Антон Макарский: «Любовь в моей жизни играет главную роль»
Антон Макарский: «Любовь в моей жизни играет главную роль»
Воспитание любовью
— Я у вас в одном интервью прочитала: «Мужчина должен начинать самостоятельную жизнь с раннего возраста»… Это заключение — из собственного опыта?
— Я уехал из дома, когда мне было семнадцать лет. Да, я думаю, что где-то вот в этот период, когда юноша максимально силен, когда он готов начинать самостоятельную жизнь, ему нужно отделяться от дома — и желательно, конечно, перебираться подальше. Выбраться из-под «надзора» любящих людей и теплого маминого крыла! Это очень сильно помогает становлению.
— А у вас были эти теплые крылья, вы ведь из большой семьи?
— О-о-о, у меня такая мама — она будет любить, что бы ни случилось, настоящая мама! Воспитывала нас очень мягко. Попросит что-нибудь сделать — пропылесосить, например... А я так это в детстве не любил! Хотя это была моя обязанность — у нас всегда в доме были и собаки, и кошки, и ковер чистить от шерсти приходилось постоянно. Так вот мама просит: «Антоша, пропылесось!» В ответ любимое детское слово: «Сейчас». И — продолжаю заниматься какими-то своими делами. Мама берет пылесос, начинает убирать сама — а видно, что тяжело ей это делать… Я вскакиваю: «Мама, что ты делаешь!» — «Ну я же вижу, что ты занят…» Всё!
В следующий раз, когда она попросит что-то сделать, я уже соглашаюсь сразу, потому что знаю — если я не сделаю, она сама пойдет и сделает. Такое самопожертвование абсолютное! И оно действует гораздо сильнее, чем принуждение, наказание и прочее. Воспитание любовью — так мы это называли.
Уникальное детство
— У вас в роду — три поколения актеров. Каково это: расти в актерской семье, с восьми лет выходить на сцену?
— К искусству в нашей семье так или иначе имеют отношение все: вырасти в нашей семье и не быть человеком творчества невозможно! Мы все — музыкальные, поющие, и когда собираемся нашей огромной семейной сходкой, естественно, она происходит с песнями, с игрой на различных музыкальных инструментах, в общем, очень весело.
Я действительно рос за кулисами Пензенского драматического театра. Моя мама — музыкант, младшая сестра Саша учится сейчас на третьем курсе Щепкинского театрального института, дедушка — заслуженный артист России Михаил Яковлевич Каплан. Несмотря на то, что ему в этом году исполняется восемьдесят лет, он — один из ведущих актеров театра.
— Он выходит на сцену?
— На нем больше половины репертуара держится! Недавно восстановили «Поминальную молитву» — тяжелейший спектакль, в котором трудно играть и физически, и морально. Дедушка в нем играет Тевье-молочника — вы можете себе представить, насколько глубока и трудна эта роль.
…Так вот, детство, проведенное за кулисами, — это уникальное детство. Начиная с того, что, когда наступает Новый год, начинаются «елки», все дети приходят и с открытыми ртами смотрят на Деда Мороза — верят в сказку! Но я-то стою в сторонке: я понимаю, кто такой Дед Мороз. Дед Мороз — это мой дедушка! Я же знаю всё!
Поэтому я всегда чувствовал себя немножко причастным к той сказке, к тому волшебству, которое происходило в театре.
— Но эта причастность и осведомленность не убивает веру в волшебство, а прибавляет ее?
— Да, конечно! Чудеса есть — только многие чудеса творим мы сами. Но конечно, с другой стороны, у меня не было романтизации актерской профессии. Я видел, насколько это сложно, сколько потов сходит с актеров на репетиции, видел, как дед репетирует и сколько он отдает своей профессии.
…Я очень много видел актеров неимоверно талантливых, но совершенно невостребованных — которые уезжали в Москву — с громадными планами, с наполеоновскими амбициями… И видел, как они совершенно потерянные, разбитые возвращались, потому что у них в столице что-то не складывалось. Очень талантливые люди спивались, чувствовали себя потерянными… В общем, я видел всю закулисную жизнь — поэтому у меня не было никакой романтизации и актером я сначала быть не хотел. Я очень много занимался спортом и, собственно, с ним собирался связать свою жизнь.
Разобраться с жизнью по-мужски
Однако после школы Антон все же уехал в Москву: подал документы сразу в три театральных вуза — и во все прошел! Выбрал знаменитую «Щуку» (Театральный институт им. Бориса Щукина. — Ред.). Проявил себя ярко: из пяти дипломных спектаклей был занят в четырех, из семнадцати экзаменов по танцу — в двенадцати, подготовил семь номеров по вокалу…
— Меня взял на работу Марк Григорьевич Розовский, и я ему очень благодарен — потому что работать на таких условиях, как он мне предложил, может мечтать любой выпускник… Но уходить в театр с моим максималистским отношением к жизни значило попасть в рутину.
— И театру нужно отдать себя.
— Да, а на тот период театр не был тем, чему хотелось бы отдаться без остатка, абсолютно полностью себя отдать. Это касается не конкретного театра «У Никитских ворот», а вообще всей театральной системы конца 90-х годов. Очень непонятное положение было на тот момент в театре… Поэтому я принял решение разобраться с жизнью по-мужски — а как можно более кардинально изменить свою жизнь, нежели уйти в армию, на тот момент я не представлял.
— Не сожалели потом?
— Нет, ни разу. И вообще я никогда не жалею о том, что происходит. Каждый момент, каждый эпизод моей жизни — это школа, причем очень важная школа. Армия — в том числе.
Зато теперь я часто играю военных — что ж, я знаю, что такое строевая служба не понаслышке.
Железный человек
— Кажется, несколько лет назад перед вами стоял выбор: уехать в Израиль или не уехать…
— Да не было у меня никакого выбора, никаких вариантов. Уезжала семья, и, конечно, они хотели, чтобы я был с ними. Но я принципиально никуда не еду. И не поеду — потому что не представляю себе жизни вне своей родной страны. Я по менталитету очень русский человек. Хотя у меня очень много разных кровей: еврейской, грузинской, польской, немецкой, украинской… Но я нигде себя так хорошо не чувствую, как в России.
— Но в Израиль, к родным, наведываетесь?
— Иногда. Кстати, мне там сделали операцию: поставили титановый протез вместо разрушенного тазобедренного сустава (последствия травмы, полученной на съемках фильма «Возвращение мушкетеров». — Ред.). Теперь я «железный человек»! С этим протезом прекрасно себя чувствую, выполняю трюки, бегаю, приседаю — вообще я в хорошей физической форме.
— То есть израильская медицина подтвердила свою репутацию лучшей в мире?
— Не знаю насчет «в мире»… Но, к сожалению, протез мне поставили из-за того, что в России три года врачи не могли внятно назвать диагноз. Хотя я ходил по хорошим клиникам… Все говорили: «Растяжение, пройдет!» А когда приехал в Израиль, спросили: «Что ж ты раньше-то к врачам не обращался?!» Так что, к сожалению, наша медицина оставляет желать лучшего. Хотя есть, конечно, и самоотверженные работники, замечательные профессионалы и здесь. Но в Израиле — просто другой век медицины. По оборудованию, по диагностике — а уж про условия я вообще не говорю. Нам такое долго еще сниться даже не будет. К сожалению.
Чернигов напоминает родину
— Чернигов — очень красивый город. Чем-то он напоминает мне мою родную Пензу… Мне посчастливилось посетить здешние святыни — у меня была четырехчасовая экскурсия по городу, так что я побывал и в Троицком соборе, и в Антониевых пещерах, и в Пятницком храме, посмотрел город… Богатейшая история. И сильные места — чувствуются сразу. Особенно, конечно, Антониевы пещеры произвели на меня впечатление.
— Чем вас угощают здесь?
— Да я, знаете, в еде не особо привередлив... Но каждый день, если есть такая возможность, я заказываю борщ. Потому что борщ в Украине — это блюдо особенное! Съесть тарелку настоящего украинского борща с салом, с хлебом — это большая радость!
Люблю «перевертышей»
— Мне нравится, когда режиссеры меня используют не только как романтического героя. Очень люблю делать «перевертыши»: когда в начале фильма персонаж такой хороший-хороший — а потом в какой-то момент происходит слом. Конечно, интересных положительных ролей тоже достаточно. Но знаете как: играешь положительного — ищи, где он отрицательный. Все равно так или иначе все персонажи у меня неоднозначные. Даже в этом фильме: да, романтическая комедия… Но все равно, при всей романтике ситуации мой герой — мажор, он достаточно цинично относится к людям…
— Он перевоспитывается в конце?
— Не знаю, — улыбается Антон. — Обстоятельства складываются таким образом, что он, конечно, вынужден поменяться. Но что именно происходит — не скажу! Увидите сами…
Цитаты
— Любовь в моей жизни играет главную роль. Абсолютно главную. Любовь есть всё: то, к чему надо стремиться и для чего жить. Любовь есть Бог. Нет Бога — нет любви, нет жизни…
— Когда я сказал друзьям, что еду на съемки в Чернигов, мне несколько человек посоветовали: «Обязательно приложись к мощам святых в Троицком соборе!» — что я и сделал в первый же день.
Досье
Антон Александрович Макарский — российский актер театра и кино, певец, родился 26 ноября 1975 года в Пензе, в актерской семье.
После окончания школы уехал в Москву и поступил в три театральных вуза, для учебы выбрал Щукинское училище. Около двух месяцев отыграл в театре Марка Розовского и принял решение уйти в армию. После полуторамесячной службы в конвойной роте был командирован в Академический ансамбль песни и пляски внутренних войск МВД России, где пел, был первым тенором и вел концерты около года. После службы полгода нигде не работал, услышал о мюзикле «Метро», пришел на кастинг и был принят отборочным жюри.
С мая 2002 года занят еще и в мюзикле «Нотр-Дам де Пари», играя одну из главных ролей — капитана Феба де Шатопера. Снялся в клипе на русский вариант главной музыкальной темы из мюзикла — Belle.
Активно снимается в кино, записал сольный альбом, много гастролирует, выступая в совместной музыкальной программе «Живой концерт» с женой — певицей Викторией Морозовой, с которой познакомился на том самом судьбоносном кастинге «Метро».
Вера Едемская, еженедельник "Семь дней", №46 (523)
Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш
Telegram.