пост - раздражение

В фойе Дома офицеров стою в очереди за бушлатом.

За мной генерал-майор. Когда подходит моя очередь, я делаю жест рукой, пропуская генерала перед собой.
Генерал, седоватый, высокий, худощавый, подтянутый, незаметно, чтобы не оскорбить меня лишними вниманием, осматривает мои нашивки и улыбаясь говорит: - Сейчас такое время, что так просто не разберешься, кто есть кто?
Улыбается. Не заискивающе, а искренне.

Современная форма не подразумевает прошлых, бросающихся в глаза отличий в званиях и заслугах. Говорят – снайперы помогли уровнять форму подчинения.

Ему подают бушлат. Он смотрит на него и не понимающе поднимает глаза на гардеробщицу. В руках его я вижу китель с майорскими погонами. Я наклоняюсь и тихо говорю ему на ухо:

- Накаркали, товарищ генерал.

Он понимающе улыбается, смотрит на меня, беззлобно и искренне, почти как на равного.

- Если бы Вы знали, как бы много я отдал бы сейчас, чтобы снова, быть майором.

Я понимаю, что он намекает на тяжкую генеральскую судьбу, но сцепив зубы молчу, выдавливая вежливую улыбку.
А сам думаю, многое это что? Или сколько? Машину, дачу, квартиру? Что такое многое для генерала?

Он добрый и поэтому наверняка не сведущ в современных условиях существования (даже не пишу проживания, бо его просто нет, проживания) офицеров современной украинской армии.

И мне захотелось рассказать ему о другой армии, о тех, кого не приглашают в Дом офицеров, не только по тому, что они не проходят фейс-контроль из –за лопнувших от частого употребления водки капилляров на лице что, делают его похожим на красную губку, которой моют посуду, а потому, что они не могут такой долгий час (торжественная часть и концерт длятся не менее трех часов) обходится без водки.

А мероприятие, честно говоря, не подразумевает, ни обед, ни ужин. Во всяком случае, для приглашенных заполнить зал и готовых аплодировать.

И поощрение от посещения столь высокого мероприятия, которым по барски одарили нас командиры, превращается в наказание. Потому, что обед и ужин, прошел мимо, так же как и обещанные пол дня выходных.

А может, среди генералов тоже существуют свои аватары, думал я?

Но, зная про круговую поруку и негласно существующий, наверное, все же в мире, «генеральский клуб», члены которого, никогда не отдадут на своего на всеобщее обсуждение толпы нижнего ранга, не говоря уже о более тяжелых и грязных мараниях высокого звания члена клуба.

Говорю это только потому, что являюсь мобилизованным и имею возможность посмотреть на эту картину маслом со стороны, не являясь, так сказать, частью пейзажа.

Глядя на генерала, я вспоминил первая ночь после отпуска, пару-тройку недель назад.

Привычный ко всему, прослуживший большую часть срока и практикующий главную мантру адекватных офицеров, прошедших АТО – «Главное, что все живы», все же не могу привыкнуть к алкоголикам а армии.

В пол одиннадцатого приходит пьяный и мокрый майор без обуви.

В одном носке.

Невнятно сказал, что его избили сепары. Чтоб было понятно, действие происходит в Житомире.

Ладно, пьяный, пусть ложится спать. Завтра утром разберемся.

В пол четвертого, мои аватары ( офицеры-аватары с которыми я живу) проснулись, включили свет и начали продолжать бухать. Майор вдруг решил рассказать, как он потерял туфли.

Понимая что у алкоголиков сон короткий, я возмутился (громко и нецензурно), сказав, что они не хорошие люди, и что порядочные люди рассказывают как они бухали, только после прошествии, как минимум, суток. И что в комнате еще живут другие люди, которым хочется спать. Майор проникся и заснул.

Утром он пошел похмеляться поскольку «очень сильно болели ноги, а в санчасти из обезболивающих, только активированный уголь».

Утром майор рассказал, что ходил к женщине, с которой познакомился накануне. У нее была компания из сепаров, спрашивающих его с пристрастием, его за что, он не любит ДНР.

А потом отобрали туфли, избили каким то палками по ногам и рукам и отвезли на старенькой девятке на пустырь.
Осматривавший его доктор, видавший в Аэропорте такое, что еще долго не сможет рассказать, нашел свежие гематомы от ушибов, и выслушав его рассказ, сказал, что майору нужно продержаться три дня, «иначе сепары могут прийти в комнату и единственный путь отхода тогда будет только в окно».

- Белочку, знаете ли, еще ни кто не отменял.

Я рассказал об этом майору.

Наверное, существует и некий майорский клуб, потому что, мне не хотелось подставлять коллегу под «белку».

Майор свято веривший, что он в центре Украины попал в плен к врагу, засомневался в своей истории, после того как я рассказал ему, что возможно его сознание сыграло с ним злую шутку, ведь постоянно вспоминая, что накануне освободили из плена его сослуживца Рахмана, он очень эмоционально воспринял новость и возможно спроецировал переживания товарища на себя. Майор внимательно выслушал мои доводы, осознал возможность подобной метаморфозы, проникся серьезностью последствий и реально не пил неделю.

Но всю ту неделю, что не пил майор, пили «трехзвездочный и четырехзвездочный». Так солдаты окрестили старшего лейтенанта и капитана, существующих со мной.

Всем им все равно. Они уже переведены на нижестоящие должности и просто ждут приказа.

Их нужно просто перетерпеть. Им даже служебные характеристики пишут нормальные, потому что с плохими, их просто не возьмут в другие части.

Комбат говорит, что он переселил бы меня к себе, но за автарами нужно присматривать, а из адекватных у меня только ты.

Вот и получается - ни кто, кроме…