Константин Иванов: «Помогать нужно сильным. Они вытащат слабых»

Говорят, жить в эпоху перемен — большое невезение. Константин Иванов, президент Черниговской региональной торгово-промышленной палаты, человек, презентующий местное бизнес-сообщество и на всеукраинском уровне, и за рубежом, считает иначе. И о своем поколении — о бизнесменах-первопроходцах — говорит с большим уважением и даже гордостью. О времени перестроек и перемен, в котором пришлось стартовать, — тоже.

— …Я думаю, что это была уникально-счастливая и интересная ситуация. Просто суперситуация. По степени плотности и насыщенности мы прожили три стандартных «обывательских» жизни — и, может быть, еще одна осталась в запасе, потому что пара десятков активной жизни еще впереди! За одну и ту же жизнь нам довелось пусть полтора-два года, но прослужить в Советской армии, поработать на советских предприятиях, состоять в Коммунистической партии, узнать, что такое советское государство, побыть частью этого огромного тоталитарного государства… И мы на собственном опыте узнали и поняли, сколько в этом было идеализма, что там было хорошего (а было хорошее!), что — плохого, сколько его было и как это плохое соотносится с хорошим. Знаем мы это точно, не из книжек, не из фильмов, не от профессоров. Мы это пережили сами.

Наше поколение — это большие потери, наивность и дальше — большое строительство. Я думаю, что мы должны гордиться, что прошли через интересные, не пресные, уникальные ситуации — кого-то они сломали, кому-то пришлось хлебнуть невзгод. Но я думаю, что всё, что нас не убивает, делает сильнее. Есть люди, которых это время перемен сделало сильными, их много, и это хорошо.

Заводской человек

— Я родился в Чернигове, отец мой был рабочим, мама — служащей в банке. Я работал после восьмого класса на заводе, после девятого класса на заводе, после десятого класса (так сложилось, что никуда не поступил) поработал грузчиком… А потом пришла повестка в армию — призываться мне нужно было ровно в день моего восемнадцатилетия. Так что сразу после школы я ушел в армию и два года отслужил…

— В каких войсках?
— В танковых. Командир танка, наводчик орудия первого класса. С гордостью говорю об этом — поскольку это такое… очень мужское дело.
В то время для ребят, прошедших срочную службу в армии, при поступлении в институт были льготы — после подготовительных курсов в институт они шли без конкурса. Я проучился на таком подготовительном отделении и поступил в наш политех — стал инженером-сварщиком. Женился на своей однокурснице, попали по распределению во Львов, на завод «Автопогрузчик». Но там нам не давали даже комнаты в общежитии, и мы вернулись в родной Чернигов — на завод автозапчастей.

До сих пор я себя считаю человеком так или иначе, но заводским — потому что я в прямом смысле начинал в цеху, в слесарке, отец мой работал на заводе много-много лет… И все, что касается производства, для меня очень близко.

«Комитетчик»

— В армии я стал кандидатом в члены КПСС, и когда я уже трудился на заводе, ко мне подошли соответствующие люди и предложили работу в Комитете государственной безопасности.

— Именно работу? Не просто «сотрудничество»?
— Да. Я с завода ушел, окончил Высшие курсы КГБ СССР, стал офицером КГБ и работал здесь же, в Чернигове, в управлении. Занимался вопросами, связанными с защитой экономических интересов страны. Так что уже с тех пор я был хорошо проинформирован об экономическом потенциале Черниговщины, по всем отраслям.

После перестройки еще послужил в СБУ, а потом ушел в бизнес — так складывалось тогда, что мы, молодые люди, работавшие в КГБ, стали очень востребованными. Мы были дисциплинированны, хорошо образованны, хорошо информированны и (что является самым важным конкурентным преимуществом) были хорошими аналитиками, умевшими работать с большими объемами информации. А ведь в 90-е успешными становились те, кто успевал быстро разобраться в новшествах новой экономической формации, складывающихся правилах игры.
Ушел я, отслужив пять лет, в один из черниговских банков, где проработал год, а затем вместе с одним из своих сослуживцев открыл собственный бизнес.

— Вы так легко говорите, что служили в КГБ. Не боитесь, что читатель пожмет плечами и спросит: «А чем он хвастается?» Вы же знаете отношение к этой структуре…
— Абсолютно не боюсь. Более того, я не первый раз слышу вопрос, таким образом сформулированный. И я каждый раз отвечаю: я этим горжусь. Я глубоко осуждаю все, чем занимался коммунистический режим в тридцатые годы, в постхрущевские семидесятые — все, что касается репрессий и закручивания гаек. Но есть интересный момент: именно мы, кагэбэшники, в девяностые делали все, чтобы эти ошибки исправить. Около года мы в свое рабочее и послерабочее время пересматривали все дела репрессированных, и никто другой, а мы и занимались собственно реабилитацией тех, кто невинно стал жертвой сталинских и послесталинских репрессий.

Например, я лично держал в руках дело — и читал его как книжку! — советского солдата, уроженца Черниговщины, который был осужден 50-е, во время корейского конфликта якобы за переход на сторону врага. На самом деле он был водителем у одного из советских офицеров и как-то вечером отвез того к подруге-кореянке, за расположение части. Пока офицер был у любимой, наш крепко выпил, пошел в соседнюю (сейчас южнокорейскую) деревню добавлять, учинил дебош… Приехал американский патруль и арестовал его. Да, самовольное оставление части и даже попадание на американскую часть конфликта имели место. Но не было умысла, сознательной и спланированной измены Родине — а человеку дали десять лет.

Мы не просто пересматривали все эти дела, мы изучали эти страницы глазами современного человека, пытаясь определить с нынешней точки зрения, совершено преступление или нет — перейдена черта закона или человек просто попал в сатанинские жернова Молоха советского периода… Насколько я понимаю, наше политическое руководство в начале 90-х не могло все это провести как положено, правильно и красиво, через рассмотрение и решения судов — поскольку это затянулось бы на десятилетия, не дав быстрого политического результата. И не дав человеческого результата! — когда родственникам приходили бы документы, оправдывающие их близких. И чтобы ускорить и упростить процесс, некие государственные люди собирались и на основании того, что мы делали, принимали решение о реабилитации.

И вот еще что позволяет мне гордиться своей службой в КГБ-СБУ. Когда еще не было Партии регионов, БЮТа, «Свободы» и многих других — про коммунистов вообще не говорю, — мы, офицеры госбезопасности, первыми ехали в места массовых захоронений репрессированных, туда, в сторону Гомеля, — раскапывали, перезахоранивали, облагораживали территорию.

— Это места расстрелов?
— Не расстрелов — захоронений. Расстреливали в Чернигове, в частности (в конце 30-х годов прошлого века) в подвале сегодняшней горсанстанции. Тела вывозили в лес, частично сжигали, частично просто закапывали. Просто забрасывали землей: кости там и сегодня если не на поверхности земли, то очень близко… Всем почитателям «эффективного менеджера» Сталина очень рекомендую свозить туда своих внуков, антитоталитарная «прививка» на всю жизнь молодому гражданину независимой Украины будет обеспечена.
И вернусь к ответу на ваш вопрос: мы все сегодня знаем про это зло, но я и мои товарищи лично что-то сделали и для того, чтобы сохранить память об этом страшном периоде нашей истории, чтобы такое никогда не повторилось.

Бизнесмен

— Мы остановились на том, что вы открыли собственный бизнес…
— Взяли валютный кредит в «Демарке», покупали сырье и мебельные комплектующие за рубежом, начинали… Нам встретился очень хороший человек, поляк Збигнев Вьядерек, отнесся он к нам почти по-отечески — был намного старше и был серьезным на то время бизнесменом. Мы действовали, следуя его советам: открыли торговый бизнес, а затем наладили собственное производство мебели, которое живо и до сих пор (правда, я в нем уже не участвую). Купили сгоревший цех, отремонтировали, установили оборудование — сначала примитивное. Но мы работали! А дефицит мебели тогда был большой.

***

Потом я ушел в бизнес-консультирование. Международная финансовая корпорация открывала в Украине, в частности и в Чернигове, консультационные центры — и, пожалуй, вся когорта сегодняшних эффективных собственников (и сотни членов их коллективов) прошла через тренинги, которые мы вели в Чернигове больше двух лет.
Затем я работал в Киеве — начальником департамента инвестирования холдинга HCM-индастри. Но параллельно моя кандидатура была рассмотрена на очередном собрании Торгово-промышленной палаты — и я был выбран ее президентом.

— И вы оставили столицу из-за этого.
— В столице все было хорошо и все мне нравилось, но я принял решение, отталкиваясь от правды жизни: у меня подрастал сын, и оставлять его в этот период фактически без отцовского внимания (я ведь приезжал только на выходные) я посчитал неправильным.

Президент палаты

— Торгово-промышленная палата — это своего рода совет бизнесменов? Как объяснить доступно?
— Это представительская организация делового сообщества, причем всех его слоев, никак не связанная с государством, большая доля работы которой направлена на активизацию внешнеэкономической деятельности.
С государством мы не связаны, нас никто не дотирует и не финансирует. ТПП — самоокупаемая организация. То есть, благодаря усилиям всего коллектива Черниговской ТПП, мы зарабатываем на нашу общественную деятельность, заработав еще и на зарплату, налоги, ремонты помещений, развитие. Я считаю, что это хорошо. Потому что коллектив ТПП не отстранен от жизненного потока предпринимательства: мы и плательщики НДС, и плательщики налога на прибыль, мы находимся на конкурентном рынке — мы живем той же жизнью, какой живут все предприниматели Черниговщины. Я считаю это огромным преимуществом, мы в одной лодке со своими участниками.

Нужно отметить, что в Украине каждая областная палата — это независимый субъект хозяйствования и независимая с точки зрения управления организация. Есть ТПП Украины, областные палаты, и есть филиалы каждой региональной палаты в районах. То есть с точки зрения охвата страны с нашей системой ТПП не может сравниться ни одна другая общественная предпринимательская структура. Мы, например, имеем свои производственные подразделения в Нежине, Прилуках, Бахмаче, Щорсе, Новгороде-Северском. Мы реально знаем и представляем бизнес-сообщество. Хотя не обходится и без попыток создавать в стране еще какие-то палаты, но большая часть таких «проектов» — это не что иное, как желание незаконно по-пользоваться заработанным нашей системой авторитетом.

— Насколько охотно включаются местные предприниматели бизнесы в работу палаты?
— Ровно настолько, насколько палата эффективна. Если люди видят для себя реальную пользу (а бизнесмены — люди рациональные) — они участвуют. Могу сказать, что у нас палата серьезно обновилась, количественно возросла, но — это тоже часть ответа на вопрос — мы не стремимся к количеству, мы стремимся к качеству. Мы не стремимся, например, в ближайшие 5 лет из 236 участников палаты дорасти до 1000. Для нас важно внутри палаты иметь активную «заединщину» — объединение, которое обменивается информацией, протестует, если сильно давят, — или сумеет это сделать, когда будет нужно.

— Мне сразу вспомнились два мероприятия, которые вы проводили, — по поводу нового налогового кодекса и по поводу невозврата НДС экспортерам. Отдача какая-то была? Вот вы собрались, высказали свое возмущение, внесли предложения — и?..
— По поводу НДС… Пошагово мы прошли всё. Добрались до
УНИАНа, дали там пресс-конференцию (без каких-то политических «костылей», они нам были не нужны)… Мы дошли до такой черты, когда следующим шагом могла быть только демонстрация. Все остальное было исчерпано: мы обращались к премьер-министру, к президенту, получили поддержку губернатора В. Н. Хоменко — при том, что априори мы оппозиционеры, есть ведь конфликты между государством и капиталом. Мы получили поддержку от областного совета, депутаты подняли и проголосовали вопрос невозврата НДС на одной из сессий…

Но для серьезных демонстративных действий так и не организовались, потому что, скажем так, бизнесы посчитали это для себя политически нецелесообразным и, откровенно говоря, побоялись обратного эффекта.

Если говорить о результате — мы получили результат, который называется опытом. Сегодня мы понимаем, что начинать нужно с демонстраций. Сначала проводить протестные акции (в рамках закона), а потом уже писать письма, выходить на информагентства и т.д. Кроме того, я думаю, что попирание экономических законов, которое было осуществлено тогдашним блоком управления экономикой страны, все равно не позволило бы сделать для Черниговщины исключение.

Прежде всего с точки зрения политической воли: у нас есть информация, что НДС возмещался в тех регионах (скажем, в Донецком), где у Юлии Тимошенко были наинизшие рейтинги. Или тем коллективам, где работает 100 тысяч человек — например, «Азовстали». Потому что — выборы президента были близки. Игры шли такие, что, можно сказать, учебник макроэкономики просто повесили на гвоздик в туалет. И доказательством тому — от фактической жизни, не от моих оценочных суждений — была позиция В. М. Пинзеника. Человека, который имеет свои принципы, собственное самоуважение профессионала и который, посмотрев на все это, просто счел нужным встать и уйти. Сегодня можно уверенно сказать, что иногда лучше спрятаться в спецклинике Феофании, чем позднее быть спрятанным в Лукьяновском СИЗО.

Это расхлебывается сегодняшним Кабинетом министров и сегодняшней командой. И конечно же, производственниками, экспортерами, ведь возмещение НДС все еще не вернулось в нормальное русло, в рамки закона об НДС.
Политики, к сожалению, очень часто не приемлют (или не понимают) экономических законов, не понимают природы денег, элементарных закономерностей и взаимосвязей производства, импорта, экспорта, кредита, фондового рынка, инвестиций…

Вспоминаются ленинские формулировки — с одной стороны, волюнтаризм, с другой — «шаманизм и заклинания». Но бегать вокруг костра, повторяя «мы — эффективная команда!», и бить при этом в ТВ-бубен — недостаточно. Есть формулы, есть законы, все уже делано-переделано, писано-переписано. И тот, кто эти законы нарушает, никогда не сможет выкрутиться. Политики рассуждают так: «Нам сейчас нужен такой-то результат. Работаем на него, а эти яйцеголовые нам потом расскажут, что сделать, и мы выкрутимся!» Ну не выкрутимся, так поднажмем. В итоге все «гениальные» решения сводятся к конфискации НДС, выжиманию штрафов по любому поводу, усилению налогового давления на реальный сектор.

Философ

— Вас не огорчает явная тщетность всех предпринимаемых усилий, перемены к лучшему все никак не наступают…
— Спасение в знании философии, закономерностей развития и функционирования государства, общества. Нужно понимать: это эволюция, просто становление государства Украина, становление украинской нации. Мы думали, что капиталистические отношения и буржуазное построение общества — это почти то же, что было в СССР, только кто-то будет ездить на мерседесах, а все остальные — на фольксвагенах. Ан нет. Я знаю одного руководителя, который на планерках говорит: «Минуточку, за окном капитализм! Все это понимают?» Не все. И у тех, кто не понимает, что за окном капитализм, в голове — СССР. Понимание управления страной и экономикой коммунистическое, советское, с прежними подходами и методами… А слабое место такого подхода — это желание верхних политиков быть хорошими для всех, то есть ездить на майбахах, но быть при этом немножечко Фиделем Кастро. Так не бывает. Маргарет Тэтчер не была хорошей для всех, и Конрад Адэнауэр тоже не был, но в нужный момент реформы этих правителей давали быстрый экономический результат, создавали базу для дальнейшего развития.

— И что, нам сорок лет ждать, пока это все отомрет?
— Да. Это эволюция, и мы должны этот путь пройти. Библейских евреев Моисей сорок лет тоже не по экватору водил — по небольшой совсем пустыне, по кругу… Вот и мы так ходим. Но и мы дойдем.
Мы пока не понимаем, как нам стать сильными, и путь к этому пониманию — это тоже часть эволюционного процесса нашего общества, который в книжке прочитать нельзя или у бабы Параски выспросить. Только через себя нужно пройти, через собственные ошибки и собственные выводы. Так что все нормально, все идет по известным рецептам и по известным определениям. Сильные и свободные, независимые граждане не позволят делать из себя быдло, дойных коров для любителей майбахов. Может быть, среди нас еще недостаточно сильных и свободных?

— Многолетняя уже говорильня по поводу поддержки малого бизнеса дает какую-то отдачу?
— Самым революционным решением в поддержке малого бизнеса было создание существующей системы работы физических лиц — предпринимателей (ФЛП). Насколько я могу судить, она — самая либеральная на всем постсоветском пространстве.

— Даже так?
— Да. Либеральней нет. В России, например, тоже есть физические лица — предприниматели, но у них ставка фиксированного налога исчисляется индивидуально. У нас же она фиксирована, хотя и варьируется в зависимости от вида деятельности. Да, возникают перекосы, когда большие плательщики налогов оптимизируют свои налоговые обязательства через использование ФЛП. Но мы — предпринимательское сообщество — и не говорим, что это не проблема. Более того, на круглых столах представители больших предприятий сами говорят, что это неправильно и требует корректировки. В то же время, нужно решать эту проблему, но не создавая новых.

…Что такое ФЛП? Это 6 миллионов самозанятых граждан, которым эта занятость дает экономическую и личностную независимость. Если это все шашкой махнуть и порубить, куда они пойдут? Они всем тем, кто останется в реальном секторе, сядут на шею. Государство же не будет просто включать печатный станок и напечатанные деньги просто им раздавать, как пособие по безработице? Хотя об экономической безграмотности властей предержащих мы говорили, может и будет… Но это большой политический риск. Некоторые говорят: на заводы, мол, пойдут. На какие заводы?! Если бы государство хоть как-то помогало развиваться заводам!

К примеру, продвигая на внешние рынки автодеталевские автобусы или химволокновские анидные нити, кордную ткань (а мы можем много конкурентной продукции выпускать!), — оно могло бы сказать маленькому предпринимателю: «Не надо тебе на базаре сникерсами торговать, пойдешь на завод работать! Качество жизни твое не упадет, доходы будут сравнимы»… А так — это катастрофа. И в общем-то сегодня, если посмотреть на проект налогового кодекса, он не пытается разрешить противоречие — а противоречие заключается в том, что высокодоходные отрасли, металлургия и металлохимия, оптимизируют свои доходы через офшоры — вот где миллиарды, которые не поступают в бюджет! — в кодексе об этом — ни слова.

…2011 год будет непростым, но у нас простых лет, в общем-то, и не бывало. Я не думаю, что сегодня есть какие-то основания для паники, но можно констатировать, что экономических решений, за которые бы предпринимательство сказало спасибо, нет. Экономической мысли, которой можно было бы аплодировать, нет.

Политик?

— Константин Викторович, правильно ли, когда бизнес идет во власть? Ваше к этому отношение?
— Да, это однозначно правильно. И я призываю всех деловых людей идти во власть. На все уровни, от сельсовета и до городского, областного совета и выше.

— Вы можете объяснить, почему это правильно?
— Время такое. Сегодня в Украине это необходимо. Есть экономический базис, на нем все строится. Если есть экономические возможности (плюс помним — «не воровать!») — то и в больницах теплее, и крыши на школах новые, есть приюты для бездомных и собак, область продвигается на внешние рынки… Строить этот базис могут рационально мыслящие, созидающие и создающие все материальные блага деловые люди.
Вторая причина. Люди собственного дела ответственны. Есть у них такая черта. Как правило, это люди, за которыми коллективы. Если я знаю, что у предпринимателя коллектив в 100 человек, они работают 5 лет, люди не уходят, — я могу сказать, что у него есть преданность делу, есть понимание законов жизни и есть ответственность перед людьми.

Третье — как это ни парадоксально, но бизнесмены достаточно независимы и свободны. А все эти коммунистические бредни, что вот «они» придут и скажут, что им земля нужна… Да надо молиться на того, кто придет и скажет, что ему нужна земля — чтобы на ней строить и работать! Мы видим: те, кто приходит во власть, эту землю хватают для фарцовки — а мы, деловые люди, этап фарцовки 30 лет назад прошли, у нас в Чернигове есть предприятия, которые на глобальных рынках работают, мелко спекулировать участком в 5 соток им не нужно! Более того, деловые люди хорошо и серьезно понимают, что правда, а что неправда. Утверждаю, нет такого вопроса в жизни наших громад, в котором предприниматель средней руки не разберется — да еще и чиновнику поможет не ошибиться.

Далее. Деловые люди — это хорошие, требовательные горожане. Им не безразлично, по каким дорогам мы ездим и в каких школах дети учатся. Допустим, что в больнице можно добиться отдельной палаты — а отдельного класса для своего ребенка или отдельной проезжей части для своей машины — нет. Наши дети здесь учатся, внуки уже растут. Мы все здесь живем, и все когда-то сделали выбор: не уезжать, созидать и работать для будущих поколений, для будущего Украины.
Поэтому я думаю, что это хорошо, когда независимые, личностно активные, независимо мыслящие и эффективные люди идут во власть. И чем больше будет во власти людей собственного дела, тем лучше.

— У вас тоже есть планы на этот счет? Разговоры ходят, что есть.
— Это так. Деловые круги, предприниматели, к которым я близок, рекомендуют рассмотреть мою кандидатуру как участника избирательного процесса. В каком качестве, станет известно чуть позже.

Фотограф и рыболов

— Константин Викторович, вы сейчас в отпуске, а встречу назначили на 8 утра, причем в офисе. Вы и в отпуске продолжаете работать или просто жаворонок?
— Дело в том, что мой отпуск, вероятно, закончился, так сложилось… Я не жаворонок, но палата работает с восьми и, кстати, кто-то из известных деловых людей говорил: «Тот, кто начинает рабочий день позже восьми утра, тот бездельник». Этот же руководитель, когда подъезжал к офису, шел вдоль паркинга и трогал рукой радиаторы автомобилей подчиненных — остыл — не остыл? Проверял, кто приехал на работу раньше.

— Возникает ли у вас желание начать заниматься тем, чего никогда не делали, но давно хотели? На что-то переключиться?
— А я переключаюсь. Вот два дня назад леща поймал на удочку! А на что не хватает времени… Пожалуй, серьезно заняться фотографией. Люблю фотографировать, и несколько моих снимков даже висят сейчас в кафе «Абажур». Но для фотографирования нужен особый настрой — а когда живешь в рациональном, жестком мире, поймать его непросто. Но я бы с удовольствием на это переключился!

Досье

Иванов Константин Викторович, президент Черниговской региональной торгово-промышленной палаты.
Родился 1 ноября 1961 года.
Образование: два высших. Окончил Черниговский филиал Киевского политехнического института (инженер-технолог сварочного производства), Черниговский технологический университет (финансы).
Подполковник запаса СБУ.

Может объяснится на английским и польском языках.
Семья: жена Елена — специалист по недвижимости, сын Глеб — первокурсник одного из столичных университетов.
Хобби, увлечения: фотография, охота, рыбалка.
Домашних животных нет, хотя и хотелось бы. Но… «собак держать в квартире — только мучить».

Беседовала Вера Едемская, еженедельник «Взгляд», №35 (169)

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.