Отец Иоанн: «Господь любит нас такими, какие мы есть...»

Сегодня с трудом верится, что когда-то в храме запрещали крестить ребенка или освящать брак. А Никита Хрущев на весь Советский Союз провозгласил: к 80-годам он покажет по телевизору последнего попа. Годы, когда пионер должен был отказываться от своей набожной бабушки, давно миновали. Сегодня многие начинают верить: чем меньше у человека времени для посещения храма, тем больше его остается для посещения больницы. Утверждение это спорное… Но, согласитесь, когда кто-то заявляет, что он неверующий, хочется его спросить: «Как же ты прожил столько лет? Неужели не было в жизни минуты, когда ты падал на колени с мольбой о помощи: «Господи, не оставь!»

— Отец Иоанн, Вы получили образование в советской школе?
— Да. Учился отлично. Мама до сих пор хранит пачку моих Почетных грамот. Когда я отказался вступать в комсомол, в школе у всех был шок. Я помню, какой грандиозный скандал вызвало мое решение. Меня стыдили, но я стоял на своем… И тогда, как по команде, самые «идейные» учителя начали ставить мне только «4»и «3».

— Многим взрослым не хватает мужества жить по убеждениям. Откуда такая смелость в 14 лет?
— Один я бы точно сдался, но рядом был дедушка. Он псаломщик. И готовил меня к этому шагу заранее. А тогда я уже хорошо понимал, что поступить иначе — это предать совесть. И у меня не было досады на учителей. Дедушка всегда убеждал: обижаться на них нельзя. Многие ведь просто не осознавали, что они делали.
— Но ведь Вам закрывали путь в институт?
— Мы с дедушкой решили, что я пойду учиться в ПТУ и стану электриком. Он меня всегда нацеливал на то, что надо воспитывать в себе человека, а работа потом найдется.

— А трудный подростковый возраст? Или в верующих семьях такой проблемы нет?
— Тут не в вере дело, а в родителях. Мне опять же дедушка помог пережить эти трудности. Как правильно прощать друзей? Как не допустить обиды? Все жизненные рецепты — это мой дедушка. Но он никогда не говорил со мной повелительным тоном. Как-то все у нас по-дружески выходило…
— Но если внучка в 13 лет начинает курить, как мне «по-дружески» это запретить?
— Я не знаю… Но я уверен, что осуждать надо не внучку, а ее поступок.

— Бог не по силам испытаний не дает. А если единственный сын употребляет наркотики или дочь спивается?
— Сколько времени родители обычно общаются со своим ребенком?
— Статистика утверждает, что в среднем 12 минут в день.
— И что мы хотим? Мы сейчас имеем ту молодежь, которая выросла сама, когда родители были на рынках и на заработках.

— Сегодня Вы несете не совсем привычное послушание, являясь еще и военным священником. Отличаются призывники последних лет от Ваших ровесников?
— Конечно. В селе, где я вырос, из 30 хлопцев-выпускников только два не пошли в армию. Не взяли по болезни. Но все равно было стыдно! У меня тогда язва открылась. Но я хотел в армию…
— А как Вы оказались в Чернигове?
— (Улыбается) Я про него раньше даже не слышал. Мы с мамой по карте его искали. Как раз в 1989 в СССР разрешили открыть три духовных училища. И одно из них — в Чернигове.

— Но тогда, чтобы поступать в духовное училище, тоже надо было иметь смелость…
— Мы были первыми студентами в рясах. Мы шли по городу — и люди обращали внимание. Верующие смотрели на нас с надеждой, остальные — с удивлением. Даже во сне не мог представить, что через несколько лет я стану проректором и буду здесь преподавать. А тогда все наши священники впервые проводили здесь свои уроки… Но им было что нам передать. Ведь для них служба в церкви в те годы была почти подвигом. Это были нравственно закаленные служители церкви.

— А улыбаться таким студентам разрешалось?
— Конечно. Это же не монастырь. Мы молодые ребята: у нас и радость была, и смех, и праздники… Другое дело, что «…все мне разрешительно, но не все полезно».
— В те годы было два действующих храма. А сейчас их 10! Но выстоять всю службу не каждому под силу, а еще надо утром помолиться и вечером. Тяжело без привычки…
— Вам трудно заниматься любимым делом? Вот, допустим, семья утром просыпается… Мы улыбаемся, мы желаем доброго утра, ободряем друг друга, так? И разве это тяжело? И в утренней молитве человек просит помощи на предстоящий день. У кого­то это 5 минут, у кого­то 20.
А все люди и не могут быть набожными. Но «…не стоит селение без праведников». Вот на них и держится все воспитание и жизненные примеры. А как требовать, чтобы все люди ходили в храм?

— Но молодежь нашу жалко. Им приходится жить в такое страшное время…
— А молодежь страха не видит. Это мы, взрослые, кое­что понимаем. А они живут своей жизнью. И я хочу Вас заверить, что у нас прекрасная молодежь. У нас красивая молодежь, хорошая, нравственная… Но разница в том, что 20 лет назад говорилось только о хорошем. А сейчас — о плохом. И показывают исключительно плохие примеры. Но все это делают взрослые!
— Вашему старшему сыну уже исполнилось 20 лет?
— Да. Он студент Киевской консерватории (улыбается). Иногда все думают, что я его старший брат. Я ведь женился довольно рано. В 90­х открывалось много храмов, не хватало священников. И мне надо было или жениться, или принять монашество. А сегодня у меня пятеро детей.

— Вы в браке больше 20 лет. Есть у Вас рецепт счастливого брака?
— Рецепт? Нет. Но, я могу сказать одно: 50 процентов разводов — это вина родителей. Кому­то невестка не нравится: плохо за сыном ухаживает. Кого-то молодой муж не устраивает: не может простить мелких обид. А как молодым хорошую семью создать, если в своем доме таких примеров они не видели?
— Есть мнение, что детей не воспитывать надо, а вымаливать?
— Да? Думаю, что и воспитывать надо, и вымаливать. Я не заставлял детей молитвы читать. Старался рассказывать: как в церковь ходить, как защищаться от искушений… Но до 12 лет я детей просто заставлял делать то, что считал для них полезным

— Вы имеете диплом педагога-психолога. Разве правильно человека заставлять?
— Как можно давать выбор ребенку? И разве у меня есть право оставлять ему такую свободу? Он ведь обязательно выберет то, что блестит или то, что легко дается, так? Риск огромный! Ведь с таким «выбором» можно свое чадо подвести даже под нравственную смерть (улыбается). И уж, если я детям говорю, что этот фильм вредно смотреть и укладываю их спать, то я тогда и сам должен выключить телевизор. Иначе дети начинают родителей тихо не любить. У моих детей есть и компьютер, и Интернет, как у всех. Младших я стараюсь ограничивать. А старших и постыдить приходится. Все мои дети, все пятеро, абсолютно разные!
— Вы закончили Киевскую духовную семинарию, Киевскую духовную академию. Имеете ученое звание: кандидат богословия. Как при таком режиме умудряетесь выкраивать время для своих детей?
— А это тоже святое время, важное и для них, и для меня. Мы и в футбол с ними играем, и на рыбалку ходим, и в соревнованиях участвуем, и вольной борьбой можем заняться.

— Без Божьей помощи наши дела не всегда идут успешно. А в Вашем храме есть чудотворные иконы?
— Даже если в нашем храме и происходят чудеса, то я буду про них молчать. И не надо приходить в церковь чудо искать. Это даже как-то богохульно получается: ходить и просить счастья в жизни. Это же не магазин. Поставил свечку и думаешь: «Ну, всё, Господи, теперь уж ты мне должен…».
— Вы, наверно, слышали о случаях, когда человек отворачивался от церкви, потому что ему на жизненном пути встретился плохой священник?
— (Улыбается) Мы в жизни иногда встречаемся с плохим врачом, с недобросовестным учителем… И что? Это значит, что никогда не надо учиться? Нет, конечно! Священник — это человек, поставленный от людей быть посредником между ними и Богом. Он должен не просто говорить праведно, он должен так жить. Когда человеку плохо, он идет в храм. А когда хорошо, он еще и поразмышляет: идти ли ему на службу. Но в храме человек ощущает любовь Господа к нему, к такому, какой он есть. Господь просто любит — со всеми нашими недостатками, ошибками и огромным желанием стать лучше…

Материал подготовила Екатерина Ткаченко, еженедельник «СЛОВО Черниговщины» №13

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.