История гламурной барышни позапрошлого века.

Катенька родилась в Симбирске за три месяца до начала вторжения Наполеона в Россию. Дед ее был Симбирским губернатором, родители просто подкинули девочку на его воспитание и забрали только после его смерти, когда ей исполнилось шесть лет. Отец Кати был грубиян, пьяница, игрок, скандалист и дуэлянт, поэтому переживающая это мама часто хворала, что было воспринято супругом как неспособность воспитывать детей. Он забрал Катю и ее младшую сестренку и отвез на воспитание к своей сестре, богатой дворянке старых традиций.

Катя очень страдала от одиночества, так как тетка, на воспитании которой она находилась, не разрешала ей иметь подруг. Предоставленная самой себе, она или плакала о матери, или погружалась в мечты.

Она много читала, но без системы, все подряд. «От нечего делать, — вспоминает она, — я принялась читать без выбора, без сознания. Вольтер, Руссо, Шатобриан, Мольер прошли через мои руки. Верно, я любила процесс чтения, потому что, не понимая философских умствований, я с жадностью читала от доски до доски всякую попавшуюся мне книгу».
Так бессмысленно и печально текла жизнь Катеньки, пока ее не начали вывозить в свет, чтобы сделать выгодную партию.

Надо отдать ей должное она была хороша, что само собой способствовало ее успеху в обществе и избалованностью кавалерами. Начались интрижки, где кто-то уже по ней страдал, кто-то делал предложение, кто-то собирался умереть из-за ее равнодушия. Странно было бы ожидать, чтобы все это не нравилось молоденькой девушке.

Позже, оправдываясь в своем кокетстве, Катенька писала, что балы и светская жизнь давали ей возможность вырваться из удручающей атмосферы дома.

Поездку в Москву к родственникам Катя также воспринимала как возможность «отдохнуть от постоянного невидимого, но рассчитанного гонения» «благодетельницы» тетки.

В Москве у Катеньки появилась подруга — Сашенька  Верещагина. Они были соседями. К тому же к Верещагиной сватался дядя Катеньки и  тетка охотно отпускала девушку к подруге, наставляя ее всячески расхваливать дядю перед богатой невестой.

В это время Верещагиной было двадцать лет, что по понятиям того времени считалось не  «первой молодости». Сашенька  обладала саркастическим и ироничным умом, постоянно надсмехалась и подтрунивала над всеми.

У Верещагиной Катенька  и познакомилась с Мишелем, который жил также по соседству: «У Сашеньки встречала я в это время ее двоюродного брата, неуклюжего, косолапого мальчика лет шестнадцати или семнадцати, с красными, но умными, выразительными глазами, со вздернутым носом и язвительно-насмешливой улыбкой».

29 марта 1830 г., стало началом увлечения пятнадцатилетнего мальчика «петербургской модницей», как шутя аттестовала Катеньку Сушкову ее подруга Верещагина. Разница в возрасте составляла, два года с небольшим, но  разница в общественном положении, предопределенная ею, была гораздо больше. «Мне восемнадцать лет, — говорит Сушкова Мишелю, — я уже две зимы выезжаю в свет, а вы еще стоите на пороге этого света и не так-то скоро его перешагнете».

Боже, Боже, как мы высокомерны! Бедный мальчик запомнит это надолго.

  

Детство (смерть матери, разлука с отцом, нелегкий нрав бабушки) наложили отпечаток на характер и даже внешность юного Мишеля Лермонтова: он был замкнут, угрюм, желчен, испытывал чувство одиночества, брошенности, разочарование в жизни.

Разбитый безответным чувством надменной светстской львицы Мишель страдает, ищет утешения в увлечении Н. Ф. Ивановой, а затем В. А. Лопухиной.

Приехав в Петербург в 1832 г., Лермонтов уже не думал встречаться с Катенькой.  Она же была слишком занята светом и поисками выгодной партии, чтобы вспомнить о своем московском знакомом.

 За эти годы жизнь в доме тетушки для Сушковой намного ухудшилась. Ее по-прежнему огорчают бесконечные столкновения с родными. Единственным спасением для Сушковой было выйти замуж. Однако те, кто ей нравился, по-видимому, предложения не делали, а если и делали, то им отказывали родные. Другим женихам, в частности тем, которые нравились тетке, отказывала она сама. Это обостряло конфликты. Чем дольше она ждала, тем больше грозила ей опасность «засидеться в девках», а то и вообще потерять надежду выйти замуж. Так как девушку начинали вывозить в свет в шестнадцать лет, то опасность стать «перезрелой» девицей возникала перед ней уже в двадцать лет.

 

С момента их последней встречи в 1830 году Лермонтов стал офицером лейб-гвардии Гусарского полка, а за Сушковой прочно установилась репутация кокетки. Она собиралась выйти замуж за Алексея Лопухина, друга Лермонтова. Родные Алексея были против этого брака (ну как же кокетка). О намерениях Лопухина Лермонтов знал из писем Верещагиной, подругой Катеньки. Возможно сама Верещагина будучи влюбленной в Лопухина и «благословила» Лермонтова на спасение «чрезвычайно молодого» Алексея от «слишком ранней женитьбы».

В великосветском обществе Лермонтов был "высокомерен", "едок", "заносчив". В компании сверстников - "любезен, речь его интересна". В своем обществе это был «настоящий дьявол, воплощение шума, буйства, разгула, насмешки». Кроме поэтического таланта, Лермонтов  был одарен и удивительной музыкальностью: хорошо играл, сочинял музыку, пел арии из оперетт. Слыл шахматистом и математиком, владел шестью иностранными языками. Он мог бы стать настоящим художником (оставил много полотен). Заметьте, при этом тщедушен и невысок. Вот такие были раньше понятия про мачизм.

 

В искусстве любовной интриги, любовной мистификации в то время упражнялся весь  большой свет. В то время в петербургском обществе Лермонтов применил это искусство к светской львице, которая сама не раз играла в эту игру, изобразив влюбленность в Екатерину Александровну.  Не понимая этого, Катенька, по ее словам, действительно в него влюбилась. Позднее, объясняя свой отказ от «верного счастья» с Лопухиным, она писала: «Но я безрассудная была в чаду, в угаре от его (Лермонтова) рукопожатий, нежных слов и страстных взглядов… как было не вскружиться моей бедной голове!»

Лермонтов в письме к Верещагиной писал «Теперь я не пишу романов — я их делаю. — Итак вы видите, что я хорошо отомстил за слезы, которые кокетство mlle S. заставило меня пролить 5 лет назад; о! Но мы все-таки еще не рассчитались: она заставила страдать сердце ребенка, а я только помучил самолюбие старой кокетки».

Вот они слова гламурного, самодовольного самца куражащегося от собственного превосходства. Но дальше была развязка.

Мишель пишет анонимное письмо против себя, предупреждая, что это лишь игра и серьезных намерений (женитьбы) она не принесет. На встрече же с Катенькой он с изумлением разыгрывает огорченного рыцаря, так, мол и так, оклеветали, какая женитьба?, какая любовь?, помилуйте и в мыслях не было.

Сердце Катеньки было окончательно разбито. Свет хихикает в веера, искоса поглядывая на Катеньку и приехавшего к развязке краснеющего Лопухина.

В итоге - посрамленная кокетка, утвержденный в донжуанстве среди друзей Мишель, «спасенный» Лопухин, повесть «Княгиня Лиговская»,  11 стихотворений Лермонтова «сушковского цикла», а Верещагина ни при чем.

 Они встречались еще несколько раз на балах, причем он, продолжая свою интригу, делал вид, что ни в чем не виноват и даже не знает, в чем его подозревают.

Весной Сушкова уехала в деревню. Она так и не поняла полностью причину злой шутки, которую Лермонтов сыграл с ней.

В ноябре 1838 года Екатерина Александровна вышла замуж. Жених Сушковой — давний ее поклонник, дипломат А. В. Хвостов, человек не богатый и не особенно продвинутый в службе и конечно не посвященный в интригу.

Лермонтов присутствовал на свадьбе, потом говорят, он опередил молодых и при их входе в дом рассыпал солонку соли, приговаривая: «Пусть молодые ссорятся и враждуют всю жизнь».

Когда Сушкова уезжала в Америку, куда назначили по службе ее мужа, Верещагина бросила ей в окно кареты вместе с конфетами исписанный Лермонтовым клочок бумаги:

 

Итак, прощай! Впервые этот звук

Тревожит так жестоко грудь мою.

Прощай! - шесть букв приносят столько мук!

Уносят все, что я теперь люблю!

 

Так была ли любовь?