Встреча с сестренкой – лучший подарок на день рождения

Я была свидетелем первой встречи брата с сестрой. Слушала их и их названых мам и поражалась трагичности этих четырех судеб...

Сергей Столяров

за свои неполные 19 лет пережил немало. Родился он с ДЦП. Когда ему был всего год, его мать из-за пьянства лишили родительских прав, и Сергей оказался в Прилукском детском доме, а потом — в Нежинском детском доме-интернате для детей с поражением центральной нервной системы.
— Сколько себя помню, я не ходил, а прыгал, — говорит Сергей. — Колени у меня совсем не разгибались. В 12 лет я понял: нужно что-то с собой делать, иначе никто другой за тебя не возьмется. Стал просить директрису интерната отправить меня на операцию. Она отвечала: «Если тебе сделают операцию, тебе станет еще хуже. Ходи — выходишься». Я ходил-ходил, аж пот с меня капал, но никакого результата не видел. Наоборот, чувствовал, что чем дальше, тем мне становится хуже. Когда мне исполнилось 16, я настоял, что мне все-таки нужна операция. Наконец в 2008 году директриса отправила меня в Черниговский реабилитационный центр «Возрождение». Там меня осмотрели ортопеды и сказали: «Здесь массаж уже не поможет, если бы раньше... Тебе нужна операция».

Всего Сергей перенес их пять.
— После первой — в Областной детской больнице, я 5 дней пролежал в реанимации. У меня было высокое давление, мучили страшные боли. В какой-то момент я даже увидел свет — такой, о котором рассказывают те, кто пережил клиническую смерть. Но подумал: «Я еще не хочу умирать» — и вернулся. Наверное, тогда мне действительно было не время.
В «Возрождении» у меня появился хороший друг — инструктор Юрий Петрович, который во многом мне помогал, подбадривал. Он узнал, что есть клиника, принимающая больных ДЦП. Мы поехали в Черниговскую городскую больницу № 2. Меня согласился обследовать заведующий ортопедическим отделением Владимир Иванович Фриз. «Да, у тебя здесь сложная ситуация, придется потрудиться», — сказал. Он со мной говорил, как с товарищем, обнадеживал: «Будешь ходить».

За 4 операции мне сделали стопы, выровняли сухожилия, чтобы разогнуть колени. Оперировали под местным наркозом. Когда выравнивали сухожилия, аж в голове стучало.
После операций тоже было нелегко. Но врач сказал: «Если будешь над собой работать, будешь ходить». И я работал: делал упражнения, клал на ноги груз, начал ходить в ходунках, потом — на костылях... Лежал в больнице полгода. Затем еще проходил разные процедуры в «Возрождении». Зимой поехал в больницу на обследование. Владимир Иванович был доволен моими результатами.
Я научился стоять, хотя для этого понадобились невероятные усилия. Хожу на костылях, могу немного пройти и без них. Сейчас в «Возрождение» езжу сам — на троллейбусе. Там, увидев меня впервые после больницы, все были шокированы: как я смог все это пережить? Меня даже называли не по имени, а героем.

Это все — лишь маленькая доля того, что выдержал Сергей. Всего просто не расскажешь.
— Я всегда хотел знать, почему я такой, — говорит парень. — И узнал. Дедушка и бабушка по отцу рассказали, что мать, когда забеременела, пыталась избавиться от меня. Стягивала живот, еще что-то делала. Наверное, поэтому я и родился с такими пороками. Отец, когда мне было пять месяцев, умер. Говорят, он, как и мать, выпивал, а потом резко бросил — и его организм не выдержал. Мать нашла другого. Знаю, что его звали Александр, а вот что с ним случилось — кто знает. А мать... Ее бабушка запрещала ей выпивать. А мать не любит, чтобы ей что-то запрещали. И она старушку... убила. За это села в тюрьму на 5 лет. Вышла и вскоре кого-то подрезала, и ее опять посадили на 5 лет. Недавно ее выпустили.

Я знал, что ее зовут Алла и что она пьет, но не знал, сколько ей лет и где она живет. Одна знакомая — юрист Валентина Ивановна — помогла мне разыскать адрес дедушки. Он пришел в тот же день, когда узнал, что я в Чернигове в больнице (он живет через дорогу). Потом приходил еще не раз и всегда — с гостинцами. Я тоже бывал у него в гостях. А однажды дед рассказал обо мне матери. Возвращаюсь я с процедур, а мне говорят, что приходила моя мать. Пьяная. Я не очень обрадовался такому визиту. Она пришла снова и сразу же: «Здравствуй, сынок». Говорю: «Какой я тебе сынок? Я тебя не знаю, даже не видел». Она начала говорить что-то вроде: «Я была занята». Я не стерпел: «Знаю, чем ты была занята. Выпивкой». Она даже не посочувствовала, не просила прощения — ничего. Все время думала лишь об одном — чтобы выпить. Снова и снова приходила ко мне пьяная, позорила меня. Бывало, просила денег. Спрашиваю: «Зачем? Хлеба я сам тебе куплю, а на выпивку не дам». А раз она заявила: «Я хочу взять над тобой опекунство». Владимир Иванович меня предостерегал, чтобы я не соглашался, потому что это — только ради денег. Да я и сам это видел. Сказал ей: «Думаешь, мне хочется быть с тобой такой? Нисколько. Даже не жди. Я без тебя жил и буду жить дальше». Я тоже запрещал ей пить, и она упрекала: «Ты, как моя бабка». Однажды она со зла схватила вилку — и ко мне. Говорю: «Что, хочешь убить, как прабабушку?» Она промолчала, ее рука задрожала, она так и не ударила меня. Сейчас мать бомжует где-то по Чернигову.

Марии Ивановне Киреевой

сейчас 71 год. Родилась она в Чернигове, но 43 года прожила в Казахстане. Как поехала с молодежью поднимать целину, так там и осталась. Кстати, работала шофером. «И лошадь, и бык, и баба, и мужик — это обо мне», — шутит Мария Ивановна. В Казахстане она родила пятерых детей. Там же ей суждено было похоронить мужа и самую младшую дочь. Вторая ее дочь умерла в 28 лет, осиротив4-летнего сыночка Ваню. Так что Мария Ивановна стала для внука мамой. 9 лет назад, после похорон дочери, она с ним приехала в Чернигов. Правдами-неправдами выбила небольшую комнатку в общежитии, где сейчас и живет.

— Откуда я знаю Сережу? Ваня у меня тоже инвалид. Нас направили в «Возрождение», там мы с Сергеем и встретились. Они с Ваней очень быстро сдружились. Один раз Сережа сказал: «Как мне надоел интернат! Я бы хотел пожить у вас». Я несколько раз забирала его в гости из «Возрождения», потом — из больницы. Ему у нас очень понравилось, и он сказал: «Я у вас буду жить». Ну как я могла разлучить ребят, когда они сошлись, будто братья?! С Ваней они стали не разлей вода. Внук намного больше слушается Сережу, чем меня. Ну так тому и быть! И с августа 2009 года я начала просить директрису Нежинского интерната, чтобы она отпускала Сережу ко мне. Сколько я поездила в интернат! Наконец с помощью хороших знакомых добилась того, чтобы мне оформили попечительство над Сережей (вторым попечителем назначена директриса интерната). Теперь я имею право забирать парня к себе на 2 месяца в году. И хотела бы забрать навсегда, так у нас такие законы... Государство перестанет платить ему помощь, и он останется без копейки.

Так в крошечной комнатке в общежитии теснятся трое.
— В тесноте, да не в обиде, — говорит Мария Ивановна. — Слать есть где (купили двухъярусную кровать), кушать есть что. «Был бы мир и лад, будет и клад».

Лидия Редько

родом из села Высокое Борзнянского района.
— Мой отец умер, когда я была еще маленькая, — рассказывает 36-летняя женщина. — В свои 29 лет мать осталась одна с нами тремя (у меня еще 2 старших брата). Так что мне пришлось узнать полусиротскую жизнь не понаслышке. Наверное, поэтому я всегда с особым трепетом смотрела передачу «Милосердие» о детях-сиротах.
После 8 класса я поехала поступать в швейное училище. Но меня не приняли, мол, мне — безотцовщине — учиться будет трудно. Я со слезами вернулась домой. Тогда дедушка попросил директора кирпичного завода (когда-то был в нашем селе, сейчас его уже нет) взять меня на работу. Тот долго отказывался, теперь уже из-за того, что я «малолетка». Но дед его убедил: «Екатерина одна, детей трое, ей нужна помощь». Взяли меня. Но долго поработать на заводе не вышло. В 14 лет меня... изнасиловали и избили. Из-за того, что я отказала одному местному парню. Однажды он мне сказал: «Если ты мне не дашь, я тебя закопаю!» В тот день я попросилась остаться на третью смену, чтобы вечером не идти домой и не встретить его. Но на следующий день он собрал дружков, таких, как сам, и все же меня подстерег. В то время мой брат подрабатывал киномехаником (крутил популярные тогда индийские фильмы), и я всегда ходила с ним. Залезу в кинобудку, посмотрю, а после фильма брат идет гулять, а я — домой. Так было и в тот вечер. До нашего дома мне осталось буквально 5 метров. Как вдруг меня хватают за шиворот и затаскивают в машину. Сколько их было, не помню, знаю лишь, что все, кроме того парня, неместные.

Издевались надо мной как хотели... Едут на большой скорости, высунут меня из машины так, что ноги по земле волочатся, протащат и втянут назад. Завезли на окраину села, привязали к дереву и... стали бросать в меня ножики. Время от времени я теряла сознание, но меня отливали водой — и мучения продолжались. Как раз благодаря той воде я и не погибла. Когда они меня изнасиловали и избили, то выбросили на трассе. Пока туда довезли, я уже взялась ледком (стоял ноябрь, на улице было морозно). Потом они обложили меня хворостом, подожгли и уехали. От пламени тот лед начал таять, не дав разгореться огню, поэтому я и не сгорела. Хотя очень обожглась. Мне те ожоги остались как напоминание...
Рассказывать о том. ужасном вечере Лидии нестерпимо, поэтому больше не будем бередить ее рану. Скажу лишь, что законного наказания изуверы так и не понесли. В милиции Лидии сказали: «Ты еще молодая, у тебя такое впервые, разберетесь как-то сами». Мать одного из обидчиков (местного) приходила «разбираться»:
— Просила: «Забери заявление, мы тебе или заплатим, или замуж тебя заберем». Замуж за насильника? Да мне жить не хотелось! — утирает слезы Лидия.

Вместо закона обидчика наказал Господь.
— В прошлом году у него очень заболела 14-летняя (! — Авт.) дочь. Его мать опять пришла ко мне и говорит: «Прости его». А я уже давно простила. Но все равно в селе считают, что девочка (она все же умерла) заплатила жизнью за грех отца.
Еле я тот ужас пережила. Поехала в Киев, выучилась на тепличницу. Вроде сейчас бы стать на ноги и работать. Но дали о себе знать побои, начались проблемы со спиной. Я попала в больницу, мне удалили межпозвоночную грыжу. Вернулась в село, а ради кого жить? Когда-то думала: будет свой угол, насажаю цветочков, будет у меня куча деток. А вон как сложилось... О замужестве после пережитого я и думать не могла. Правда, была невинная «студенческая» любовь, но она так ничем и не закончилась.

Почему-то все чаще стала вспоминаться та передача «Милосердие». Может, и себе взять ребенка? Так страшно — ведь еще только 25 лет. Наконец я осмелилась. Решила взять ребенка из Прилукского детдома. Длинной и трудной была та дорога к материнству. Сначала мне не давали согласие на усыновление ребенка, потому что я замужем. Потом дважды неправильно оформляли документы. Приехала я в Прилуки в третий раз — опять что-то не так. Иду по городу, плачу. На улице — ни души. Как вдруг навстречу мне — священник. «Почему ты, деточка, плачешь?» — спрашивает. Я сама по себе скрытная, а батюшке выложила все как на духу. Он и говорит: «Не плачь, детка. Все делается не так, как ты хочешь, а по воле Божьей. Если тебе суждено, значит, так оно и будет».

Через какое-то время мне позвонили из Прилукской администрации, рассказали, как правильно оформить бумаги. Состоялся суд, и мне велели ждать вызова. Наконец я поехала в детский дом. Выбрала там 7-летнюю девочку. В своей семье она была уже седьмой. Девочка гостинцы брала, а на контакт не шла. Ездила я, ездила... Вижу, что дела не будет. В следующий свой приезд говорю: «Ищите мне кого-то другого, без ребенка уже не уеду». Вынесли мне Женю. Она была такая малюсенькая! В свои полтора годика выглядела месяцев на пять. Аж синяя вся! У меня и сердце сжалось. Заберу! Меня начали пугать: «Она глухая и немая, зачем вам ее брать?!» А что я могла поделать, если в один миг поняла: она — моя! Спросила лишь, нет ли у нее братьев или сестер, чтобы их не разъединять. Мне ответили, что она в семье одна. А ее мать, сказали, сидит в тюрьме.
Приехали мы с Женечкой домой. Постепенно я поняла — она реагирует на все, просто до этого с ней никто не занимался. Однажды перебираем с матерью возле порога картофель. Доченька возле нас крутилась-крутилась и упала. Как заголосит: «Мама!» Я говорю: «Вот и смотри — это та, что не будет говорить!

Когда Жене было 3 года, я рассказала ей, что она неродная. Сразу были слезы, истерика. А потом она так прижалась ко мне и по-взрослому сказала: «Я от тебя никуда не уйду». Сейчас Женечке уже 12 лет — семиклассница. Моя помощница! Мы с ней все время вместе: посуду моем, в доме убираем, на огороде1 хлопочем — всюду вдвоем. Хотя и говорят, что в неблагополучных семьях такие же дети, но я убедилась, что это неправда. Дай бог, чтобы у каждого были такие дети, как моя Женя! Если и бывает когда на душе плохо, придет Женя, прильнет, обнимет, что-то расскажет — и уже и полегчало.
Районная администрация совместно с сельсоветом купили нам дом в Высоком. Долго мы жили там вдвоем. А два года назад мне захотелось, чтобы у Жени появился братик или сестренка. Я взяла из Комаровской школы-интерната 12-летнего мальчика Максима. Ничего хорошего он не помнит, лишь плохое: что отец бегал .за ними то с топором, то с косой, что у них часто был полон двор милиции. Ему нелегко привыкать к новой семье. И нам с ним трудно. Но как-нибудь будет... Я всегда вспоминаю слова своей тети: «За терпение Бог дает спасение». Вот он и наградил меня родной душой, доченькой. Я счастлива! И буду еще счастливее, если такой же родной душой станет и Максим.

Знали, но не искали

— О том, что у меня есть сестра, мне сказали дедушкины соседи, — вспоминает Сережа. — Кто-то говорил, что она вроде бы в Чернигове, кто-то — что в Городне. Я сразу загорелся: надо ее найти. Но одна знакомая мне посоветовала: «Пока не ищи. Сейчас ей 11 лет, она маленькая, о тебе, может, и не знает. Когда ей исполнится 18, найдешь и поговоришь». Я послушался, настроился ждать, пока сестра вырастет. Но долго не мог спать по ночам. Так мне хотелось, чтобы это время как можно быстрее прошло!
— А я летом в «Гарте» прочитала о трагедии в Нежинском интернате. В статье упоминался парень по имени Сергей Столяров и говорилось о том, что его мать лишили родительских прав, — рассказывает Лидия. — Я сердцем почувствовала, что это брат Жени (она сейчас хоть и на моей фамилии, но брала я ее как Столярову). С тех пор я вставала и ложилась с мыслью о том, что стоит найти этого парня. Колебалась я, колебалась и наконец отважилась написать вам.

Говорят, кто делает доброе дело, тому Бог летит навстречу. После письма Лидии нам удалось быстро найти Сергея по адресу Марии Ивановны. Как они оба обрадовались, что сестра, которую Сережа так хотел разыскать, нашлась сама! Парень сразу же связался с Лидией.
— Сначала он прислал CMC (это было вечером): «Я очень рад, что у меня есть сестра! Спокойной ночи». А на следующий день позвонил. Мы с ним поговорили, и мне сразу же показалось, что я знаю его всю жизнь, как будто он всегда с нами жил, а это на время поехал на учебу. Сережа с Женей начали общаться по телефону. И по 40 минут разговаривали. Вижу, дочка говорит с ним по-свойски. Рассказывает: «Я сижу на печи, а ты что делаешь?» Или спрашивает: «А какой ты?» Он все отвечал: «Приедешь — увидишь».

Долгожданная встреча

состоялась в этот вторник, 19 октября. Женя так этого ждала, что проснулась в 4 утра — боялась проспать автобус. Мама сделала ей красивые кудряшки, приготовила белую кофточку. Девочка ехала в Чернигов, как на настоящий праздник. А уже перед самым домом, где сейчас живет ее брат, так разволновалась, что Лидия едва ее успокоила. И уже в комнате Женя с трудом подняла свои голубые заплаканные глаза на брата и несмело подала ему руку. Уже потом Мария Ивановна рассказала, что не меньше волновался и Сергей. Почему-то переживал, как сестренка воспримет то, что он плохо ходит. При встрече же парень широко улыбался. А Лидия с Марией Ивановной обнялись будто родные...
...И полились воспоминания. Сережа рассказывал о себе, Лидия — о них с Женей. Девочка еще долго застенчиво жалась к маме. Но наконец раззнакомилась, показала Сергею свои фотографии, которые они с мамой захватили из дома: «Это я на Новый год. Это наш Максим, а это мы с мамой». Когда две русых головки склонились над фотокарточками, все сомнения окончательно развеялись: это действительно родные брат и сестра. Они очень похожи, только девочка голубоглазая, а у Сергея глаза карие. Он с первого взгляда сказал: «Женя похожа на мать».

За чаепитием нашли еще кое-что общее между братом и сестрой. У обоих день рождения 28 числа: у Сережи — октября, у Жени — августа. Оба не любят кашу и еще больше — лекарства, а лечат простуду, жуя лимон и запивая его чаем. И так далее... Похожими оказались даже «мамы» детей: Мария Ивановна так и сыплет русскими поговорками, Лидия пересыпает свой рассказ украинскими.
28 октября Сергею исполнится 19 лет. Встреча с сестренкой — лучший подарок на день рождения, о котором он только мог мечтать. Парень пообещал научить Женю рисовать, когда приедет к ним в Высокое в гости. Прощаясь, все решили, что это должно произойти совсем скоро.

По приезду домой, рассказывает Лидия, Женя была хоть и уставшая, но очень счастливая. А особенно когда на следующий после встречи день Сережа прислал им CMC: «Вы для меня — самые дорогие люди! Я вас обеих люблю!»
«У Бога всего много — и хорошего, и плохого», — сказала Мария Ивановна. Брат с сестрой и их мама плохого уже пережили много. Так пусть впереди их ждет только хорошее!

Алина Долинец, еженедельник «ГАРТ» №43 (2483)

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.