постоянных переживаний, которые неразрывно увязывались в его раздумьях с надеждой на лучшую судьбу народа. «Только неудачи, несчастия и горе постоянны на земле», сказал Глеб Успенский в очерке «Побирушки». И вот эти «неудачи, несчастия» и народное горе заставляли его браться за перо, он гневным, страстным словом бичевал пороки российской действительности после известной реформы 1861 года, что, в конечном итоге, принесло ему славу писателя-гуманиста и демократа, всей душой болеющего за народную долю. Он далеко не идеализировал народную жизнь, видел в ней много отвратительных черт, но всегда верил, что всё плохое, что есть в человеке, обусловлено скорбными обстоятельствами его бытия.
***
Титулярного советника Ивана Яковлевича Успенского перевели по службе из Тулы в Чернигов в палату государственных имуществ. С ним приехали жена Надежда Глебовна и пятеро детей: мальчик Глеб и четыре девочки — Анна, Александра, Елизавета, Варвара. Поселилась семья Успенских на улице Александровской в доме купцов Щелкановцевых.

Так 6 июля 1856 года начался черниговский период жизни Глеба Успенского, который продолжался целых пять лет, пока он не окончил гимназию. Перед юношей, который уже «заболел» писательством, открывались большие заманчивые перспективы, и он уехал из Чернигова, поступил в университет Санкт-Петербурга. Годы, проведённые на черниговской земле, оставили в душе юного Глеба Успенского противоречивые чувства. Сытная и уютная жизнь в семье, отсутствие серьёзных забот вносили лад и покой в душу, делали его жизнь счастливой. А в то же время, стоило только выйти на улицу, как бросались в глаза безрадостные картины городского быта, от которого веяло пошлостью и бесконечной скукой. И вот эта затхлая провинциальная городская жизнь коробила его умонастроение.

Что же представлял собой Чернигов в середине XΙX столетия? Это был одноэтажный губернский городок (по нашим нынешним меркам — именно городок!), в котором преобладала деревянная застройка. Только несколько десятков каменных домов украшали центр, в некоторых размещались казённые учреждения, другие принадлежали богатым горожанам. По официальным данным за 1859 год в Чернигове проживало около семи тысяч человек, а вот полицейские сведения говорят о 12 тысячах; женщин насчитывалось чуть более, чем мужчин. Из 38 городских улиц ни одна не была вымощена, только на центральных улицах, освещавшихся керосиновыми лампами, кое-где можно было увидеть деревянный тротуар. И вот эти грязные кривые улицы, улочки и закоулки на окраинах города, превращавшиеся весной и летом в непролазную топь, оставляли по себе унылое впечатление.

Чернигов стоял вдали от торговых путей и связывался с внешним миром трактом, проложенным ещё при Екатерине Второй. Его достопримечательностью можно было назвать старинные церкви и два монастыря, а из новых строений, — расположенный в центре одноэтажный деревянный отель «Царьград», в котором в своё время останавливались А.С. Пушкин и Т.Г. Шевченко, а также большие ярмарки, периодически оживлявшие пресную жизнь обывателей. Свежее дуновение в общественную жизнь вносили газета «Черниговские губернские ведомости» и местный театр, в котором на то время шли пьесы «Девушка себе на уме», «Матрос», «Зачем иные люди женятся». Но читали газету и ходили в театр немногие состоятельные семьи, а большинство обывателей мужского пола проводили свободное время в кабаках и пивнушках. В небольшом по численности населения Чернигове насчитывалось 35 питейных заведений и 3 винных погреба — так что пьяная городская жизнь шумела.

Известный украинский поэт-баснописец и общественный деятель Л.И. Глибов, проживавший в Чернигове, поместил 2января 1861 года в «Черниговских губернских ведомостях» статью «По поводу нового года». В ней он писал: «Наш древний Чернигов прибавил ещё один год к общему итогу давно прошедших дней и недавно минувших лет своего существования и по-прежнему остаётся безмолвным свидетелем вечной драмы жизни». Нет сомнения, что юный Глеб Успенский, знакомый с Леонидом Глибовым, эту статью читал.

В раннюю пору своей литературной деятельности Глеб Успенский напишет «Фельетон. Из провинциальной жизни» (1865) и с присущим ему сарказмом расскажет о серых, бесцветных буднях провинциального чиновничьего Чернигова. «Если же испанские мухи, болота, соборы и саранча действительно считаются замечательностью — в таком случае Чернигов тоже замечателен, а если же нет, то Чернигов вовсе не замечателен, скучен, безжизнен и безлюден». И заметит, что город «смертельно болен», так как у горожан совсем нет «общих интересов», разве что только пожары. «Посмотрите, с каким терпением целый город Чернигов стоит на пожарище, как он свободно, непринужденно пускается в рассуждения, и откуда у него является эта бойкая речь! На пожаре все: духовные особы, гимназисты, чиновники, отцы с дочерьми-невестами. И стремятся они на пожар сломя голову не для спасения погибающих... Все дело в том, что на пожаре можно встретить знакомых, поговорить... Тем более что тут и общий интерес существует...». Но Успенский, нужно отдать ему должное, заметил и другой Чернигов — город деятельных молодых людей, в котором объединяются «все свежие молодые силы над дельной работой».

Но вся эта ирония и сарказм, реалистические зарисовки быта будут в его произведениях гораздо позже, а по приезде в Чернигов необходимо было продолжать учёбу. Его отец подал прошение директору черниговской губернской гимназии статскому советнику А.М. Богаевскому, чтобы сына зачислили в четвёртый класс. Старших двух девочек — Анну и Александру — устроили в частный пансион благородных, девиц, который содержала дочь отставного майора довольно суровая девица Мария Коробова, впоследствии госпожа Карачевская-Волк. Пансион находился рядом с домом, где поселилась семья Успенских, проблем с оформлением в него девочек не возникло.

А вот с определением в гимназию Глеба явились трудности. Директор гимназии подошёл к этому вопросу казённо, и на прошение отца наложил резолюцию, что нужно «испросить разрешение начальника округа», и бумага ушла в Киев. А пока суть да дело, первого августа начался учебный год, формальное же разрешение пришло только в конце августа, фактически, месяц учёбы был пропущен. Отзвуки всей этой истории можно найти в рассказе Г. Успенского «На старом пепелище». «…Всякий служащий обществу русский человек считает за службу именно не входить ни в чьё положение…».

Тяжело вписывался новичок-гимназист в новую для себя обстановку! Жёстокие законы подросткового мира, царившие в черниговской гимназии, отторгали «чужака». Одноклассники дразнили его «кацапом», не очень приязненно относился к нему учитель математики Дорошенко. Нелады в гимназии тринадцатилетний Глеб переживал тяжело, это привело к нервному срыву — он заболел. Болезнь длилась довольно долго, а когда мальчик выздоровел, оказалось, что он безнадёжно отстал в учёбе. В четвёртом классе Глеб остался на второй год. И только уже в следующем учебном году он нашёл в себе силы выправить ситуацию, и даже стал одним из лучших учеников в классе.


Бывшая черниговская мужская гимназия, в настоящее время Черниговский исторический музей им. В.В. Тарновского.

И вот уже в гимназии у него проявился литературный талант. Ученики старших классов стали выпускать свой журнал, его полное название: «Молодые побеги. Ежемесячный литературный журнал, изданный воспитанниками 5-го, 6-го и 7-го классов Черниговской губернской гимназии». И вот в 4-ом номере этого журнала (1860) состоялся литературный дебют гимназиста Глеба Успенского. В нём были опубликованы фольклорная запись «Отрывок из русской песни про Ивана Грозного» и рассказ «Богомолка». Об этом довольно подробно повествует в своей книге уже упоминаемый нами черниговский писатель Иосиф Давыдов; журнал «Молодые побеги» он нашёл в фонде Успенского, который хранился в Ленинграде в ИРЛИ (ПД) АН СССР. Через много лет этот свой первый рассказ Глеб Успенский значительно переписал, новый его вариант увидел свет в 1891 году.

Глеб полностью адаптировался в гимназической среде, и ошибочно думать, что он был чрезмерно серьёзным в свои юные годы. Он, как и все его сверстники, не чурался озорства, так свойственного подросткам в этом возрасте. Вот яркий пример. Очень уж «доставала» своей строгостью воспитанниц пансиона благородных девиц госпожа Карачевская-Волк. Девушки не раз рассказывали об этом брату, и он решил проучить чересчур требовательную даму. Подговорил своих друзей-гимназистов, и они стали распевать под окнами её дома специально сочинённые по такому случаю куплеты, а потом сочинили сатирическую пьесу (думается, главенствующая роль в её сочинении принадлежала Глебу Успенскому) и забросили даме в комнату через открытое окно. Возмущённая, она пожаловалась директору гимназии, и Глеба с друзьями за такой проступок посадили в карцер. А когда они вышли, решили проучить кляузную, по их мнению, даму уже по-мужски, подстерегли её и просто «намяли бока». После этого госпожа Карачевская-Волк уже никуда не жаловалась.

А как-то в альбом одной девице он написал: «Ах, ты, рожа, ты, рожа моя // Частоколом обгороженная». Тут нужно пояснить, у девицы был узкий лоб, она очень переживала по этому поводу. А чтобы как-то сделать его внушительнее, состригла над ним волосы, а когда они стали отрастать, этакими частоколом нависли надо лбом. Это заметил Глеб и обыграл в своём, пожалуй, излишне жёлчном двустишии.

Вот таким живым, весёлым и остроумным был Глеб Успенский в свою бытность в Чернигове. Однако стоит заметить, что уже в это время у него проявилось тончайшее свойство его души, которое позже отметил В.Г. Короленко. «До сих пор я помню выражение лица, с каким он произносил эти слова: "страдание", "горе", "подлость человеческая"… Для него это не были простые понятия: каждое из них отражалось болью на его выразительном лице...».

И вот это сострадание чужому горю, отражавшееся «болью на его выразительном лице» в полной мере обнаружилось у гимназиста Глеба Успенского уже в Чернигове. Как-то он возвращался из гимназии и возле Спасо-Преображенского собора увидел нищих, они стояли, обнажив больные части тела, которые сплошь были усыпаны кроточивыми язвами, и просили милостыню. Сердобольная душа юного гимназиста не могла смириться с увиденным. Он не сделал брезгливый вид, не ускорил шаг и не обошёл этих несчастных стороной, а остановился, снял с себя рубашку, порвал её на полосы и стал перевязывать язвы.

И вот эта черта — сострадание горю ближнего — полной мерой проявилась в его дальнейшей жизни, благодаря ней, он стал «большим подвижником литературы». «Сплошным душевным трепетом» писал Глеб Успенский свои очерки и рассказы, повествуя о нелёгкой, зачастую омерзительной жизни простого народа. Его литературный труд высоко ценили современники, хотя и признавались, что читать Глеба Успенского сложно, но когда его читаешь, подступает к горлу ком, да так душит, что хочется плакать.
***
Дом, в котором жила семья Успенских в Чернигове сохранился, теперь в нём, значительно перестроенном, находится детская стоматологическая поликлиника. И улица сохранилась, но сейчас она называется не Александровской, а носит имя Героя Советского Союза командующего Юго-Западным фронтом генерал-полковника М.П. Кирпоноса (12.01.1892 — 20.09.1941), уроженца Черниговщины. Есть в городе и тихая тенистая улица Глеба Успенского, находится она в старинном районе Лесковица под Болдиной горой. На ней сохранились знаменитые Антониевы пещеры, начало которым положил преподобный Антоний Печерский (1069), и похоронен известный украинский писатель Михаил Коцюбинский.

В советское время на доме, где жила семья Успенских, укрепили бронзовую доску, извещавшую, что в 1856 — 1861 гг. здесь жил русский писатель Глеб Успенский. Но в независимые украинские времена лихие люди табличку украли и сдали на металлолом; в 90-х годах прошедшего столетия много украли таких бронзовых памятных досок по всему городу, даже похитили бронзовую каску на могиле Неизвестного солдата, закреплённую на плите рядом с Вечным огнём. И долгие годы дом стоял без этой памятной доски, а ведь память людская преходяща, даже в областной библиотеке им. В.Г. Короленко, когда пришлось заговорить о Глебе Успенском, библиотекарша, женщина средних лет, удивилась, узнав, что он некоторое время жил в нашем городе.

На официальное обращение Черниговской областной общественной организации «Сиверская Русь» в городской отдел культуры, чтобы памятную доску на доме восстановили, пришёл ответ начальника отдела культуры О.П. Васюты, что доску непременно восстановят к 170-летию со дня рождения Глеба Успенского. Слово своё он сдержал, и новая доска со словами «Будинок, у якому з 1856 по 1861 рр. жив письменник Г.І. Успенський» снова появилась на доме. Спасибо городскому управлению культуры, но почему-то в надписи стыдливо умалчивается, что Глеб Иванович Успенский был не просто писатель, а русский писатель! И в этом видится неприятная дань нашему сложному времени, когда слова «русский, российский» вызывают у некоторых на Украине реакцию отторжения. И теперь на доме находятся две памятных доски: одна укреплена в память генерал-полковнику М.П. Кирпоносу, именем которого названа улица, а вторая напоминает о Глебе Успенском.


Детская стоматологическая поликлиника. В детские годы в этом доме купцов Щелкановцевых жил Глеб Успенский.

Иван Франко призывал украинцев читать и ценить русского писателя Глеба Успенского, а его собрание сочинений назвал «Золотой книгой». Думается, этот призыв известного украинского писателя в полной мере актуален и сегодня, безотносительно, какой национальности человек: будь то украинец, русский, белорус, казах или немец. Это обращение относится ко всем людям, любящим русскую литературу.

P.S. Эту статью можно прочитать здесь: //webkamerton.ru/2013/10/g-i-uspenskij-sploshnoj-dushevnyj-trepet/