Копии клонов

  

Стоял в очереди за свечками на предстоящий конец света и вдруг мне вспомнился бестселлер 1861 года князя Волконского (там целая история с авторством, вся семья писала) - Князь Никита Романович.

В свою бытность вдовствующей герцогиней Курлядской, племянница Петра Великого будущая императрица, Анна Иоанновна жила в Митаве и там с ней приключился один прескверный анекдот.

Овдовев, так и не познав прелестей супружеской жизни сполна, а потом став разменной монетой в сложных политических интригах так и не выйдя замуж вовсе, она постепенно превращалась в деспотичную, склонную к жестокости, неумеренному чревоугодию (сублимация) женщину.

Курляндией же фактически управлял резидент Петра Первого граф Бестужев и Анна номинально считавшаяся правительницей, не могла и ни чего решить без одобрения или разрешения Бестужева.

Так вот у князя Бестужева была дочка Аграфена, к которой по причинам ее неимоверной красоты, молодости, худобы и состояния, конечно-же липли всевозможные поклонники, что непременно составляло источник ревности со стороны герцогини Курлядской.

Так вот однажды, как пишет в своей повести Волконский, на охоте, герцогиня Анна очередной раз позавидовала внимаю молодых людей к Аграфене и… Впрочем вот отыскал цитату у самого автора

«- Принесите мне накидку, я забыла ее в шатре,-- резко и громко сказала она по-немецки, обращаясь к Аграфене Петровне.
При этом смелой и неожиданном приказании, которое не могли не слышать все, всем как-то сделалось неловко, и гул разговора внезапно затих.
Бестужева изменилась в лице,-- никогда еще ничего подобного не случалось. Ее отец удивленно поднял голову, точно не веря своим ушам; но Анна Иоанновна, как бы равнодушно смотря вдаль, видимо, настойчиво ждала исполнения своего приказания.
Старик Бестужев встал, чтобы пойти вместо дочери за накидкой.
-- Когда герцогиня приказывает,-- вдруг еще резче произнесла Анна Иоанновна,-- нужно немедленно исполнять ее приказание. Аграфена Петровна, слышали?
Бестужева, бледнея и дрожа, подняла голову. Ее отец в ужасе сжал себе виски руками и закрыл глаза. Остальные потупились, ожидая, что произойдет сейчас неудержимая вспышка Аграфены Петровны. Но она, сделав над собой усилие и чуть слышно прошептав: "А-а, если так..." -- медленно встала со своего места, вошла в шатер и вернулась оттуда с накидкой.
Прежнее веселье как рукой сняло. Сидели недолго и молча; герцогиня велела подавать лошадей. "Охота" кончилась.»

Но на самом деле охота только началась. Оскорбленная при обществе Аграфена начала свою охоту на герцогиню и вот буквально через некоторое время она таки загнала зверя в ловушку. Бестужевы давали бал и естественно, все великосветское общество Митавы присутствовало на нем.
Вот как об этом пишет сам Волконский.

«Анна Иоанновна вошла в гостиную твердою, решительною походкой, чуть потряхивая головою, с выражением: "Я знаю сама, что мне делать".
Аграфена Петровна и другие дамы низко поклонились ей. Она ответила кивком головы, осмотрелась кругом, и какой-то внезапный испуг выразился на ее лице. Сначала она вдруг покраснела, потом побледнела, как полотно, и губы ее дрогнули. А Бестужева нежным, вкрадчивым голосом говорила ей в это время:
-- Милости просим, ваша светлость, не угодно ли сесть, вот кресло, вам здесь будет удобнее.
Роза (камеристка Аграфены) оправдала доверие своей госпожи. Образчик, который она достала, был действительно от платья герцогини - и мебель гостиной оказалась обитой точь-в-точь от одного куска, тою же самою ярко-желтою материей, из которой было сшито ее платье.
Неудержимая усмешка цвела кругом, на лицах всех дам. Столпившиеся у дверей мужчины тоже едва сдерживали смех, готовый вырваться у них, а в задних рядах смешливый толстенький барон вовсе не мог удержаться и фыркнул. Бестужев стоял бледный, не зная, что ему отвечать. Одна только Аграфена Петровна как будто ничего не замечала и наивно-участливо смотрела на герцогиню, страшно изменившуюся в лице и готовую упасть.
- Воды!.. воды!- послышался шепот кругом.- Герцогине дурно... воды, скорее!
Принесли воду, хотели усадить Анну Иоанновну, но она, несмотря на свою дурноту, сверхъестественным усилием держалась на ногах, не желая сесть в "горевшее, как ее платье, словно золото", ярко-желтое кресло гостиной.»

Тут посыл правильный – я оббиваю свою прихожую материалом, из которого ты платья шьешь, понятно, где твое место?
Так и хочется сказать, что с тех пор наряды звезд держаться в строжайшей тайне.

И я задумался, а что для женщины одинаковые платья? Утрата индивидуальности, а значит внимания (рассеивание внимания). Есть даже синдром такой – синдром одинаковых платьев (80% женщин страдают им во всем мире). Что при этом женщина думает? Что ее клонировали? Отобрали ее неповторимость? Оскорбили?




Но при этом все копируют наряды звезд - свадебные платья Кейт Мидлтон, сумеречной вампирши Кристен Стюарт, знаменитое деньрожденное платье Мерлин Монро… Впрочем, говорят, что знаменитое платье Мидлтон всего лишь копия платья крестной дочери Берлускони, выходившей замуж за принца Бельгии (виноват дизайнер? ни кто не подсказал принцессе? или она чихать на это хотела?).


А может все дело в деталях? Всякие там аксессуары меняют привычное - до не привычного?
Всегда встречаются какие-то аналогии, похожести. Мир уже слишком стар.

Помните, как была шокирована парижская публика, когда на выставке импрессионистов появилась картина Эдуарда Моне Завтрак на траве (обнаженная женщина в компании одетых мужчин). А потом, меня так же шокировали в сцене бала у Воланда, прибывающие гости-мужчины во фраках и сопровождающие их женщины в костюмах Евы.

Все это я к чему?

Вот смотрел недавно классику американского кино, оскароносный фильм 1950 года - Все о Еве (первый дебют Мерлин Монро в маленьком эпизоде). Так вот именно там одна из главных героинь и произносит фразу, ставшую впоследствии ассоциациаттивной с совершенно другими персонажами – Шоу должно продолжаться - The Show Must Go On. Сперли не сперли, а лучше ведь не скажешь.

А до этого, в прошлую субботу я был на презентации поэтических сборников нашей Елены Грицюк (Загребы), киевской поэтессы Наташи Бельченко и киевского поэта Владимира Ильина.

Так вот там мне Святослав Евдокимович Хрыкин презентовал книгу нашего черниговского поэта Петра Ивановича Пиницы – Ухожу в кленовые метели. Этот самый Петр Пиница, настоящий поэт-шестидесятник, живший в Чернигове напротив Прохлады, ученик Твардовского, друг Евтушенко, Шукшина (снялся к у него в фильме Странные люди), Андрея Миронова…
Так вот в этой книге есть его знаменитая скандальная поэма Брезентоград ( Петр Иванович участвовал в строительстве Братской ГЭС). А дело в том, что Евтушенко для своей поэмы Братская ГЭС взял эпиграфом как раз строчки Петра Пиницы из поэмы Брезентоград.

«Ах ты, сука-романтика, ах ты Братская ГЭС,
Я приехала с бантиком, а уехала - без».

Но вот на просторах интернета очень часто встречается эта цитата, при этом написано, что слова народные или самого Евтушенко. Так вот они не народные и не Евтушенко, а самые что ни на есть Петра Пиницы, который заслуживает отдельного поста. Хотя думаю Петр Иванович, там на небесах не обижается, не такой он был человек.

А мне всегда, как в детстве, хочется дойти до истоков (хотя бы Стрижня).

Курт Воннегут когда-то сказал, что все, что нужно знать о жизни есть в Братьях Карамазовых.

Я всего раз читал, а сколько нужно?

Или вообще, что нужно знать о жизни?

На фото 
1. Скандал на Московском кинофестивале Джина Лолабриджида и Элизабет Тейлор
2. Пинк и Шакира
3. Мидлтон и Изабелла Орсини