Женщина сразу потеряла трех родных ей людей

83-летняя Надежда Николаевна Голуб из Великого Щемеля Щорского района пережила за свою жизнь немалого горя – три года страдала в немецком плену, в послевоенные годы искала заработки в столице, после смерти первого мужа осталась с двумя детьми. Но самым страшным ударом для женщины стала потеря сразу трех родных ей людей - второго мужа Александра, дочери Татьяны и сына Василия. «Я знаю точно-в этом виноват Чернобыль», - с горечью в голосе говорит Надежда Николаевна.

Пленная молодость

Родилась Надежда Николаевна 2 мая 1927 года в Петровском Иванковского района Киевской области. Во время войны, в 1942 году, 15-летнюю Надежду забрали в немецкий город Зуль (город в центре Германии, который входит в состав федеральной земли Тюрингия. - Авт.), где она была в плену более трех лет.
- В Зуле мы работали на бывшей фабрике охотничьего оружия (фабрике Зауера. - Авт.), -вспоминает Надежда Николаевна. - Но только изготовляли оружие уже не охотничье, а военное - пистолеты и автоматы. Не буду жаловаться, что с нами плохо обращались, - за все время, проведенное в Тюрингии, я ни разу не видела убитого человека. Страдали мы только от голода, потому что кормили нас один раз в день - в обед. Правда, могли вечером дать по одной редьке. Да и хлеб давали только два раза в неделю - в среду и субботу. Поэтому, чтобы хоть как-то подзаработать на питание, мы ходили на работу к немцам.

В апреле 1945 года Зуль попал под контроль американских соединений под командованием генерала Паттона. Поэтому после освобождения советских пленных переправили в Дюссельдорф, тоже занятый американцами.
- Около 80 тысяч человек привезли в лес. Было всякое - и обворовывали, и насиловали, и убивали. Поэтому мы забирали свои вещи и потихоньку шли к Одеру. Когда же перешли реку, попали в советскую военную часть. Там и остались доярками еще на полтора года. Домой я вернулась только в ноябре 1946-го. В Петровском меня ждала одна мама, отец погиб на фронте.

Дважды замужняя

Прожив дома полтора года, 21-летняя Надежда отправилась на заработки в Киев.
- Завербовалась, как тогда говорили, на Киевский кирпичный завод. Там и встретила своего первого мужа Василия. Проработав на заводе восемь лет, мы решили переехать в соседнюю Житомирскую область. Все было хорошо - с мужем жили душа в душу, растили двух сыновей - Василия и Александра. Но, наверное, счастье мне не суждено...

Через четыре года Василий заболел менингитом и умер, а Надежда вместе с детьми переехала опять в Петровское. В местном колхозе, куда устроилась на работу, и познакомилась с будущим мужем Александром.
- Он развелся с первой женой, и она ему оставила сына. А как быть одинокому мужчине с ребенком? Мать у Александра давно умерла, отец погиб на фронте, осталась только мачеха. Вот мы и решили с ним сойтись. Представьте себе, в один дом свели сразу трое мальчиков - двух, четырех и шести лет. Правда, сын Александра с нами прожил недолго - мать опомнилась и забрала его к себе. Но вместо него у нас появилась общая доченька Татьяна.

В Вильче

Через некоторое время супруги Голуб решили переехать в Вильчу. Вильча - поселок городского типа Полесского района Киевской области, который находился в 50 километрах от Чернобыля, был достаточно-таки перспективным населенным пунктом. В нем работали средняя и начальная школы, два Дома культуры, три библиотеки и больница. Рабочих мест здесь тоже хватало - в поселке была хорошо развита промышленность, можно было устроиться на асфальтобетонный, деревообрабатывающий или лесопильный заводы. К тому же рядом был настоящий город-мечта — Припять.
- Как же там было красиво! - вспоминает Надежда Николаевна. - Можно было просто ходить и любоваться городом. В Припяти жила сестра моего мужа, поэтому мы ездили туда достаточно часто. В основном на рынок, ведь именно в Припяти можно было купить все, что пожелаешь, да еще и недорого. Тогда мы и подумать не могли, что с этим городом или атомной станцией может что-то произойти. Чернобыльская АЭС в Советском Союзе считалась самой лучшей, и атомщики со всего СССР хотели работать именно там. Хотя не все было так хорошо...

Нас постоянно заверяли, что выбросов радиации до взрыва на станции не было, но это неправда. Помню, как за год или два до взрыва на АЭС мы с мамой ехали в Коростень. Когда добрались до станции Радча (село в Народицком районе Житомирской области. - Авт.), начало светать. Я и говорю: «Мама, взгляните, а здесь картофель померз». Через несколько дней мы вернулись домой. Как оказалось, наш картофель был таким же. К тому же заморозки были странными - белым был не весь огород, а только отдельные куски. Тогда мы просто удивились, да и только. А уже потом, -после взрыва, поняли, что на самом деле произошло с картофелем, - на станции был выброс радиации, и она осела на наши огороды. Но нам об этом никто не сказал. Вот мы и ели тот картофель...

Надежда Николаевна хорошо помнит 26 апреля 1986 года. В тот день ее семья собиралась посадить картофель, но не успела...
- К нам должны были прийти помощники. Я и говорю дочери: «Иди в магазин, купи хлеба, потому что людей сначала нужно накормить, а потом уже будем и садить». Таня пошла. Уже и люди сошлись, а ее все нет и нет. Когда смотрю, идет она потихоньку, несет хлеб впереди себя. Подошла ко мне, остановилась как вкопанная и молчит. Я даже рассердилась: «Чего же ты стоишь, давно пора на стол собирать». А она: «Мама, сейчас вам и есть перехочется, когда услышите». «Что произошло?» - только и воскликнула я. - «Чернобыльская атомная взорвалась, и погибло уже 500 человек». Я и остолбенела. В тот день картофель уже никто не садил.

Часто рассказывают, что после взрыва во всех окружающих селах стояла страшная вонь. Ничего подобного. Никакого постороннего запаха не было. О ситуации на станции нам никто не сообщал и выселять нас, как оказалось, не собирались.. Мы только молча наблюдали, как время от времени в сторону атомной летел самолет, чтобы измерить уровень радиации.
Массово выезжать из. Вильчи местные жители начали только через пять лет. После взрыва им говорили, что в поселке радиации нет. Но вильчане хорошо знали -радиация была.
- Военные часто ходили по Вильче, замеряли уровень радиации. Как-то я попросила их измерить уровень радиации в машине мужа. Измерили - все нормально. На следующий день Саша поехал по делам в соседние Мартыновичи. Я попросила военных еще раз измерить уровень радиации в машине. Как будто чувствовала что-то. Ребята посмеялись надо мной, но с дозиметром все-таки пришли. После замера у них чуть глаза на лоб не вылезли. Посоветовали нам немедленно сдать машину и ни в коем разе ею не пользоваться. Так мы и сделали.

Каким был уровень радиации в Вильче, точно сейчас уже никто не скажет. Кто-то из вильчан верил в то, что радиации на территории . поселка и в самом деле нет, кто-то надеялся, что это не коснется его семьи. Сейчас Надежда Николаевна часто вспоминает ту пресловутую станцию и последствия ее взрыва. По ее мнению, именно радиация укоротила жизнь ее родным - мужу Александру, дочери Татьяне и сыну Василию.
- Муж еще успел пожить - умер в 72 года. А вот Татьянка - в 47, Василий вообще в 42. Разве ж это возраст? - горюет Надежда Николаевна. - А во всем виновата чернобыльская радиация. Василий работал на пилораме лесопильного завода. Таня - технологом на деревообрабатывающем. Хоть и выехала потом с мужем в Суздаль, но нахвататься радиации успела. Кто-то скажет, что это глупость. Откуда радиация на вильчанских заводах? А я и отвечу - лес на те заводы завозили из чернобыльской зоны. Я это хорошо знаю. Сама проработала на лесопильном заводе до 1982 года.

В великом Щимеле

Уже в конце 90-х годов Вильну стали называть мертвым поселком, жителей которого следовало выселить. А в 1999-м поселок официально сняли с учета населенных пунктов Украины.
- Никто нас специально не эвакуировал. Люди выезжали сами. В 1993-1996 годах в Харьковской области строили поселок Новая Вильча, поэтому желающие выезжали семьями туда. В этом регионе родни у нас не было, поэтому в Новую Вильчу мы не поехали, а стали в газетах искать объявление о продаже дома. Вскоре выбрали себе дом в Конотопе. Его продавала какая-то киевлянка. Запросила за дом 40 тысяч карбованцев, а нам государство на покупку домов выделяло только 20 тысяч. Мы подсобрали недостающие 20 тысяч и уже собрались в Конотоп. Но когда пришли на железнодорожный вокзал, увидели поезд на Щорс. А мой старший сын Саша живет в Щорсе. Я и говорю: «Смотри, какое совпадение, так давай уже заедем к Саше». Когда сказали, что едем в Конотоп, невестка предложила: «Давайте мы вам купим дом поближе к нам. Все-таки веселее будет». В Щорсе я жить отказалась, потому что это город. А мне хотелось, чтобы был свой кусочек земли, как в Вильче. Вот и переехали мы с мужем не в Конотоп, а в Великий Щимель. Как только перевезли свои вещи, к нам уже приехали измерять уровень радиации. В кровати и холодильнике он был превышен.

В Великом Щимеле Надежде Александровне нравится. Спокойное село, приятные жители. Но часто память возвращает в Вильчу, где женщина прожила свои самые счастливые годы.
- Как у нас в Вильче хорошо было! - вздыхает она. - Сколько грибов и ягод! Разве столько, сколько здесь? Скучаю я по своему Иванковскому району, крепко скучаю. Одна радость - сын Саша живет рядом, в Щорсе. Ради него я теперь и живу.


Надежда Голуб

Екатерина Дроздова, еженедельник «ГАРТ» №30 (2470)

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.