Отсидела больше 8 лет за убийство, которого не совершала

Добавить новость

Четверг, 4 Сентября 2014 16:15  |  Просмотров: 5330

«За свои права и честное имя нужно бороться до конца» -это жизненная позиция 50-летней черниговки Елены Ерохиной.


В 2001 -м ее арестовали и приговорили к 10 годам лишения свободы за убийство лучшей подруги Ларисы Зеляк, которого она не совершала. В колонии Елена провела 8 лет 7 месяцев и 5 дней (из них 2 года в СИЗО). Все эти годы она не теряла веру в торжество справедливости и верховенство права и боролась за восстановление своего честного имени. Было большое количество судов разных инстанций, прежде чем ее в марте этого года признали невиновной. Согласно Конституции и законам Украины, государство должно выплатить ей компенсацию за моральный и материальный ущерб, нанесенный незаконными действиями органов, осуществлявших оперативно-разыскную деятельность, органов досудебного расследования, прокуратуры и суда.

Свою горькую жизненную историю Елена не скрывает, потому что считает, что стыдно должно быть тем, кто так жестоко сломал жизнь честному человеку. Только есть ли совесть у тех, кто считает себя вершителями человеческих судеб?

СУДЬБУ ПРЕДСКАЗАЛА... ЦЫГАНКА

- От судьбы не убежишь, - вздыхает Елена Вячеславовна. - Наверное, мне суждено было пройти через все это. Но иногда я думаю: если бы не заключение, я была бы успешной женщиной, могла бы родить ребенка. А что я имею сейчас? Пустоту, одиночество, отчаяние... До тюрьмы я работала по специальности — инженером в «Укртелекоме». Отец умер, когда я была маленькой, а мама - в 1998 году. Меня очень поддерживала семья Зеляк: тетя Оля, дядя Вася и их дочь Лариса. Можно сказать, они были мне родными людьми. Мама с тетей Олей дружили, когда я была еще маленькой. Именно моя мама способствовала бракосочетанию дяди Васи и тети Оли, вместе с ней выбирала для нее свадебное платье. Ларису я считала младшей сестрой, о которой всегда заботилась. Мы ежедневно созванивались, вместе ездили отдыхать. Во время одной из поездок на море на перроне в Симферополе к нам подошла цыганка. Сначала обратилась к Ларисе: «Красавица, позолоти ручку, я тебе погадаю и всю правду расскажу». Лариса ответила резковато: мол, не хочет она, чтобы ей гадали. Чтобы как-то смягчить слова Ларисы, я положила цыганке руку на плечо и предложила: «А давайте, я сама вам погадаю». Цыганка глянула на меня и сказала: «Ты сильный человек. Не думай, что я это говорю просто так. У меня действительно есть дар предвидения. Я вижу, что ты веселая, а вот глаза у тебя грустные. И я знаю почему: ты пережила тяжелую потерю - меньше года назад у тебя умерла мать. Ее ззали Валей». Я даже рот открыла от удивления — как она об этом узнала?! В это время объявили посадку на поезд, и цыганка пошла за нами к ватну. Уже на ступеньках она сказала Ларисе: «Ты краси-вая: умная и многого хочешь достичь в жизни. Но у тебя ничего не выйдет...» Потом обратилась ко мне: «А ты пострадаешь из-за своей доброты». Эти слова я помню всю жизнь и считаю их пророческими.

БЕДА НЕ ПРИХОДИТ ОДНА

— Через год после смерти моей мамы, беда пришла в семью Зеляк, — продолжает Елена Ерохина, - На Ларису и ее мать напали неизвестные: позвонили в дверь и спросили Василия Ивановича. Тетя Оля сказала, что его нет. Он тогда действительно отдыхал на курорте. Тогда злоумышленники ворвались в квартиру и избили беззащитных женщин. За жизнь тети Оли мы боролись три месяца. Она умерла, не приходя в сознание. Ларису сильно ударили по голове, но она выжила. Кто это сделал и почему - я не знаю до сих пор. А через два года произошла еще одна трагедия. 9 августа 2001-го ко мне пришли на работу и сказали, что Ларису убили. Я поехала домой к Зелякам. Из квартиры вышел дядя Вася - белый как полотно. Я стала его успокаивать... Меня и еще одну женщину милиционеры попросили быть понятыми. Мы зашли в квартиру. Что там делалось! Все в крови... Я помогла санитарам вынести тело Ларисы (у нее было несколько ножевых ранений), хотя сама пережила шок. Убирать в квартире и организовывать похороны тоже пришлось мне... После убийства Ларисы я еще три месяца ходила в милицию как свидетель. 3 ноября 2001 года меня арестовали прямо на рабочем месте. Обыскали мой кабинет, потом квартиру. Я не могла понять, что происходит. Понимаете, я всю жизнь верила в закон и порядок, в справедливую и честную милицию. Меня так воспитали родители. Поэтому, когда мне сообщили об аресте, я надеялась, что милиция во всем разберется и меня вскоре выпустят. Мне позволили позвонить подруге. Я успела коротко рассказать ей, что случилось, и попросила нанять адвоката. Потом меня отвели в изолятор временного содержания. Я тогда болела гриппом. А на работу вышла, потому что некому было работать - из-за эпидемии гриппа многие взяли больничные. В изоляторе у меня забрали лекарства. Я очень плохо себя чувствовала. Приходилось терпеть еще и многочисленные круглосуточные допросы и издевательства. Меня не били, но оказывали очень силь-. ное психологическое давлении, убивали морально. Унижали, кричали, шантажировали. Сказали, что подруга и родственники от меня отказались и никакого адвоката у меня не будет. Да и не поможет. мол. он мне. Настаивали, что единственный выход - написать чистосердечное признание. Я постоянно объясняла оперативникам, что в ночь убийства Ларисы я находилась у себя дома и разговаривала по телефону с подругой. Но показания подруги не были рассмотрены. Мне угрожали, что могут «повесить» еще и убийство Ларисиной матери! Но я не убивала Ларису! На третьи сутки я сдалась. Я вынуждена была написать так называемую явку с повинной под давлением работника милиции. Просто не выдержала издевательств. Я надеялась, что в суде во всём разберутся. Мне было 38 лет. Пребывание в изоляторе до сих пор для меня один из самых страшных в жизни периодов.

При первой же встрече с адвокатом Елена заявила о том, что вынуждена была оговорить себя. Она утверждает: милиционеров, которые так быстро раскрыли убийство, сразу же повысили по службе.

- Мне даже гадко думать об этих людях, - говорит Елена. - Я все время спрашиваю себя: ну у кого из них я стала на пути? За что меня посадили? Неужели можно просто схватить человека и «повесить» на него убийство? Выходит, что можно. Ни прямых, ни косвенных доказательств, которые бы свидетельствовали о моей причастности к убийству, не было. Дело было шито белыми нитками. На месте преступления были найдены чьи-то чужие отпечатки пальцев, однако милиционеры почему-то закрыли на это глаза. Кроме убийства, мне инкриминировали еще и кражу моих же золотых сережек из квартиры Зеляк. Эти сережки изъяли во время обыска в моей квартире. Их подарила мне покойная мама. Когда меня отправили за решетку, родственники спросили судью об этих сережках. Они ведь знали, что это мои и что я сама у себя украсть их не могла. Судья ответил:«Будете спрашивать о сережках, будем ставить вопрос о конфискации квартиры у осужденной».

Поэтому родственники и друзья решили больше не затрагивать этот вопрос. Именно благодаря им мне было куда вернуться после отбывания срока. Они сохранили квартиру, которая досталась мне от родителей. Я до сих пор не знаю, где находятся эти сережки. Они мне дороги как память, поэтому сейчас я пытаюсь их отыскать. Зла на тех людей, которые посадили меня за решетку, я не держу. Когда после освобождения общалась с батюшкой, он сказал: «Прости врагов своих, но не их деяния».

ЖИЗНЬ В КОЛОНИИ

— До заключения я жила, как комнатное растение, — горько улыбается Елена Ерохина. — Имела все необходимое для жизни, чувствовала себя в безопасности. А потом меня выбросили на свалку - в тюрьму. Мне удалось там выжить благодаря вере и надежде, что восстановлю свое честное имя. О колонии мне слишком больно вспоминать... Возможно, когда-нибудь я напишу об этом, но сейчас не готова. Скажу лишь, что наибольшим потрясением для меня было, когда в бане я увидела дистрофиков. Это жуткое зрелище. Тогда подумала, что сойду с ума в этой тюрьме. Я и сама от всего пережитого очень похудела и была близка к дистрофии. Больше всего поражает, что перед комиссиями, которые проверяли тюрьму, эти люди, страдающие от недоедания, все отрицали. Тогда я решила: как бы там ни было - не буду молчать. Буду бороться. В тюрьме люди часто переосмысливают свою жизнь. Есть и такие, которые впадают в отчаяние. Еще одна категория заключенных просто плывет по течению и пытается быть, как все. Но я такой никогда не была. Знакомые часто удивляются: «Ты столько лет провела за решеткой! Но не материшься, не имеешь «блатных» привычек. Как так?» А у меня их никогда и не было! В колонии я жила, как в вакууме. Ни с кем почти не общалась. Отгородилась от всех стеной. Из-за этого меня считали чудачкой. Вообще, пребывание в тюрьме было для меня страшным сном. Казалось нереальным, что я когда-нибудь проснусь. Тяжелее всего было, когда многие близкие, узнав о моем заключении, просто забыли обо мне. Отвернулись... С другой стороны, я никогда не думала, что поверят мне чужие люди. На протяжении всех этих лет меня больше всего поддерживали родные и друзья, подруга мамы Елена Сергеевна Потапенко, а также тогда ещё малознакомые мне порядочные женщины Евдокия Семеновна Прасолова и Юлия Ивановна Манжай. Они когда-то работали с моей мамой на «Химволокно». С мамой они не были подругами, просто общались как коллеги. Когда же узнали, что произошло, ни минуты не сомневались, что я не убивала Ларису. Очень поддерживали и бывшие коллеги из «Укртелекома» - отправляли посылки, письма. Помогали и Черниговский женский правозащитный центр, и благотворительный фонд «Калина». Именно благодаря «Калине» я не была оторвана от мира - мне выписывали газету «Аргументы и факты». Ее читала не только я, газета передавалась из рук в руки. В колонии я не сдалась и решила бороться за восстановление справедливости и своего честного имени. Я верила, что справедливость победит.

Ждать торжества справедливости Елене пришлось долгих 13 лет — с того момента, как её арестовали. В 2004 году женщина обратилась в Европейский суд по правам человека. Уже когда она была на свободе, Европейский суд по правам человека в 2012 году признал нарушение ее прав на справедливое рассмотрение дела судами всех инстанций Украины и грубое нарушение права на защиту от обвинения. Высший специализированный суд Украины своим постановлением от 12.11.2013 года упразднил приговор Деснянского суда от 21.04.2003г., а также постановления апелляционного и Верховного судов Украины, и дело было опять направлено в прокуратуру г. Чернигова на новое расследование. В 2014 году постановлением прокуратуры г. Чернигова дело было закрыто в связи с отсутствием доказательств.

БИТВА ЭКСТРАСЕНСОВ

Еще в колонии я решила: как только освобожусь, напишу письмо в передачу «Битва экстрасенсов», - вспоминает Елена.

- Эту передачу нам позволяли смотреть в колонии. Уже на свободе я написала письмо на телеканал СТБ. Вскоре съемочная группа приехала в Чернигов («Гарт» писал об участии Елены Ерохиной в «Битве экстрасенсов» в №51 от 21 декабря 2010 года. - Авт.). Я обратилась к экстрасенсам не для того, чтобы узнать, кто убийца Ларисы. Просто хотела, чтобы люди, имеющие чрезвычайные способности, сказали на всю страну - виновата ли я в убийстве своей лучшей подруги. Я знаю, что ее не убивала, но боялась, что, возможно, как-то побочно к этому причастна. Я спрашивала у экстрасенсов, могла ли я предотвратить смерть Ларисы, спасти ее. Ответ был один: «Нет, это судьба! Ты никакого отношения к этим событиям не имеешь». Знакомые спрашивали: «А ты не боялась, что экстрасенсы могут сказать что-то, что опорочит тебя?» Чего мне бояться? Моя совесть чиста! В отличие от Василия Ивановича, который категорически отказался общаться с экстрасенсами. Хотя он, как никто другой, должен был быть заинтересован в поиске убийц дочери и жены. Экстрасенсы сказали, что убийства были совершены из-за каких-то денежных махинаций Василия Зеляка. Он всю жизнь работал военным стоматологом. Что это могли быть за махинации, я не имею представления. Больнее всего, что он не стал на мою защиту. Я же его знала с детства! Кстати, мой адвокат с самого начала спрашивал, есть ли вероятность того, что в убийстве Ларисы и ее матери замешан Василий Зеляк? «Не может такого быть!» - говорила я. Однако выходит, что экстрасенсы подтвердили версию адвоката. После всего произошедшего Василий Иванович ни разу не вышел со мной на связь. Он умер два года назад. Бог ему судья...

Сейчас Елена Ерохина заново учится радоваться жизни. «После выхода из тюрьмы я стала улыбаться», — говорит она. Елена Вячеславовна работает на Черниговской швейной фабрике раскладчицей лекал. Работа тяжелая — все время на ногах в цеху. Платят «минималку», но другой работы она найти не может.

- Поступила ли бы я иначе, если бы можно было вернуть время назад? Наверное, нет, — отвечает Елена на мой вопрос. - Если бы я не оговорила себя, как знать, сидела ли бы сейчас перед вами. Может, меня не было бы в живых. Не дай бог никому пережить то, что пережила я. Я много выстрадала, но мои скитания не снятся мне в страшных снах. Ужасы снятся тем, у кого совесть нечиста, а я сплю спокойно.

Наталия Федосенко, "Гарт" №36 (2685) от 4 сентября 2014

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.

Добавить в: