Я тоже хочу
Я тоже хочу, - сразу же хочется сказать после просмотра последнего фильма Балабанова «Я тоже хочу».
Сюжет незамысловат – Бандиту (любимый персонаж режиссера) его духовник рассказывает о некоей Колокольне Счастья, которая расположена в зоне взорвавшейся атомной станции («потому там всегда ядерная зима») Эта Колокольня Счастья забирает людей, которые доберутся до нее. Но не всех.
Компания собирается пестрая – Друг-алкологик, его впавший в маразм Отец, Музыкант (Олег Гаркуша из Аукциона) и Проститутка (с высшим философским образованием). Я тоже хочу – произносят только музыкант и Проститутка, за Отца решает сын, за сына – его друг-Бандит.
Начинается роад-муви под гитарный бой и пение Гаркуши. Слушая рассказ Бандита о Колокольне невольно ловишь себя на мысли, что и я тоже хочу, с ними. Может потому, что Бандит не страшный, Музыкант раздавленный, Алкоголик добрый, Проститутка жалкая, а может потому, что счастье это то, что ты постоянно ищешь. Если ты человек.
Когда я впервые читал Пикник на обочине Стругацких (первая ассоциация на фильм Балабанова), я задумался, что бы я попросил у этого самого Шара исполняющего все мечты. Сложность заключалось в том, что это должно быть единственное желание. Стругацкие решили его по-своему, вложив в уста Сталкера практически тост.
Не помню точно о чем я мечтал тогда, но мечты были такие-то нереальные на то время, что-то типа - я тоже хочу сходить на концерт битлов или квинов, я тоже хочу чтобы у меня были джинсы, я тоже хочу посмотреть хотя бы четвертый эпизод Звездных войн, я тоже хочу почитать Оруэлла 1984-й. Я ж говорю, хотелось чего-то нереального.
Потом, на много позже, отец друга с соседнего дома сказал, что в кинотеатре имени Довженко будет проходить последняя перед запретом ретроспектива фильмов Тарковского. Выстояв огромную очередь за билетами (очереди были за всем, даже за счастьем) и ошарашено выйдя в цветной мир реальности после отсмотренного только что фильма, мы с друзьями на берегу еще полноводного Стрижня тоже хотели пойти со Сталкером и попросить у Шара (или на шару?) бесконечного лета как в Крыму, непременно с длинными волосами, с гитарами, девушками, которые тоже хотят, костром, консервами (шашлыки тогда были не в моде), с приемником в котором бы вещал без глушилок Сева Новгородцев и бесконечный рок-н-ролл.
Потом я тоже хотел, чтобы страна в которой я жил изменилась. Но я не хотел, чтобы она исчезла, но видно тех, кто хотел этого, было больше.
И всегда эти все желания были каким то не то чтобы нереальными, а скажем, очень тяжело осуществимыми.
Я тоже хотел иметь свой персональный компьютер, автомобиль, ездить за границу, пить французский коньяк и шотландский виски…
И так прыгая по островкам осуществленных желаний, я вдруг очутился сегодня утром в семь часов пятьдесят минут на кухне слушая, что делает с гитарой Brother Dege («Слишком старый чтобы умереть молодым»)с сигаретой в зубах смотрящим в окно.
ЗА окном мелкими шажками по замерзшему тротуару шли дети. Они были разных возрастов, одеты в различные одежды, кто-то шел в школу, кто-то в садик. Некоторые были с мамами, но большинство были со старшими братьями или сестрами. Дети непрерывно смотрели вверх и что-то говорили своим старшим братьям-сестрам-мамам, а те сосредоточенно глядя под ноги вели их вперед.
И тогда я подумал, я тоже хочу.
Сюжет незамысловат – Бандиту (любимый персонаж режиссера) его духовник рассказывает о некоей Колокольне Счастья, которая расположена в зоне взорвавшейся атомной станции («потому там всегда ядерная зима») Эта Колокольня Счастья забирает людей, которые доберутся до нее. Но не всех.
Компания собирается пестрая – Друг-алкологик, его впавший в маразм Отец, Музыкант (Олег Гаркуша из Аукциона) и Проститутка (с высшим философским образованием). Я тоже хочу – произносят только музыкант и Проститутка, за Отца решает сын, за сына – его друг-Бандит.
Начинается роад-муви под гитарный бой и пение Гаркуши. Слушая рассказ Бандита о Колокольне невольно ловишь себя на мысли, что и я тоже хочу, с ними. Может потому, что Бандит не страшный, Музыкант раздавленный, Алкоголик добрый, Проститутка жалкая, а может потому, что счастье это то, что ты постоянно ищешь. Если ты человек.
Когда я впервые читал Пикник на обочине Стругацких (первая ассоциация на фильм Балабанова), я задумался, что бы я попросил у этого самого Шара исполняющего все мечты. Сложность заключалось в том, что это должно быть единственное желание. Стругацкие решили его по-своему, вложив в уста Сталкера практически тост.
Не помню точно о чем я мечтал тогда, но мечты были такие-то нереальные на то время, что-то типа - я тоже хочу сходить на концерт битлов или квинов, я тоже хочу чтобы у меня были джинсы, я тоже хочу посмотреть хотя бы четвертый эпизод Звездных войн, я тоже хочу почитать Оруэлла 1984-й. Я ж говорю, хотелось чего-то нереального.
Потом, на много позже, отец друга с соседнего дома сказал, что в кинотеатре имени Довженко будет проходить последняя перед запретом ретроспектива фильмов Тарковского. Выстояв огромную очередь за билетами (очереди были за всем, даже за счастьем) и ошарашено выйдя в цветной мир реальности после отсмотренного только что фильма, мы с друзьями на берегу еще полноводного Стрижня тоже хотели пойти со Сталкером и попросить у Шара (или на шару?) бесконечного лета как в Крыму, непременно с длинными волосами, с гитарами, девушками, которые тоже хотят, костром, консервами (шашлыки тогда были не в моде), с приемником в котором бы вещал без глушилок Сева Новгородцев и бесконечный рок-н-ролл.
Потом я тоже хотел, чтобы страна в которой я жил изменилась. Но я не хотел, чтобы она исчезла, но видно тех, кто хотел этого, было больше.
И всегда эти все желания были каким то не то чтобы нереальными, а скажем, очень тяжело осуществимыми.
Я тоже хотел иметь свой персональный компьютер, автомобиль, ездить за границу, пить французский коньяк и шотландский виски…
И так прыгая по островкам осуществленных желаний, я вдруг очутился сегодня утром в семь часов пятьдесят минут на кухне слушая, что делает с гитарой Brother Dege («Слишком старый чтобы умереть молодым»)с сигаретой в зубах смотрящим в окно.
ЗА окном мелкими шажками по замерзшему тротуару шли дети. Они были разных возрастов, одеты в различные одежды, кто-то шел в школу, кто-то в садик. Некоторые были с мамами, но большинство были со старшими братьями или сестрами. Дети непрерывно смотрели вверх и что-то говорили своим старшим братьям-сестрам-мамам, а те сосредоточенно глядя под ноги вели их вперед.
И тогда я подумал, я тоже хочу.
Добавить в:
