С праздником дорогой друг

 Вот интересно, город меняет нас или все таки мы город?

Один знакомый артист сказал однажды, что остался в городе потому, что захотел покоя. Другой артист захотел драйва и потому уехал.  Третий приехал. потому, что заразился городом.
Провинция не подразумевает гламур и звездность (если она все же есть, то это только карикатура на карикатуру столичной жизни страны подражающей карикатурам столиц мира).

Меняем город и мы. Строим магазины (ну это в первую очередь, хотя быстрота и экономия (читай жлобство) убивает оригинальность), дома, реставрируем что то по мере сил и средств, с чем то боремся, против чего то протестуем.

Но и не всегда удачно конечно. Даже с натяжкой не могу назвать красивым и уж тем более произведением искусства памятник борцам за свободу Украины возле Екатерининки. То же касается и шахматной фигуры Мазепе возле Коллегиума (против самого гетмана ничего не имею против, только против места, формы и времени его установки).

С другой стороны и город меняет нас. Он успокаивает, умиротворяет, у него неспешный ленивый образ жизни (можно опоздать на работу, фонари гаснут рано, транспорт то же, нет активных ночных гулек). Мы срослись с городом, стали частью его, превратились в большой организм, стали его микробами, больными местами, легкими, печенью и даже разными не совсем приличными отверстиями, но без которых все же он не может существовать полноценно.


Чернигов

как же мне не икать ни отрыгивать
не ругай меня не упрекай
я сегодня бухал с Черниговом
что то жалко стало старика

говорит не по осеньке шапка
ну а так конечно жив здоров
только стали беспокоить часто
боли там в районе массанов

площадь покраснела и припухла
надо ставить брекеты домам
и из амстердама проституток
для моста и к красным фонарям

а бывало помнишь старый шарил
баржи к брату плавил по реке
то браслеты из зеленых жабок
то мальчонку с рыбою в руке.

расклешит лесковицу родную
в стоптанных бобровицких шузах
в олдовой подусовке хипует
весь в цветах, улыбках и венках.

но сегодня даже улыбался
золотом коронок куполов
все в затылке кордовке чесался
да меня яловщиной колол

у него же с самого рассвета
отпевает троицкий собор
желудей салаг что без беретов
полегли у оболденных гор

и курганы древних уркаганов
облысели сеном в седину
жменями шрапнельные каштаны
жрали жерла пушек на валу

все фонтаны поменял на плахи
плакал позже, что же впереди
и выглядывал с распахнутой рубахи
крест проспектов на его груди

не глядит на груз своих столетий
только вот уж как то вкривь и вкось
трутся на халявине медведи
о его ржавеющую ось

говорил, что жизнью не обижен
много ль надо вечным старикам
тёк слезою по морщине стрижень
по небритым старческим щекам.