Садиг Тагиев: «Бояться нужно не судьи, а закона»
Садиг Тагиев: «Бояться нужно не судьи, а закона»
А еще у Садига Рзаевича близится юбилей: 20 лет на судейской работе.
Не бойся закона
– Я читала, что 28 из 30 дней в месяц вы проводите на работе, иногда и по 10-12 часов в день. Чем вызвана такая интенсивность работы? Почему не хватает рабочего дня?
– Для основной нагрузки рабочего дня мне, конечно, хватает вполне, но есть ведь еще планирование, контроль, научная работа – я готовлю к печати монографию – и вот для этого время находится после окончания рабочего дня и на выходных.
– Несколько лет назад вы подготовили и издали сборник «Закон и правосудие в афоризмах». Расскажите, как вы над ним работали и приведите парочку любимых изречений.
– Над составлением сборника я работал вместе со старшими сыновьями (они тоже юристы), вышел он в 2008 году. В этот сборник вошли афоризмы, цитаты, пословицы, касающиеся служителей Фемиды: судей и всех, кто так или иначе связан с правосудием. «Кто правды желает, тому Бог помогает», – открывает Садиг Рзаевич книгу в синей обложке. – Или вот: «Не бойся суда – бойся судьи»… Это справедливо до сих пор: у нас и впрямь боятся судьи, а не закона. А я сторонник того, чтобы люди боялись закона, а не конкретной личности. Закон должен быть сильным, а судьи – лишь применять его. «Закон – владыка над правителями, а они – его рабы». Это Платон писал еще.
О личном
– Из какой вы семьи? Я вот только знаю, что дед ваш был учителем географии и проработал 45 лет на одном месте. А родители?
– Отец у меня – ученый-агроном, ему 85 лет, но он до сих пор работает консультантом в одном из азербайджанских НИИ, покойная мама была преподавателем химии и биологии. Семья большая, я – старший из четырех детей, трое моих сестер живут в Баку.
В Украине Садиг Тагиев живет с конца 70-х. По всему выходит, что привела судьба: перелистал «Справочник для поступающих в вузы», выписал города, где есть медицинские институты, и с этим списком приехал в аэропорт. Кассирша, конечно, удивилась: «Как это, тебе что, все равно, куда лететь? Ну, через три часа будет самолет на Донецк!»
– В Донецке я окончил медицинский институт, а по направлению был распределен в Луганск. И с 1982 года по 2010-й жил и работал там.
– И карьера врача складывалась удачно.
– Да, через год после окончания института я уже был зав. отделением, вел научную работу, планировал расти дальше... К сожалению, у меня проявилась (и до сих пор она есть) сильная аллергия на медпрепараты и я вынужден был бросить медицину. И начать жить заново.
Ближе всего к медицине была экспертная работа. Работал экспертом, следователем – окончил высшие курсы при МВД СССР, Харьковский институт им. Дзержинского (сейчас это Национальная академия юридических наук). И 21 июня будет ровно 20 лет, как я работаю судьей.
В первой пятерке
– Расскажите, как работает Апелляционный суд Черниговской области, над какими делами и с какой нагрузкой работают судьи?
– Вот сегодня, например, у нас рассматривается 37 гражданских дел и 4 уголовных. Но эти цифры непостоянны, иногда может быть до 60 дел, иногда меньше. Дела слушаются в апелляционном порядке – гражданские, уголовные и связанные с административными правонарушениями. По итогам прошлого года могу сказать, что мы добились очень хорошего уровня работы: по семи основным показателям три первых места по Украине – наши. Среди судов апелляционных инстанций Украины мы входим в первую пятерку. У нас нет ни одного судьи, который бы привлекался к ответственности за нарушение закона и было наименьшее количество жалоб.
– Что определяет качество работы суда?
– Наиболее важны для нас такие моменты, как законность, справедливость и сроки рассмотрения дел непосредственно в Апелляционном суде и в местных судах (а мы хоть и не вмешиваемся в их работу, но оказываем методическую помощь, следим за их статистикой и т.д.). Качественным показателем также есть содержание лиц под стражей в рамках установленных сроков. Чем меньше решений местных судов мы отменяем, тем меньше, следовательно, допускается судебных ошибок, что отражается на авторитете правосудия.
Естественно, и наши решения проверяются в кассационном порядке Высшим специализированным судом Украины, и мы тоже заинтересованы в том, чтобы наших решений отменялось как можно меньше.
– То есть, качество вашей работы – это минимум кассаций.
– Да. И хотя я, как председатель суда, считаю, что у нас все-таки много судебных решений отменяют, но если сравнить с другими апелляционными судами – все же мы заняли первое место по качеству рассмотрения гражданских дел. На наших судей жалуются мало.
– А если жалуются, то на что?
– Жалуются, что задержали на день-два выдачу копии судебного решения, что судья в ходе судебного разбирательства повел себя грубо – были два таких случая, но, правда, после поверки факты не подтвердились. Жалоб на то, что у нас серьезно нарушаются права человека, нет – ни мне, как председателю суда, ни вышестоящим контролирующим органам.
– Наиболее актуальные категории дел?
– Если мы говорим о гражданских делах, то, конечно, чаще всего встречаются вопросы, связанные с земельными правоотношениями. Черниговщина – регион сельскохозяйственного направления, и естественно, что очень часто люди судятся по поводу заключения арендных договоров и выплаты арендной платы. Что касается уголовных дел – тут весь реестр, начиная от убийств и заканчивая невыплатой алиментов. Больше всего – и, наверное, это закономерно, мы живем в пограничном регионе – дел, связанных с торговлей людьми. Правоохранительные органы достаточно эффективно работают в этом плане, но все равно безработица в сельских районах приводит к тому, что молодые люди, не находя себе реализации, вынуждены соглашаться на сомнительные предложения «работодателей», которые обманным путем вывозят их за пределы страны.
С этим же фактором (приграничная зона) связан и достаточно большой наркотрафик. Мы замечаем медленный, но рост количеств дел, связанных с наркоманией. А это зло, с которым нужно бороться нам всем, без исключения. Потеряем генофонд – потеряем все.
Что же касается остальных видов преступлений, они типичны для всей страны. Каких-то особых проявлений насилия, организованной преступности в этом году не могу отметить.
Оправдательный приговор – это нормально
– Садиг Рзаевич, но какое-то количество дел вы все-таки возвращаете на доследование, а по каким-то, может быть, выносите и оправдательные решения. Каков их процент?
– Очень низкий – к большому сожалению. До сих пор работают наши старые стереотипы: если дело возвращают на дополнительное расследование, судья оказывается, с одной стороны, в поле пристального внимания потерпевших («Ах, все-таки дело вернули!»), с другой – следователям и прокурорам не нравится, что их работу «признали браком», вернули обратно. Но ведь оправдательный приговор – это нормально!
С принятием нового УПК все эти моменты сами по себе отпадут, и если сейчас у нас количество оправдательных приговоров менее 1%, я надеюсь, это число вырастет. В других странах оправдательные приговоры – это нормальное явление, и никто там не говорит, что судьи и прокуроры коррумпированы. Есть доказательства – пожалуйста, выносите приговор. Не собрали – извините.
– А в целом как вы оцениваете качество работы следственных подразделений?
– Качество работы, конечно, в унисон сегодняшнему дню. Желает лучшего. И это связано с отсутствием фундаментальной следственной школы, существовавшей раньше, которой мы действительно гордились. В свое время следователи были элитой правоохранительной системы! Но в последние годы опытные, квалифицированные работники вынуждены были уходить в отставку, менять работу – а им на смену пришло очень много молодежи. Это, казалось бы, неплохо. Но следственная работа – это в первую очередь знания и жизненный опыт.
– А у вас работают молодые судьи? Как вы оцениваете их работу, как повышаете квалификацию?
– Судьи апелляционного суда избираются бессрочно – а это значит, что они уже проработали в должности судьи как минимум 5 лет. Несколько молодых судей у нас есть, и могу сказать, что это люди грамотные, принципиальные, энергичные… Но по моему глубокому убеждению, чем выше инстанция, тем старше должен быть судья. Потому что судебная работа – это не только отличные юридические знания, но и глубокий жизненный опыт, без которого часто очень трудно оценить ситуацию. Молодой судья и судья со стажем 20-30 лет на дело об убийстве будут смотреть разными глазами. И подходы у них будут разные.
Кстати, вот здесь вернемся к началу разговора: почему у нас не боятся закона, а боятся судьи. Потому что мы открываем любую статью Уголовного кодекса и читаем: «карается ограничением свободы на срок до 3 лет или лишением свободы на тот же срок», «от 4 до 7 лет». И еще серьезнее: «15 лет или пожизненное заключение»! То бишь, судьба человека отдается в руки судье. Представьте, какие это полномочия! А ведь разница даже в год значит очень много.
Законы должны быть четко выверены и вычитаны, чтобы каждый знал, что за конкретное деяние последует совершенно определенное наказание. И судья должен только правильно применить закон. А из-за этих вариантов и боятся сегодня судей. Будут четкие законы – будет к ним и уважение. Мы должны ходить в узких коридорах санкций закона. А пока этого нет – будут слухи, мол, того отпустили, а этого «закрыли»…
Неприкосновенности не нужно
– Что вы думаете о неприкосновенности судей? Есть ли в ней необходимость?
– Я противник неприкосновенности. Конечно, я должен знать, что если я честно работаю, в мой кабинет при всем желании самый пронырливый прокурор, милиционер и СБУшник с обыском не зайдет – процессуальные гарантии этого не позволят. Но какая может быть неприкосновенность, если судья дебоширит в общественном месте? Если он пьяным сел за руль и совершил ДТП? Мы вышли за пределы суда – мы обычные граждане.
Когда я был на курсах в Вашингтоне, в центре подготовке судей им. Маршалла, к нам на встречу должен был приехать один из судей Федерального суда США. Он опоздал на 20 минут. Знаете, почему? Задержала полиция за превышение скорости, пришлось оплатить штраф! У нас менталитет совсем другой, социалистическая система извратила всё – и нам нужно формировать новое мышление, другой подход.
– Вы как-то сказали: бедный суд – опасный суд.
– Очень опасный. Когда приходите в суд, вы не думаете, работает ли у нас компьютер, есть ли бумага, освещение в зале, каков фонд оплаты труда… Вы должны прийти и увидеть законный и справедливый суд. А если видите, что судья идет просить конверты, бумагу? Кто платит, тот и заказывает… Во всех цивилизованных странах суды финансируются на уровне потребности – именно для того, чтобы не было соблазна коррупции.
– Украинский суд – бедный?
– Я бы этого не сказал. Но не такой уж и богатый. Сейчас в области, наверное, никто из должностных лиц не получает зарплату выше моей. С этого года подняли наконец зарплату судьям местных. Теперь, согласно принятому закону, наша зарплата зависит от минимальной зарплаты и будет постепенно индексироваться – видимо, где-то к 2015 году мы заживем красиво и богато! А вообще заработная плата судьи должна быть не менее 15 минимальных зарплат – так планируется.
– А зарплата сотрудников аппарата?
– Это больной вопрос, который непременно нужно решать. Потому что сейчас у нас технические работники получают наравне с помощниками судей! Финансирование судов по-прежнему недостаточно, и принятый закон о судебном сборе, к сожалению, картину не улучшил. Средств госбюджетом выделяется меньше, а доходы от судебного сбора не так уж высоки – суммарно выходит даже меньше, чем в прошлом году.
– Понимаю, что считать чужие деньги нехорошо, но спрошу. На сайте «Судова влада України» я зашла на страничку Апелляционного суда Черниговской области и обнаружила там «Відомості про майно та доходи голови Апеляційного суду»… Редкий случай открытости.
– Ну если это мое, почему я буду прятать? Что мне скрывать? Я имею в собственности Лексус, вклады в банке, недвижимость...У меня большой трудовой стаж, я сын и внук состоятельных людей, правнук известного в царское время человека – и сегодня я хранитель семейных ценностей.
Эмоции – это для себя
– Работа следователем, экспертом, судьей, наверное, наращивает некую «броню» на душе, вы ведь постоянно сталкиваетесь с насилием, со злом.
– Если у вас душа хорошая, нету в ней «дырок» – ничего плохого туда не войдет. А сопереживание есть, конечно же. Как можно не переживать, оставаться хладнокровным, если отец и мать двоих детей бросили в колодец?! Так, наверное, переживают доктора, когда у них умирают пациенты… Но с другой стороны мы должны быть стопроцентно хладнокровны, когда выносим наказание. Эмоции – для себя. Воспитывай себя этими эмоциями. Если эмоции влияют на судью, это не судья. Но в моей практике было очень много дел, которые я никогда не забуду. Которые просто врезались в память…
– Как вы пережили недавнее минирование здания суда?
– Знаете, я минирование пережил не одно, привык уже. В тот день я был в судебном заседании, закончил его. Людей, конечно, эвакуировали, но я остался в кабинете.
Сейчас ведь это модно – «минировать»… Почти обычное дело (хотя минирование Закарпатского окружного суда было вполне реальным, там нашли взрывчатку!). У нас ничего не нашли, слава Богу. Но могу сказать, что связано это всё было с желанием сорвать судебное заседание – не удалось.
– Здание суда вам нравится? Видно, что вы о нем заботитесь и относитесь с душой.
– Да, очень нравится. Тем более, что оно находится в центре города, все гости идут в первую очередь сюда – любуются и нашим старинным зданием. Мы его привели в порядок, сейчас ремонтируем башню – и в течение ближайших двух-трех недель она будет как новая! И даже с подсветкой с четырех сторон.
– От башни само собой логично перейти к часам. Говорят, куранты на здании суда появились, потому что вы очень любите часы?
– Ну вы же видите, какие у меня часы в кабинете! (Часов в кабинете – восемь, а в комнате отдыха за дверью – около полутора десятков. – Авт.). Вот этим – больше ста лет! – указывает Садиг Рзаевич на часы в мраморном корпусе с бронзовой скульптурой наверху, на медной табличке имя: Franсois Moreau.
– Люблю часы, давно их коллекционирую. Потому и куранты установил.
Куранты на башенке апелляционного суда черниговцам, кажется, пришлись по душе. Многие признаются: прислушиваемся к бою часов на площади, так и узнаем, когда выходить на работу, на домашние часы уже не смотрим!
– Бой часов как-то оживляет все вокруг, – соглашается и сам глава суда, – я иногда иду на Вал гулять с сыном, услышу перезвон – приятно! Даже на пешеходном мосту наши часы слышно, а ведь мы включили их всего на 30% мощности.
– Собственную коллекцию часов вы в Чернигов уже перевезли?
– Некуда – в коллекции почти 200 часов разных видов, а у меня пока такого жилья в Чернигове нет.
– В Чернигове коллекция чем-нибудь пополнилась?
– В основном каминными часами, интересных настенных почему-то не попадается. Хотя я начинал коллекцию именно с настенных часов.
– А с чего начинали, кстати?
– Это долгая и давняя история. Школьником я все каникулы проводил у деда – а у него были настенные часы, которые как-то раз от безделья я решил разобрать. Узнать, как же они работают… Испортил, конечно. Что смог – собрал и повесил обратно, – улыбается Садиг Рзаевич. – Часовщик в районе потом сказал: «Такой мастер «поработал», что часы ремонту больше не подлежат!» Никто меня за них не ругал, но я пообещал дедушке: «Окончу институт, получу первую зарплату – и куплю тебе часы!» А вышло так: в июне 1982 года я получил диплом – а за месяц до этого, в мае, дед умер...
Много лет спустя, уже работая судьей, я увидел его во сне: «Ты купил мне часы? Помнишь, ты обещал?» В Харькове зашел в антикварный магазины и напротив двери увидел старинные часы – причем как только я вошел, они начали бить! И, вспомнив давнее обещание, я решил купить их и повесить на стену в честь деда. Отдал мастеру, почистил, отреставрировал. Вот с них все и началось.
– Чернигов вы успели полюбить?
– Чернигов – древний город, этим он берет. Я вижу, что люди здесь любят свой город, гордятся им. Наверное, можно было бы что-то сделать лучше: навести порядок, хотя бы каждому возле своего дома… Но если сравнивать с Луганском – здесь очень чистый воздух, меньше преступности, меньше суеты. Это спокойный город, в котором хорошо жить, работать и отдыхать. Я люблю гулять по Чернигову, и если приезжают ко мне гости – обязательно стараюсь им город показать.
Вера Едемская, еженедельник «Семь дней», №22 (51)
Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш
Telegram.