Как рождается год
Ты медленно открываешь глаза, что бы понять по утреннему свету, сколько сейчас времени. Хотя это не важно, потому, что сегодня опять выходной.
Ты смотришь в окно, через не плотно задвинутые жалюзи на медленно падающий снег и покрытые инеем деревья. На улице холодно и от этого понимания становится еще теплее.
В голове все еще играет Boston – More Than A Feeling, принесенный откуда-то из сна, ускользнувшего при первом прикосновении с реальностью. Почему то именно проигрыш? Не важно. Пока не важно. Красивая спокойная музыка. Пусть звучит.
Совершеннейшая тишина. Часы остановились в одиннадцать двадцать пять. Утра? Вечера? То же важно. Они не тикают, можно наслаждаться тишиной.
Еще не проснулись соседи за стеной, беспокойный ребенок сверху, ни гулкие машины, ни скребущие лопатами снег дворники, ни уютно устроившись под боком женщина и самое главное – не проснулись мысли. Вот этот момент, когда мысли еще не проснулись и голова не начала работать и есть самый главный момент того самого чувства, которое Пушкин называл «томной негой», а буддисты называют нирваной.
Теплота двух обнаженных людей, слившихся в одно тело, с одним дыханием, одним биением сердца, одним сном. Чувство всеобьемлимости ощущений. Когда при медитации входишь в астральные миры, то зрение там не периферийное, а во всех направлениях сразу и спереди, и сзади и сбоку.
Тут так же. Мягкий теплый зад упирается в твой живот и ты одновременно чувствуешь и живот и зад. Где чье не важно.
И поглаживание тела доставляет тебе такое же удовольствие, как и лежащей рядом человеку. Вы слились в одно теплое тело.
Первые мысли, как первые снежинки, легкие и пушистые и не предвещают большого снегопада. Они просто фиксируют реальность, отображенную едва проснувшимся взглядом.
Взгляд падает на стул с небрежно наваленной на него одеждой и сразу вспоминается знаменитый хрестоматийный халат Обломова, символ праздности и лени.
А свисающий со стула пустой черный чулок с липкой силиконовой лентой, сушащуюся на берегу моря рыболовную сеть, опустошенную от удачного улова.
Ты смущен, что нарушил утренний покой спящей рядом женщины и затаив дыхание, осторожно, чтобы не спугнуть этот первый момент просыпания, или просто оттянуть его, ты приоткрываешь глаза и смотришь на разбросанные по подушке волосы и просто явственно чувствуешь, как с той стороны рождается первая в этом году утренняя улыбка.
Потом с громким писком, напрягая расслабленные сном мышцы, она поворачивается к тебе счастливым улыбающимся лицом, с отпечатками подушки на щеках, опять прижимается всем телом и тихо шепчет прямо в ухо: - С Новым годом, мой холосый котик.
Ты смотришь в окно, через не плотно задвинутые жалюзи на медленно падающий снег и покрытые инеем деревья. На улице холодно и от этого понимания становится еще теплее.
В голове все еще играет Boston – More Than A Feeling, принесенный откуда-то из сна, ускользнувшего при первом прикосновении с реальностью. Почему то именно проигрыш? Не важно. Пока не важно. Красивая спокойная музыка. Пусть звучит.
Совершеннейшая тишина. Часы остановились в одиннадцать двадцать пять. Утра? Вечера? То же важно. Они не тикают, можно наслаждаться тишиной.
Еще не проснулись соседи за стеной, беспокойный ребенок сверху, ни гулкие машины, ни скребущие лопатами снег дворники, ни уютно устроившись под боком женщина и самое главное – не проснулись мысли. Вот этот момент, когда мысли еще не проснулись и голова не начала работать и есть самый главный момент того самого чувства, которое Пушкин называл «томной негой», а буддисты называют нирваной.
Теплота двух обнаженных людей, слившихся в одно тело, с одним дыханием, одним биением сердца, одним сном. Чувство всеобьемлимости ощущений. Когда при медитации входишь в астральные миры, то зрение там не периферийное, а во всех направлениях сразу и спереди, и сзади и сбоку.
Тут так же. Мягкий теплый зад упирается в твой живот и ты одновременно чувствуешь и живот и зад. Где чье не важно.
И поглаживание тела доставляет тебе такое же удовольствие, как и лежащей рядом человеку. Вы слились в одно теплое тело.
Первые мысли, как первые снежинки, легкие и пушистые и не предвещают большого снегопада. Они просто фиксируют реальность, отображенную едва проснувшимся взглядом.
Взгляд падает на стул с небрежно наваленной на него одеждой и сразу вспоминается знаменитый хрестоматийный халат Обломова, символ праздности и лени.
А свисающий со стула пустой черный чулок с липкой силиконовой лентой, сушащуюся на берегу моря рыболовную сеть, опустошенную от удачного улова.
Просыпающиеся мысли, подогретые теплым животом, вытаскивают вчерашние воспоминания и вдруг, словно ток, по всему телу пробегает волна сладостной дрожжи, вырывающаяся наружу вместе с воздухом через нос.
Ты слышишь невнятное сонное ворчание и громкое вдыхание воздуха реальности.
Ты слышишь невнятное сонное ворчание и громкое вдыхание воздуха реальности.
Ты смущен, что нарушил утренний покой спящей рядом женщины и затаив дыхание, осторожно, чтобы не спугнуть этот первый момент просыпания, или просто оттянуть его, ты приоткрываешь глаза и смотришь на разбросанные по подушке волосы и просто явственно чувствуешь, как с той стороны рождается первая в этом году утренняя улыбка.
Потом с громким писком, напрягая расслабленные сном мышцы, она поворачивается к тебе счастливым улыбающимся лицом, с отпечатками подушки на щеках, опять прижимается всем телом и тихо шепчет прямо в ухо: - С Новым годом, мой холосый котик.
Добавить в:
