Сон
Вот такой сон только что приснился. Быстро записываю пока не забыл.
Сидим с пацанами на остановке, на своем районе и листаем какой-то музыкальный журнал, с цветными глянцевыми картинками. Тут мимо проходит Борис Гребенщиков (у него какой-то концерт накануне анонсировали). Останавливается и подходит к нам, сидящим, ну как бы в крайней степени удивленным. Типа, привет, пацаны, шо за журнал. И усаживается рядом. А у него самого какие-то журналы и брошюры, которые дают когда кровь сдаешь, рекламные буклеты Красного Креста и Красного Полумесяца.
Садиться он между нами и спокойно так листает наш журнал.
Я говорю, Борис Борисович, вы ж интервью не даете. А он, говорит, да, не даю. А Андрюха спрашивает, а почему. А он, понимаете, я блин, на Вал не могу выйти, на церкви посмотреть, кругом народ узнает, пристает с автографами и вопросами, слишком меня популярным сделали СМИ. Вот на теперь на Вал, только в шесть утра и хожу.
Я вообще обнаглел, лег и голову ему на колени положил, думаю, вопросов задавать не буду, истина уже рядом. Да, так и подумал.
Он достает из кармана буклет предстоящего концерта, сворачивает его и Руслану отдает. Я лежу и думаю, ща будет билеты на свой концерт раздавать, только вот где сидеть, если все места уже раскуплены. Но он больше ничего из кармана не вытащил.
Тут из троллейбуса выходит Ромка и как заверещит на всю улицу (он такой эмоциональный у нас товарищ), типа, ни фига себе (ну там с матами, конечно, было), Гребенщиков на районе, вы шо типа ваще обалдели, на него голову положили.
Прохожие стали оборачиваться и узнавать, кто сидит с нами. Мне стало стыдно и я встал.
Но Гребенщиков тоже встал, забрал свои брошюры Красного Креста и начал прощаться, типа живите пацаны, правильно. Я стою и жду, что он сейчас скажет, что-то такое, очень важное, которое я ждал всю жизнь, от чего станет легче не только мне, а и всем и не только на районе, а и в городе и даже на Земле.
А он, что-то невнятно буркнул, какое–то прощание по-буддистки мне до селе не известное, а потом еще что-то похожее на Алоха и ушел, не оборачиваясь.
А стою и думаю, что вот не все так просто. Что-то же я все-таки упустил?
И тут начинаю прозревать, что Красный Крест, это же намёк на наше православие, типа Красный – Советский – Наш.
Красный Советский Крест.
Красный Христос. Ни фига себе образ, думаю, Красный Христос!
Вот почему я на днях перечитывал Блока, и смотрел на купание красного коня. Не все так просто.
А Красный Полумесяц, это конечно намек на ислам. Наш ислам. Типа Крым, что ли? А Алоха, вовсе и не Алоха, а Аллах.
Вот он как все хитро зашифровал.
Носит вроде как брошюрки, а несет веру.
Сидим с пацанами на остановке, на своем районе и листаем какой-то музыкальный журнал, с цветными глянцевыми картинками. Тут мимо проходит Борис Гребенщиков (у него какой-то концерт накануне анонсировали). Останавливается и подходит к нам, сидящим, ну как бы в крайней степени удивленным. Типа, привет, пацаны, шо за журнал. И усаживается рядом. А у него самого какие-то журналы и брошюры, которые дают когда кровь сдаешь, рекламные буклеты Красного Креста и Красного Полумесяца.
Садиться он между нами и спокойно так листает наш журнал.
Я говорю, Борис Борисович, вы ж интервью не даете. А он, говорит, да, не даю. А Андрюха спрашивает, а почему. А он, понимаете, я блин, на Вал не могу выйти, на церкви посмотреть, кругом народ узнает, пристает с автографами и вопросами, слишком меня популярным сделали СМИ. Вот на теперь на Вал, только в шесть утра и хожу.
Я вообще обнаглел, лег и голову ему на колени положил, думаю, вопросов задавать не буду, истина уже рядом. Да, так и подумал.
Он достает из кармана буклет предстоящего концерта, сворачивает его и Руслану отдает. Я лежу и думаю, ща будет билеты на свой концерт раздавать, только вот где сидеть, если все места уже раскуплены. Но он больше ничего из кармана не вытащил.
Тут из троллейбуса выходит Ромка и как заверещит на всю улицу (он такой эмоциональный у нас товарищ), типа, ни фига себе (ну там с матами, конечно, было), Гребенщиков на районе, вы шо типа ваще обалдели, на него голову положили.
Прохожие стали оборачиваться и узнавать, кто сидит с нами. Мне стало стыдно и я встал.
Но Гребенщиков тоже встал, забрал свои брошюры Красного Креста и начал прощаться, типа живите пацаны, правильно. Я стою и жду, что он сейчас скажет, что-то такое, очень важное, которое я ждал всю жизнь, от чего станет легче не только мне, а и всем и не только на районе, а и в городе и даже на Земле.
А он, что-то невнятно буркнул, какое–то прощание по-буддистки мне до селе не известное, а потом еще что-то похожее на Алоха и ушел, не оборачиваясь.
А стою и думаю, что вот не все так просто. Что-то же я все-таки упустил?
И тут начинаю прозревать, что Красный Крест, это же намёк на наше православие, типа Красный – Советский – Наш.
Красный Советский Крест.
Красный Христос. Ни фига себе образ, думаю, Красный Христос!
Вот почему я на днях перечитывал Блока, и смотрел на купание красного коня. Не все так просто.
А Красный Полумесяц, это конечно намек на ислам. Наш ислам. Типа Крым, что ли? А Алоха, вовсе и не Алоха, а Аллах.
Вот он как все хитро зашифровал.
Носит вроде как брошюрки, а несет веру.