Мобильная версия сайтаИванов Дмитрий
... Стріли хижих вітрів
били в груди,
проте До мети я тягнувся заклято - Через сотні доріг,
поміж тисяч смертей Невмирущо пройшла
моя клятва...
То, что я хочу сказать о Дмитрии Иванове, не является чем-то аналитическим и сугубо литературоведческим. Хочется поговорить об этом заметном человеке и далеко небудничном, а если сказать без лишней осторожности, - величайшем украинском поэте, неофициально, личностно, просто по-человечески. Возможно, неиз-бегу определенного композиционного сумбура-потому что многогранная творческая персоналия всегда вызывает какую-то мозаич-ность впечатлений, которую трудно покорить, привести к общему знаменателю, тем более - в объемах газетной статьи, а не отдельного исследования. Думаю, что серьезные исследования еще впереди. Этого поэта значительно более выразительно увидят на временном расстоянии, и его авторский зов: "Здравствуйте, я вернулся!" будет явственно услышан и в следующих поколениях...
В моей достаточно немалой, для современной аудио-видеокомпьютерной действительности, "традиционной библиотеке" имеется книга, которой я особенно дорожу. Это сборник "Заветы моего рода" с простой, но душевной дарственной надписью: "Сашке Яровому - от искреннего сердца, на светлую судьбу, на творческие успехи! С уважением Дмитрий Иванов. 5.09.83 г. Чернигов". Вот это "с уважением" красноречиво характеризует Дмитрия Иосифовича. "С уважением" - даже к 13-летнему школьнику-начинающему, который временами писал что-то и аляповатое, но от когорты старших товарищей, таких как Дмитрий Иосифович, перенимал нерушимый принцип: не отрекаться от себя. Поэтому и не отрекаюсь ни от одной строки, написанной от юношеских лет до сегодня. Потому что имел таких учителей: писалось искренне, с любовью, поэтому - не "отрекаются любя"... Названный поэтический сборник - будто отголосок живой души, живого общения. А таким и было наше общение с Дмитрием Иосифовичем в 80-х годах прошлого века, таким остается и до сих пор.
Может ли быть творческая дружба между людьми, которых разделяет возрастное расстояние в четверть века? С уверенностью скажу: может. Это дружба учителя и ученика, которая основывается на заботе с одной стороны и почтения и благодарности - с другой. В 80-х годах Дмитрий Иванов возглавлял областную литературную студию в Чернигове, названную прекрасным высказыванием Павла Тычины - "Солнечные кларнеты". Туда приходили разные люди. Были там русскоязычные авторы и украинские патриоты, были старые чудаки и молодые стремительные новаторы, очевидно были там люди, заинтересованные творческим словом. В те уже далекие и в то же время близкие времена Дмитрий Иванов столько перелопачивал нашей взрастающей половы, на которую нужно было море терпения, даже сугубо педагогического!.. В этом "с уважением", повторим, - весь Дмитрий Иванов. Его уважение к человеку неисчерпаемо. В самых простых фигурах своих соотечественников, односельчан, знакомых он выискивал черты, достойные поэтического слова. Порой самый неожиданный ракурс, какая-то фраза придают его стихотворению ударное, суперэнергетическое напряжение.
Дмитрий Иванов всегда настоящий и искренний. То уже задание литературоведам на перспективу - выяснять позитивы и огрехи в поэзии, где плюсы, а где автор мог ошибиться, - но он никогда не покривил душой. Много лет поэт редактирует областную молодежную газету "Гарт". Я знаю, что любую острую статью, которую не осмелится напечатать, возможно, ни одно из других украинских изданий, напечатает черниговская молодежка. Оценки Дмитрия Иванова порой очень резки, но не признать их - это означает не признать очевидного, соврать самим себе. Своим родителям и дедам, своей Родине, правде, и, в конечном итоге, Богу. Где-то в 90-х у него особенно вспыхнуло достаточно приметное стихотворение "Баллада о юродивом и его сердце", все пронизанное тревогой за сохранение чистоты совести, жгучим, обостренным восприятием каторжной проблемы под названием ' "совесть поэта". И начинаешь понимать, что для художника, который слушается голоса совести, а не собирается быть конъюнктурным скоморохом, ничего не весят слова, сказанные временно-ситуативными "царями и их придворной шантрапой". Как-то в личном разговоре Дмитрий Иосифович сказал: "Поэт всегда в оппозиции кмирусему. За одним исключением: тогда, когда против его народа идет война".
Война против нас - бескровная, но погибельная, война за души, а не тела, война лжи и предательства ведется давно, и Дмитрий Иванов - один из тех, кто в этой войне будет стоять до конца: не за какие-то призрачные блага, а за ценности Божьи и человеческие, за духовные сокровища, издавна принадлежащие нашему народу. И к изменникам его слово беспощадно... И даже допущение, "разрешение" чужой вины, греха он считает собственной, поэта, виной, он ставит горькое "мы", не разделяя на правых и виноватых, разделяя общую ответственность со всем своим народом.
Любители рафинированного эстетствования могут обвинить поэзию Дмитрия Иванова порой в избыточной приземленности, публицистичности. Но вопреки укорененности в земные реалии, это поэт очень интуитивный, поэт, который ощущает тонкое, как волос, различие метафизических сущностей Добра и зла. Он видит большие духовные процессы в повседневных ситуациях. Это - одна из примет Мастера, исследователя души, а не плана внешнего, видимого. Неслучайно Леонид Талалай в одной из статей еще в 1994 году проводил параллели между Григором Тютюнником в прозе и Дмитрием Ивановым в поэзии. Известный художник писал: "Немногие из наших поэтов осмеливались так близко приближаться к прозе и не терять при этом поэтичности... Ценнее всего из творческого задела автора-это повествовательные баллады". Я бы назвал их поэтическими новеллами. Имеются и поэтические зарисовки, как, например, "Рисунки для дочери", "Осень"; это - поэзия 70-80-х годов. Его творческие выступления были какими-то парадоксальными: некричащими и в то же время весомо-приметными. Среди его "крестных отцов" называют Ивана Драча и Бориса Олийныка - один был редактором дебютного сборника "Зерно и любовь", второй - автором цитируемого предисловия к "Заветам моего рода", а дальше пошло удивительно символическое и пронизанное намного более глубокой философичностью "Стремя". В Москве вышел сборник "Красный корень" (переводы на русский)...
Дмитрий Иванов никогда не тянулся к художественной моде, к мелкому конъюнктурному угодничеству. Именно поэтому он продолжает оставаться настоящим украинским патриотом на фоне массы лженационалов, перекрашенцев, которые за пятнадцать лет несколько раз меняли расцветку, каждый раз "творчески" и "искренне" проклинали прошлый этап, на котором "ошибались". Но не ошибались они, а прекрасно знали на любую погоду, в чем будет тепло. Пусть Бог их простит, как и тех, кто действительно был обманут.
Но слово наше - о верности... Как и о непобедимом оптимизме поэзии Дмитрия Иванова. Оптимистичным остается его перо даже в трагических темах, как, например, послевоенный голод, на который мы обращаем внимания почему-то намного меньше, чем на голодомор 33-го. Не только всенародные, но и отдельные человеческие драмы, отдельные человеческие подвиги, изображение их - все это пронизано какой-то струей жизнеутверждающей, ибо такой, в конечном итоге, имеется художественная правда; где правда, там и жизнь, отход от правды - это начало смерти и упадка. Следовательно, не ошибемся, поставив знак равенства между оптимизмом поэзии Дмитрия Иванова и утверждением идеалов правды.
Много что может меняться в жизни мира, стран и народов, не всегда находим мы верные ориентиры, но человек, тем более человек-поэт, имеет безошибочный индикатор - совесть. При всех строях и режимах Дмитрий Иванов видит главную ценность - человека. Для него идеал этого человека - не потребитель и эгоист, а человек труда, самопожертвования, высокого духа. Лицо христианского православного сорта. Сами слова "православный мир", "славянская цивилизация"сейчас воспринимаются многими мудрецами-советчиками западного пошиба вообще чуть ли не с криком "спасайте!" Кто угодно уже ставали нам ближайшими друзьями: и немцы, и моголы... Но доводится до упадка партнерство ближайшее, выискиваются и гиперболизируются с определенной тенденцией исторические конфликты, расчесываются болячки - вместо лечения, а это погибельный путь... В поэзии Дмитрия Иванова звучит и мощная нота соболезнования трагедии сербского народа, и объективно-здоровые "поэтические оценки" восточнославянского цивилизационного контекста бытия Украины. Силы зла, мировой агрессии прекрасно ведают, что на нашем земном шаре, извините за простецкое сравнение, действует, среди прочего, известный притчевый "принцип веника". И примечательно, что где-то те веники искусно вяжутся, а где-то расчленяются, а затем по веточке ломаются...
Нам нужно выстоять в этом нелегком мире. Мы - Русь, мы - отпрыски князей, гетманов - и простых воинов и хлеборобов. Прекрасная земля, которую не смогли и не смогут превратить в пепелище ничьи коварные планы. Историческое бытие Украины в поэзии Дмитрия Иванова - это отдельная тема... Стоит сказать, что чувство истории у поэта очень своеобразно, для него время нашей истории - единое, он понимает единство эпох и бессмертия витального движения:
Навколо місяця
надзвуковий літак
Закручує козацький
оселедець...
Дмитрий Иванов - молодой душой поэт. Но в его то спокойных, то страстных, но всегда весомых строфах просвечивает вековая мудрость народа. Это мудрость самого родного человека - матери, это доброе душевное наследство отца-фронтовика, умершего уже после войны от девяти рваных ран... Это слово человека, который умеет любить жизнь и неповторимо выражает свою любовь.
Это художник, которого народ будет знать и будет чтить. Как своего, родного, кровного, настоящего. Неизменчивого и искреннего. Словом - как истинного Поэта.
Александр ЯРОВОЙ, кандидат филологических наук
БАЛАДА ШІСТДЕСЯТОЇ ВЕСНИ Яку весну дав нам Всевишній! Усе аж сяє навкруги! Поглянь: вуалі білосніжні Смагляві вишні надягли. Дивись: де сонце умивалось, Там стільки крапель золотих Кульбабиних в траві зосталось, Що й небо мружиться від них. Десні обличчя ранок витер, Пора прокинутись, мовляв. І по-чернігівському вітер Із верболозом розмовля. Іде дівча понад водою, Те, для якого квітне все! В душі, напоєній весною, Дівочу папороть несе. Дівчаті листом винозорим Шепоче папороть про те, Що дуже скоро, ой же скоро Вона для когось розцвіте... Оце ж і я весну стрічаю. Вже вшістдесяте. Щиро я І шістдесяту привічаю, Як і двадцяту, - бо моя. Бо йдуть, не горблячись, по світу Мої обвітрені літа. Ось тільки жаль оцього цвіту, Що так миттєво обліта... ...Вже вечір в спину дневі дише, Заливши фіолетом даль. Твоє вікно цілує вишня, В моє вікно тече печаль. Твоя любов - як сміх дитячий, Така пречиста і... легка. Моя любов - така гаряча, Що власне серце обпіка. То й слава Богу! Ось надворі Ми стоїмо в пахкій імлі. Ти чуєш, як співають зорі Осанну весняній землі? "І ми на цій землі не пишні", - До серця серце промовля. Бо цю весну дав нам Всевишній! Бо в цій весні є ти і я.
БАЛАДА ПОВЕРНЕННЯ В село, додому, йду полями. І що ж тепер туди несу, Де нікому сказати "Мамо!", Нема з ким розділить сльозу? Де чулась мова колоскова - Тут мертва зона залягла, І навіть пісня колискова Бомжує, вигнана з села. Тут люди - наче поторочі, І сум такий (хоч вий!) блука, Й, хатам повибивавши очі, Ганьбища нашого рука Уже святі дерева нищить Могильні. Господи! Прости! І в небесах над кладовищем Летять не гуси, а хрести. Й хрести з мого села тікають. Хрести новітні і старі... Тут матерів сини вбивають, Синів вбивають матері... ... Іду. Від кроків берег рижий Потоком пісковим стіка В ставок - і жовно хвилі брижить Щоку неголену ставка... Як швидко роки пролетіли! Лягли за вічності гряду. Чому ж тепер свинцевотілий Так довго я додому йду?! Уже й пора завечоріла, Довкіл бентежливо снує. Ось наша хата. Постаріла... Мене ж.відразу впізнає. Зайду. Постою мовчки. Сяду Перед божницею за стіл... Дивлюсь, як тіні ходять садом, Узятим в чорний частокіл Самотини. Понад обійстям Вже місяць крадеться, мов тать. А зорі на гіллі безлистім - Неначе яблука - висять... Та хай нещастя вдарить трясця, Щоб з ляку сум зажеліпав - Це пам'ять пригорщами щастя Мене до ранку обсипа. Хоч нікому сказати "Мамо!", Нема з ким розділить сльозу. А темінь зблискує словами, А вії струшують росу. І Мати Божа з мли тієї Скорботно з покуття зорить... Горить свіча душі моєї. І день і ніч горить... Горить...
Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш
Telegram.
Экспорт новостей
