Сны не помогли предотвратить беду

Почему-то в нашем мире трагедии происходят чаще, чем счастливые случаи. Иногда семью просто преследуют несчастья, передаются следующим поколениям. Но жизнь все же не останавливается. «То, что не убивает нас, делает нас сильнее!» — считает 51-летняя Любовь Нитченко из Рудки Черниговского района. А пришлось ей пережить немало несчастий.
— Николай был моим вторым мужем. У нас с ним родились сыновья-двойняшки Максим и Антон. У меня есть дети от первого брака: сын Владимир и дочь Светлана, но они уже имеют собственные семьи. Когда я была беременной, дети разместились в животе валетом. Первым родился Максим, а с Антошкой пришлось помучиться: он начал выходить боком, поэтому меня прооперировали. Ребенка достали уже полумертвым, он запутался в пуповине. Ни сердце не билось, ни дышать не мог мой сынок. Врачам удалось запустить сердце, но все это отразилось на здоровье Антона — у него ДЦП.

Сын не умеет ходить, не очень владеет он и руками, а то, что говорит Антон, понимаем лишь мы, родные. То есть он постоянно нуждается в чьей-то помощи. Но это не единственное несчастье в нашей семье.
Трудные тогда были времена: колхоз распался, работы не было, денег тоже, правда, у нас были две коровы. Николай решил отправиться на заработки в Киев. Нашлась работа для мужа в селе Залесье, недалеко от столицы. Где-то месяц он успел там проработать. А 24 сентября 2004 года вечером, когда Николай возвращался с работы, на трассе его сбила машина. По дороге ехали две фуры, иномарка их обгоняла и на переходе сбила мужчину — это так мне потом люди рассказывали. Кума Наталья, которая живет в соседнем селе и была на опознании, говорила, что он погиб на месте, потому что от него остался вот такой клубочек, да и все. Моя мать собирала деньги себе на похороны, а пришлось хоронить зятя. Сыновьям тогда не было и 12 лет, когда они остались полусиротами. Максим мне все говорил: «Не плачь, мама, нельзя, от этого папе только хуже». И сам он у гроба Николая стоял, смотрел — и ни слезинки не проронил. Антона же едва оттянули от отца.

На девятый день после похорон невестке Любы, Марине, приснился такой сон: Николай приехал в Рудку на красной иномарке и зовет Максима покататься. «Может, и нас заберете?» — спрашивает Марина. «Нет, только Максимку», — ответил ей Николай. И через пять лет судьба отца постигла сына — почти 17-летним он тоже погиб под колесами автомобиля. Тот день Любовь Нитченко помнит до мельчайших подробностей:
— Я во вторник вернулась из Харькова, где навещала семью дочки. Мы еще договорились, что они позже тоже приедут к нам в Рудку. В пятницу Максим был такой радостный, я бы сказала, не знал, куда деть энергию. Четыре раза бегал к соседу Олегу, но так и не застал его дома. «На прошлых выходных я сидел дома с бабой и братом, а теперь отпусти меня, мама, в клуб», — просился сын. Я не была против, лишь просила, чтобы до полуночи вернулся.

Уже потом узнала Любовь Петровна, что в тот фатальный вечер клуб был закрыт, в бар молодые люди не пошли, поэтому общались на остановке. Когда стали расходиться, Максиму позвонила одна девушка из соседней Редьковки и пригласила к себе. Он долго не раздумывал, сразу же решил туда пойти, звал и других парней, но никто не согласился. Пришлось идти одному.
Если бы только знал Максимка, что ждет его. Может, мужчины, которые сидели в машине, хотели просто напугать парня, а тот как раз говорил по телефону и не смог своевременно отойти подальше от машины с нетрезвыми «шутниками»?.. Но по следам, оставленным машиной, было хорошо видно, как сначала она заехала на обочину, где сбила Максима, а затем опять выехала на дорогу. Мать проснулась в три часа ночи и сразу же стала звонить сыну. Дважды шли гудки, но никто не брал трубку, на третий раз телефон разрядился и дозвониться было уже невозможно. Всякие мысли лезли в голову матери. Заснуть она уже не смогла. И едва лишь рассвело, побежала по соседям расспрашивать, кто видел Максима. В тот день Любовь Петровна планировала вспахать огород, просила помочь соседа Михаила. Он позвонил утром и спросил: «А где твой Максим? Он бы мне помог». «Да не знаю я», — чуть не плакала Любовь Петровна. Тогда Михаил сам набрал номер Максима, но ответил ему не тот, кого он ожидал услышать.

— Какой Максим?
— Это же его номер...
Как оказалось, милиционеры изъяли телефон, зарядили его и ждали звонков, чтобы установить личность погибшего. Так сосед первым узнал от милиционера, что Максима уже нет в живых. А от него об этом узнала несчастная мать. Парня нашли люди, которые шли из Рудки в. Редьковку на свадьбу, не узнали, поэтому и вызвали милицию. Телефон потом долго был у следователя как вещественное доказательство. Но дела так и не раскрыли, хоть прошел уже год.

— Вместе с соседями поехали мы забирать моего сыночка — пришлось мне увидеть место трагедии. Он лежал головой к родному селу, в 3 километрах от него. Мы с соседкой забили там палочку, теперь на том месте я всегда ставлю цветы. Мы отвезли Максима в черниговский морг. Мой мальчик был весь побитый: сломаны ноги, челюсти, правая рука, ребро, верхних зубов не было. Знакомый врач сказал, что Максим не мучался, умер на месте. Я в тот же день позвонила куме Наташе сообщить о несчастье. Как оказалось, ей накануне приснился сон, будто двое каких-то ребят держали Максима за руки и ирги и качали из стороны в сторону. А на животе у него было огромное пятно крови. Наталия закричала: «Что же вы делаете?! Отпустите его!» И проснулась. Ощущение беспокойства преследовало ее после такого ужасного сна. На животе сына действительно было пятно крови, я храню его куртку, в которой он был в тот вечер. Я поговорила с Антоном, и мы решили, что не нужно ему видеть мертвого брата — это большая психологическая травма для него, поэтому пусть Максим останется в памяти таким, каким он был при жизни. Все вспоминаются мне слова сына, что нельзя плакать по умершим. И по тебе, Максим, не буду плакать, — женщина украдкой смахнула слезу. — Как-то иду по селу (а уже темно было) и вижу над тем местом, где погиб мой мальчик, такая яркая звезда сияет! Я Антошке дома показала, так он ответил: «Это же наш Максим». Сначала Антон часто рассказывал, как во сне разговаривал с братом, тот рассказывал, как красиво там, как они с отцом ходят рыбу ловить, и звал Антона с собой. Меня это пугает, так сын уже и молчит о таком. А вообще, говорила мне одна бабка: «Счастливая ты женщина: у тебя есть дети для людей, для Бога и для себя». Старшие мои сын и дочка — это для людей. Максимка — для Бога, потому что его нет с нами. А Антон остался мне.

Анна Самойленко, еженедельник «ГАРТ» №48 (2488)

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.