Сохраненная судьбой

В ноябре прошлого года, рассказывая о драматической истории, разыгравшейся в с. Старый Белоус сто лет назад, — когда была в собственном доме убита целая дворянская семья — мы задали читателям вопрос: интересна ли вам эта история? Хотите ли вы узнать, что стало дальше с единственным уцелевшим в резне потомком Комаровских — трехлетней Оксаной, выданной нянькой за свою дочь? И ответом было: «Да, хотим». Это частная история — но она одна из многих… И может быть, этот взгляд в давнее прошлое поможет нам лучше понять настоящее?

О судьбе Ксении Александровны рассказывает ее сын, киевский инженер Борис Шрамченко.

Не спать лицом к окну

Мамино детство, казалось бы, должно было быть благополучным: мать — Евгения Хрисанфовна Комаровская, — дочь бывшего предводителя дворянства Черниговского уезда Хрисанфа Николаевича Комаровского, отец — поручик Александр Александрович Шрамченко — внук бывшего черниговского военачальника, генерал-лейтенанта в отставке Константина Игнатьевича Редина.

Счастливая спокойная жизнь была прервана трагедией, разыгравшейся в доме Хрисанфа Николаевича 18 марта 1918 года. В результате разбойного нападения тогда погибли дедушка Хрисанф Николаевич и бабушка Клавдия Алексеевна Вырубова, их старшая дочь Клавдия Хрисанфовна с мужем Михаилом Михайловичем Кейкуатовым, Евгения Хрисанфовна — ее мама. И это только ближайшие родные люди. Всего в ту скорбно памятную ночь было убито по одним источникам двенадцать, по другим — тринадцать человек.

В семейном фотоальбоме сохранились фотографии людей, жизнь которых была оборвана злодейской рукой. Маленькая Оксана, которой тогда было неполных три года, чудом осталась в живых на руках у няньки. Густые черные волосы на голове чуть не стоили малышке жизни. Грабители орали: «Давай сюди це жидівське дитя!» И только крестик на шее крохи, который сообразила показать няня, остановил извергов.

Стоны умирающих, доносившиеся из соседней комнаты, на всю жизнь отпечатались в памяти ребенка. Надо сказать, что та ночь оставалась в сознании ее на протяжении всей жизни, и всегда, где бы ни приходилось ночевать, она никогда не ложилась спать лицом к окну, так как луна в ночном окне неотвратимо вызывала в сознании кошмарные сцены.

Трудное детство

Отец вскоре после трагедии (в ту ночь его не было дома) вынужден был эмигрировать в Югославию, и Оксана осталась с двумя бабушками: мамой отца — Александрой Константиновной Шрамченко — и ее родной сестрой Наталией Константиновной. Начались годы трудного детства. Материальное состояние было крайне тяжелым. Выручали посылки, которые время от времени мог присылать отец, тоже бедствовавший в эмиграции. Средств едва хватало, чтобы сводить концы с концами.

Мама рассказывала, что как-то во время школьных каникул бабушка отправила ее погостить к дяде Косте, который жил на Донбассе. В семье дяди детей не было, работал он водителем троллейбуса, и материальное положение было относительно сносным. Но из визита ничего хорошего не получилось: супруга Константина Александровича не очень благоволила к новоявленной родственнице. Единственное приятное воспоминание осталось о том, как дядя Костя катал свою племянницу на троллейбусе. Пребывание в гостях пришлось прервать досрочно и больше его не повторять.

Из значительных событий того периода можно упомянуть участие в кружке, организованном черниговским архиепископом Пахомием. Кстати, в этом кружке участвовали многие девочки из рода Комаровских. И второе событие — это дружба с троюродной сестрой Анной Григорьевной Сиевой (урожденной Корнфельд, внучкой Анны Николаевны Комаровской). Анна Григорьевна была старше мамы на пять лет, но, тем не менее, отношения между ними сложились очень добрые и близкие. И когда спустя 80 лет после тех событий я разыскал в Париже Анну Григорьевну и представился, первыми ее словами были: «А как Оксана? Где она? Она в Париже?» Увы, мамы уже не было в живых.

Смерть… социализму!

После окончания семилетней школы мама с бабушками переехала в Киев. Началась трудовая жизнь — и, пожалуй, наиболее трудный период в материальном отношении. И все же рабфак был окончен, возник вопрос о высшем образовании.

Имея склонность и неплохие способности к рисованию, мама хотела поступить на архитектурный факультет, но происхождение абсолютно исключало такую возможность. Выручила индустриализация. Стране нужны были молодые инженеры. Так мама стала студенткой теплотехнического факультета Киевского индустриального (потом политехнического) института.

Теперь уже самой нужно заботиться о бабушках. Разве что один эпизод чуть не повернул судьбу диаметрально противоположно. Будучи активной общественницей и не скрывая своих способностей к рисованию, участвовала на втором курсе в подготовке плакатов и лозунгов к празднику 1 Мая.

В ту пору лозунги были простые и доходчивые. Нужно было написать «Смерть капитализму!». Но усталость и желание спать поздним вечером (а может быть, и провидение) сделали свое дело.

Рука написала «Смерть социализму!». Впопыхах так и повесили. А наутро у всех был шок. Бедную студентку затаскали по комиссиям и собраниям. Все могло закончиться очень печально, но, к счастью, обошлось. То ли опять помогла индустриализация, то ли друзья-активисты взяли на поруки.

Замужество — война — и ребенок…

В студенческие годы мамина судьба тесно переплелась с судьбой моего будущего отца, студента той же группы Лазаря Циссина. Это был один из лучших студентов группы, светлая голова, как о нем все говорили. Один недостаток — вероисповедание родителей не совпадало! И это была своего рода проблема. Мне довелось наблюдать ее отголоски уже много лет позже. Даже будучи ребенком, я ощущал, что родственники со стороны мамы видели в ее поступке ошибку. Но интересно, что и со стороны папы тоже большинство родни придерживалось подобного мнения. Хотя конкретных людей, я имею в виду папу и маму, и те и другие очень любили. В нашей же маленькой семье, кроме юмора, эта тема ничего не вызывала.

Когда мама была на последнем курсе, умерла ее любимая бабушка Наталия Константиновна. Почему-то мама всегда говорила, что с бабушкой Наташей у нее отношения были намного более близкими, чем с родной бабушкой Сашей.

После окончания института молодая чета поехала по распределению в Таганрог на крупнейший в стране турбинный завод. Но вскоре папу призвали в армию, и молодые супруги попали в Ленинград. Мама работала на Кировском заводе, а папа преподавал в Академии генерального штаба. Незадолго до начала войны он был демобилизован, и только устроился на работу на завод, выпускавший гусеничную технику, началась война.

В первые же дни войны завод, на котором работал папа, был эвакуирован в Омск, а мама, несмотря на то, что Кировский завод также эвакуировался, должна была оставаться в Ленинграде из-за тяжелой болезни бабушки. Уже разбомбили Бодаевские склады, и начался голод. Тяготы блокады довелось испытать в полной мере. Бабушка Саша умерла в сентябре. И только похоронив родного человека, мама в одном из последних транспортных самолетов, вывозивших заводское оборудование, раненых и оставшихся работников завода, вылетела в Сибирь.

Помню ее рассказы о том, как в салоне самолета, где не было никаких кресел, люди лежали просто на полу и слышали стук пуль о фюзеляж, когда их обстреливали немецкие самолеты. В любой момент самолет мог загореться, но судьба им тогда благоволила.

Годы войны прошли в напряженной работе в Омске на местной ТЭЦ в должности сменного инженера. И даже когда родился ребенок, то есть автор этих строк, перерыв в работе был минимальный. Уже в 28 дней отроду сына пришлось определить в детское учреждение.

Киев послевоенный

После окончания войны родители вернулись в Киев, город юности и более благоприятных условий работы. Поступили работать в проектный институт, по проектированию теплоэлектростанций: отец — заместителем начальника отдела, так как он до этого был начальником цеха, а мама рядовым инженером. Первые послевоенные годы в Киеве вспоминаются долгими днями в детском саду: забирали меня всегда последним, родители много работали.

По выходным (только воскресенье) родители ходили на восстановительные работы и всегда брали меня. В коридоре нашей коммуналки, где у нас была одна комната, всегда висели телогрейки и стояли лопаты. А в те выходные, когда не было восстановительных работ, были поездки на барахолку. Родители хоть и зарабатывали относительно неплохо, но все равно приходилось и продавать старые вещи, и приобретать новые подешевле.

Такое впечатление, что тогда весь народ ездил на барахолку, или, как ее еще тогда называли, толкучку. Давка там была страшная, и я очень не любил эти поездки. Но девать меня было некуда — приходилось терпеть.

На работе — успехи, а дома — печаль…

Постепенно мама укрепляла свои позиции на работе. Стала старшим инженером, начались командировки, улучшилось и материальное положение. А в возрасте 38 лет мама была назначена начальником отдела, в котором работало порядка 200 человек. Начался новый период в жизни. Теперь работа приобрела другой характер. Пришлось руководить крупными проектами, а, главное, руководить людьми.

И тут опять происходит некоторый казус, который мог повернуть судьбу. На одном из торжественных собраний института вручали переходящее красное знамя отделу, которым руководила молодая начальница. Мама страшно волновалась и, принимая почетный символ, уронила его. Знамя с грохотом шлепнулось на сцену, и, несмотря на то, что оно тут же было поднято, торжественность момента исчезла. Снова были какие-то разбирательства, но все обошлось

На поприще начальника отдела она проработала почти тридцать лет. За это время была неоднократно награждена, ее фотография висела на районной доске почета, мама пользовалась авторитетом в министерстве энергетики в Москве.

И это при том, что в семье обстоятельства складывались довольно тяжело. У папы резко обострилась гипертония, начались сильные головные боли. Приходилось много ездить по врачам, искать специалистов, способных хоть как-то помочь, да и нужно было обеспечить уход больному человеку. Десять лет прошли в тяжелой борьбе с недугом, и в этой борьбе недуг взял верх.

Жила работой

После смерти папы мама по-прежнему жила работой и семьей. До 67 лет она продолжала регулярно летать в Норильск, где вела проект на Норильском металлургическом комбинате. Руководила проектированием и строительством Симферопольской и Ладыженской ГРЭС. Кстати, Ладыженская была спроектирована и построена в рекордно короткий срок, за что ее создатели были награждены Премией Совета Министров СССР.

Неудержимый созидательный порыв был прерван инсультом, случившимся прямо на объекте, на территории Симферопольской ГРЭС. После этого мама была вынуждена оставить активную работу. Но, оставаясь на пенсии, она пошла работать уборщицей в библиотеку, находящуюся рядом с местом ее проживания, и еще три года работала там. Увы, годы брали свое, здоровье постепенно ухудшалось, и на 77-м году жизни, после повторного инсульта, ее не стало.

Весь свой жизненный путь она прошла с желанием сделать жизнь для окружающих людей лучше. И всегда учила: «При малейшей возможности помогай людям!» «Никогда не упускай такой возможности!». Может быть, в глубине души у нее и была обида на несправедливость судьбы по отношению к ней, но она никогда этого не показывала и никто вокруг этого не чувствовал…



Девочка, которой потом пришлось пережить все сложности поворотов истории нашей страны,
начиная с времен Первой мировой войны и заканчивая последними днями Советского Союза

Еженедельник «Взгляд», №7 (192)

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.