"Лабиринт Путина: шпионы, убийства и темное сердце новой России"

Отрывки из книги Стива Левайна "Лабиринт Путина". 
В 1999 году президент России Борис Ельцин назначил своим преемником Владимира Путина – практически никому не известного бывшего офицера КГБ. Путин установил в России порядок, которого не было с момента развала Советского Союза, и встал у истоков экономического процветания, одной из главных причин которого стал скачок мировых цен на нефть. В то же время Путин стал одним из самых резких критиков Вашингтона за границей и авторитарным лидером, враги которого нередко гибли насильственной смертью.  

Гордость, которую Владимир Путин вновь пробудил в своем народе, напоминает то радостное настроение, которое зажег в сердцах многих американцев своим успешным политическим лозунгом Рональд Рейган. Путин положил начало тому, что умный московский рекламщик мог бы назвать "Новым утром России".

Чем более Путин уверялся в возрождении России, тем охотнее он пугал Европу и открыто нападал на Америку. Он резко критиковал вторжение в Ирак и сетовал на то, что США не считаются с другими странами. Его агрессивность периодически вызывала в США ворчание. Казалось, там говорили: чего же еще можно ждать от этих невыносимых русских? Но то, что Путин со временем все чаще не соглашался с Западом, нельзя объяснить лишь тем, что он "русский с трудным характером". Как минимум отчасти это было вызвано тем, что Запад свысока относился к России, когда та пребывала в глубоком экономическом кризисе.

Когда Путин начинал работать на посту президента, он желал преодолеть глубокие расхождения России и Запада, стремился установить дружественные отношения. Однако, как и его предшественника Бориса Ельцина, Путина раздражали действия НАТО. Когда в 1990-е годы Запад начал процедуру по приему в альянс прибалтийских государств, прежде входивших в СССР, Россия выступила против. Националисты рассматривали расширение НАТО как попытку шантажировать российских военных, чтобы те не попытались бросить сколько-нибудь серьезный вызов Западу в данном регионе. Однако Путин воспринимал спор с НАТО по-другому. Он полагал, что Вашингтон попросту не понимает причин недовольства Москвы, – так рассказал один из кремлевских инсайдеров, с которым я беседовал при написании книги. Он попросил не называть его имени, чтобы не создавать проблем с доступом к информации в будущем. Я буду называть его Виктором. Путин говорил советнику, что, если проявить терпение и четко все объяснить, "они увидят, что мы нормальные люди, и отношения у нас будут другими", вспоминает Виктор. Поэтому Путин часами беседовал с высокопоставленными и не очень западными гостями – министрами, заместителями министров, со всеми, кто был готов выслушать его мнение по поводу Чечни, НАТО и энергетики.

К началу 2000 года НАТО уверенными темпами расширялось. Путин встретился с президентом Биллом Клинтоном, госсекретарем Мадлен Олбрайт, советником по национальной безопасности Сэмюелем Бергером и задал им вопрос: как бы Запад отреагировал, если бы Россия выразила желание вступить в НАТО? По словам Виктора, Путин говорил серьезно. Он видел во вступлении в НАТО двойную выгоду: Россия бы сильнее сблизилась с Западом и, что для Москвы более важно, получила бы возможность изнутри "реформировать" эту организацию времен холодной войны. Наряду с другими 19 членами НАТО Москва имела бы право вето. Помимо прочего, это помешало бы альянсу вновь предпринимать шаги, против которых Россия возражала, – наподобие бомбардировок Сербии.

В этот напряженный момент, вспоминает Виктор, Бергера неожиданно заинтересовала муха на оконном стекле. Облрайт устремила взгляд в пустоту. Клинтон переглянулся с советниками, а затем в дипломатичных выражениях отправил Путина куда подальше. Это было что-то из серии: "Если бы это зависело от меня, то я бы, конечно, согласился..."

Не смутившись, окружение Путина предложило встретиться с американскими конгрессменами. Те ответили аналогичным образом. "С хитрыми лицами они заявили: "Ага, да вы хотите разрушить НАТО изнутри!" – вспоминает Виктор. Безусловно, конгрессмены в чем-то были правы. Например, если бы Россия была членом НАТО в 1999 году, Сербия просто бы задавила Косово, как она уже поступала сама или через своих союзников с Боснией и Герцеговиной. Но Виктора оскорбило американское предположение, что мотивы России неискренни. Очевидно, что оскорбился и Путин.

Однако подлинное оскорбление было нанесено после терактов 11 сентября 2001 года в США, утверждает Виктор. Путин был в числе первых, кто выразил президенту Джорджу Бушу соболезнования и предложил необходимую помощь. Вскоре после этого Буш потребовал, чтобы Россия разрешила американцам создать военные базы в Узбекистане и Киргизии, откуда должна была начаться борьба с подконтрольным "Талибану" афганским правительством. Американский президент пообещал, что эти базы будут временными и станут использоваться лишь для вторжения в Афганистан, говорит Виктор. Он вспоминает, что Путин тогда дал разрешение, сказав: "Мы должны помогать своим друзьям".

Полтора года спустя активная фаза афганской кампании завершилась. Кремль задал США вопрос о том, когда они намерены вывести свои силы. "Это зона наших стратегических интересов, и мы никуда не уходим", – пересказывает Виктор ответ американцев.

Вячеслав Никонов, энергичный 51-летний историк и кремлевский инсайдер, говорит, что утверждения Америки о намерении остаться в Афганистане стали последней каплей, после которой у Путина кончилось терпение. "Я слышал, как в Кремле говорили: "С нас хватит", – рассказал мне Никонов. – А то получалось: "делайте то, чего хотят американцы, или у нас будут ужасные отношения".

На этом закончился период, когда Путин порой был дружественным собеседником. Путин стал осуждать США, заявляя, что они "перешагнули свои национальные границы во всех сферах". Когда в 2007 году Вашингтон сообщил о намерении разместить противоракетные базы в Польше и Чехии, путинский командующий ракетными силами пригрозил нацелить ядерные ракеты на данные базы. А затем Путин ударил Запад по действительно больному месту – он сделал это с помощью энергетики. Президент вынудил Royal Dutch Shell и французскую Total по заниженным ценам продать контрольные пакеты принадлежавших им российских нефтяных разработок российским государственным компаниям и предупредил, что аналогичная судьба может ожидать британскую BP и самую крупную из всех иностранных компаний – ExxonMobil.

Одновременно произошел целый ряд ужасных событий, которые вызвали еще больший ужас в рядах тех, кто наблюдал за Путиным. Самым заметным из них стало убийство Александра Литвиненко, бывшего сотрудника российской разведки, который получил политическое убежище в Лондоне. В ноябре 2006 года неизвестные отравили Литвиненко радиоактивным изотопом – полонием-210.

Не во всех бедах были заметны следы Путина. Но это было и не нужно. Скорее, имело место соучастие путем бездействия. Громкое убийство может остаться нераскрытым в любой стране. Ситуация с захватом заложников – наподобие захвата в 2002 году чеченскими террористами переполненного московского театра, где шел мюзикл "Норд-Ост" – способна закончиться трагически, даже если сотрудники правоохранительных органов отлично подготовлены. Однако после третьего, четвертого, пятого подобного случая становится очевидно, что имеет место некий базовый недостаток. Как минимум, в путинской России нельзя рассчитывать, что государство защитит жизни своих граждан. Как максимум, наемные убийцы и их наниматели имеют основания верить, что можно убивать и не бояться закона. Мне кажется, что убийство Литвиненко – а именно, впечатляющее применение против него полония – это символ того страшного поворота, который Россия претерпела в президентство Путина.

Я не утверждаю, что другие страны ведут себя более высокоморально, чем России. Мир, образовавшийся после 11 сентября, не оправдал надежд (в том числе и моих), что Запад сможет претендовать на благородство. Если сравнивать нынешние события в России, на Западе и в других частях света, возникает соблазн сказать, что различия между государствами и культурами стали едва различимы.

Это, однако, не так. Несмотря на проблемы, которые возникли у Америки с имиджем за границей за годы президентства Джорджа Буша, в США, Европе и большинстве стран Азии нельзя безнаказанно убивать журналистов вроде россиянки Анны Политковской, занимавшейся расследованиями. Там нельзя отравить шпиона-перебежчика, а собственная полиция не убивает зрителей в театре с помощью газа, как это случилось в "Норд-Осте".

Если вы гражданин России, то вам больше, чем жителям какой-либо другой страны "большой восьмерки", грозит опасность ранней смерти или странной и жестокой гибели. Когда я говорю о ранней смерти, то подразумеваю не болезни, детскую смертность или автомобильные аварии – хотя по всем этим показателям Россия опережает остальные семь стран. Я имею в виду смерть наподобие той, которой погибли Литвиненко, Политковская и 129 жертв "Норд-Оста" – все эти смерти российское государство поощряло или по крайней мере спокойно терпело.