Похороны в два этапа

Писать об этом невероятно трудно, промолчать невозможно. Утром 2 ноября Талалаевку облетела весть: умер Валерий Чернявский. Ему было всего 45, он был известен в районе как мастер фотографии. Десять лет Валерий Петрович работал фотокорреспондентом в местной районной газете. В конце 90-х открыл свою фотостудию. Редко в каком семейном альбоме нет фотоснимков, сделанных им. В глазах людей он любил снимать радость. Он никогда не фотографировал похороны, людей в отчаянии. Поэтому, наверное, никому и не пришло в голову взять в руки фотокамеру в день прощания с ним. А жаль.

Каким он парнем был...

Еще подростком-школьником Валерий взял в руки фотоаппарат. Видеть прекрасное в обычном его учила мама — Раиса Петровна, которая длительное время работала в редакции и одна воспитывала сына. Его детские снимки украшали различные фотовыставки. Он закончил Роменский керамический техникум, отслужил на Черноморском флоте. Вернувшись домой, заочно поступил на журфак, устроился на работу в редакцию. Он успевал быть ведущим грандиозных районных праздников и одновременно делать из них историю в фотографиях. Элегантный джентльмен, которого многие матери ставили в пример своим сыновьям, многие жены — мужьям. Женился, строил дом, растил сына и сад. Его двор соседи называли земным раем: каждое фруктовое дерево ухожено, все цветет, все плодоносит. Казалось, счастью в этом доме не будет конца.
С рождением сына Олеся в семью пришли и счастье, и горе. Оказалось, что у мальчика серьезные врожденные проблемы с кишечником. В Охматдете оперировали трехлетнего Олеся и в тот же день в институте им. Шалимова — мать Валерия, у которой обнаружили онкозаболевание. У обоих самых родных людей шансы выжить были очень малы. Валерий выстоял, спасая как мог обоих, но с тех пор его густые кудрявые волосы полюбила седина. Казалось, пережил самое страшное и впереди будет лишь счастье. Но в один момент, даже не дождавшись полного выздоровления сына, его бросила жена.

Опеки над сыном добивался в суде

Жена оставляла его несколько раз и опять возвращалась. Иногда брала с собой Олеся. Поскольку сыну нужен был особый уход, Валерий решил добиться в суде постоянной опеки над сыном. В этом его поддерживали ближайшие друзья, которые видели в нем заботливого и любящего отца. Олесь, которому тогда было 12, учился в музыкальной школе, посещал художественный кружок. Вместе с отцом закалялся купанием, бегом. Валерий приучал сына к труду, самостоятельности в жизни. Если бы кто-то тогда сказал, что Валерия погубит водка, того пророка засмеяли бы все.

Одиночество «прятал» в рюмку

Наладить личную жизнь у него не получалось. И свое отчаяние Валерий тайком стал заливать водкой. С 2005 года он начал скатываться в бездну, из которой нет пути назад. Сомнительные сожительницы, друзья — теперь уже по рюмке, потеря клиентов. Кредиты, которые брал для приобретения аппаратуры, оплачивала старая мать. Сын, уже студент, был предоставлен сам себе. Слава богу, что именно тогда облагоразумилась мать Олеся, которая теперь учит и содержит сына. Рядом с Валерием оставалась только старая мать, которая все еще не верила, что бесповоротно теряет единственного родного человека.
Алкоголизм разрушал его организм, вел к деградации. И все-таки Валерий работал в студии, он никогда ни у кого ничего не брал в долг, не просил, никогда и никому не грубил. Последнюю неделю на работу его провожала и встречала мать — самому ему было не под силу преодолеть путь в два километра. За последние годы, а особенно за последние недели, он сильно похудел. Много курил и очень кашлял. В больницу не обращался. На лечение, да и на жизнь, нe было денег.



Умер на станции «скорой»

За две недели до смерти Валерий окончательно слег. По крайней мере, так говорит мать, Раиса Петровна Чернявская. Высокая температура, кашель с мокротой и такая слабость в теле, что совсем не мог подняться. Такие симптомы она считает признаками пневмонии, которую пытались лечить самостоятельно. Валерий просил мать не вызывать врача.
Но около 20 часов 1 ноября мать вызвала «скорую», потому что сын начал бредить. Фельдшер Валентина Леонтьевна Щербина быстро приехала на вызов. Кстати, по словам матери, она не раз приезжала на вызовы, когда у Валерия в стадии запоя случались эпилептические приступы. В этот раз ситуация была другой. С того времени, когда Валерий слег, он ни капли спиртного не употреблял. Фельдшер сделала ему укол и сказала, что необходима госпитализация. Мать попросила соседа Николая Семеновича Цюпку помочь вынести сына. Валерия уложили на носилки и повезли в отделение «скорой помощи» районной больницы.
Прошло минут 15 или 30, мать не может вспомнить. Склонившись в коридоре над умирающим сыном, она не могла осознать, что это конец.

Говорит 75-летняя Раиса Чернявская: «Сын лежал на носилках в коридоре отделения и не приходил в себя. Врачи в кабинете совещались, в какое отделение его направить. А я держу Валеру за руку и слышу, что пульса нет. Потом я просила врачей только об одном — помочь мне сделать так, чтобы не везти тело сына в Прилуки на вскрытие, ведь за душой ни копейки, положиться не на кого. Откуда я могла знать правильность оформления процедуры захоронения? Ведь я не имела и не имею никаких претензий к медикам относительно смерти сына. Ее причину я знаю, а от того, что я буду знать, какой букет других недугов появился у него как следствие главной болезни, мне легче не станет. Я полностью доверилась медикам и была даже благодарна, что тело сына они привезли домой. Дежурный врач П.П. Ковалева и фельдшер В.Л. Щербина сказали, чтобы я утром подошла за справкой».

Его хоронили сообща

Утром вместе с кумой Валерия она пошла в больницу, где ей сказали, что ее сын умер... дома. Поэтому справку о смерти матери не выдали. Когда она в страшном отчаянии ни с чем вернулась из больницы, дома ее ждала милиция. Они, как и положено, дали направление на экспертизу. Мать объяснила, что сын умер в больнице, сказала, что будет хоронить его без документов, потому что не за что везти тело в Прилуки, что похоронит сына сама в своем саду. Возможно, и было бы так, если бы не люди.
Организацию похорон взяла на себя кума покойного. Деньгами помогли предприниматели, бывшие коллеги, друзья, соседи, просто знакомые. Этими средствами рассчитывались за гроб, яму, автоуслуги. Отец Виктор предложил отпеть покойника в церкви, сделав этим свое пожертвование. Ведь большинство людей помнили Валерия как человека светлого.

Под церковью процессию остановила милиция

2 ноября в 15 часов траурная процессия отправилась от двора в сопровождении милиции. Когда к церкви с других похорон подъехал отец Виктор, ему запретили отпевать покойного. Люди, собравшиеся на похороны, требовали встречи с поселковым председателем Ю.Е. Величко, который в то время уже отчитывался в прокуратуре.
Хорошо, что на тот момент из собранных денег еще осталась сумма, за которую можно было сделать вскрытие. На улице уже смеркалось, когда гроб переместили на другую машину и повезли в Прилуки. Катафалк служба ГАИ отправила на штрафплощадку.
Куда же везти тело после вскрытия? Неужели опять матери домой? Батюшка предложил оставить на ночь (Прилуки в 70 км от Талалаевки) гроб в церкви.
Тело из Прилук привезли где-то в полдесятого вечера, и до утра гроб простоял в храме. 3 ноября люди опять собрались около церкви хоронить Валерия Чернявского. Таких похорон Талалаевка не помнит. Много вокруг них слухов и домыслов. И прежде всего — как найти оправдание действиям медиков? С просьбой объяснить свои действия я обратилась к ним через месяц после смерти Валерия. С Аллой Чергинец, старшим фельдшером отделения «скорой помощи» Талалаевской районной больницы, состоялся такой диалог:

— Скажите, действительно ли в журнале смерть Чернявского зарегистрирована дома?
— Если это для публикации, я ничего не буду говорить. Копии журналов я передала в милицию. Родные не требовали дела, иначе бы уже прокуратура занималась.
— Но вечером 1 ноября «скорая» выезжала на вызов?
—  Да.
— Больному делали инъекцию и забирали его в больницу? Есть же свидетели, кроме матери, которые это знают.
— Да, забирали.
— Следовательно, забирали живого, не труп?
— Выходит, что так.
— А в журнале написали, что он умер дома?
— Да. Я не могу объяснить, по какой причине так записали. Наверное, хотели как лучше. Ведь Чернявский не обращался в больницу, не имел какого-то диагноза, и никакой врач не выдал бы справку. А без диагноза никто не даст разрешение хоронить молодого человека без вскрытия. Так по закону.
— В милицию о смерти Чернявского сообщили лишь утром следующего дня, хотя должны были бы сообщить сразу...
— Да. Но я не могу это прокомментировать.



Кому закон не писан?

Слово «закон» большинство из нас очень пугает, тем более что мы знаем законы очень плохо. В больнице нам говорят, что в случае смерти молодого человека, который до смерти не имел диагноза, несовместимого с жизнью, обязательно проводится медэкспертиза, но она проводится и в случае смерти старого человека, если он умер при невыясненных обстоятельствах. То есть необходимость проведения экспертизы зависит от конкретной ситуации. Но ни в «Правилах проведения судебно-медицинской экспертизы (исследований) трупов в бюро судебно-медицинской экспертизы», ни в «Инструкции о заполнении и выдаче врачебного свидетельства о смерти», а именно этими документами Министерства здравоохранения должны руководствоваться медики, не указано, что доставка трупов в морг и экспертиза проводятся за счет родственников. Их заставляют доставлять труп на вскрытие, иначе справки о смерти им не видать. Таким образом, граждане якобы добровольно (а в действительности принудительно) берут на себя этот труд, хотя в «Правилах проведения судебно-медицинской экспертизы (исследований) трупов в бюро судебно-медицинской экспертизы» указано, что «ответственность за доставку трупа, его одежды и других предметов, которые непосредственно имеют отношение к трупу, в морг возлагается на лицо, которое назначило экспертизу, и осуществляется бригадой, состав которой в соответствии с местными условиями комплектуется из работников органов Министерства внутренних дел или из работников других служб, специализирующихся на этом.

В случае смерти в лечебно- профилактических учреждениях организация доставки трупа в морг воз-.лагается на руководителя данного учреждения».
В случае с Чернявским больница, сделав неправдивую запись вызова, сняла с себя ответственность за проведение экспертизы, милиция же, выдав направление на экспертизу, требовала ее от матери, остановив похоронную процессию.

Молчать нельзя

...Говорят, что до 40 дней душа покойного живет с нами. За это время я получила массу комментариев, мол, зачем тревожить его душу. Не сбросились бы люди на экспертизу и на похороны, Валерия через несколько дней похоронил бы поселковый совет. Но если бы каждый из тех, кто предлагал такой вариант, на месте матери покойного хоть на мгновение представил себя или свою мать. Промолчать — значит согласиться, согласиться с тем, что нас, ссылаясь на букву закона, обманывают на каждом шагу. Особенно бедных и беззащитных. Во имя светлой памяти друга и коллеги (а в памяти всех, кто близко знал его, Валерий останется таким) я не могла промолчать...

Александра Гостра, еженедельник «ГАРТ» №49 (2542)

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.