Разведчик с Чернобылем в сердце

15 февраля председателю Черниговской областной организации «Союз Чернобыль Украины» Анатолию Лигуну исполнилось 70 лет! Мы искренне поздравляем Анатолия Михайловича с этой знаменательной датой, а читателям «Гарта» предлагаем интервью, которое юбиляр дал нашему еженедельнику.

— Анатолий Михайлович, честное слово, не знал бы, что Вам 70 лет, — никогда бы не поверил. Поделитесь секретом молодости.
— Да нет никакого секрета. Возможно, «виноваты» гены родителей? А может то, что я давно уже поставил сам себе задачу быть постоянно в движении, в круговороте жизни, не отставать от нее. Поэтому, выйдя на пенсию, не «залег» на диване, а занялся общественной работой. Быть с людьми, помогать им по мере своих сил и возможностей, общаться с ними — для меня главное. А за всеми делами, которые нужно успеть сделать, за проблемами, которые необходимо решить, о возрасте думать некогда. Ну и, конечно же, спорт, которым я занимаюсь с детства, любовь к которому привил мне мой школьный учитель физкультуры Алексей Павлович Терехин, заслуженный мастер спорта по футболу, когда-то игравший за московское «Динамо».

— А Вы какими видами спорта занимались?
— В школе я занимался практически во всех спортивных секциях. Но в 6-м классе увлекся баскетболом, а в 9-м уже играл за сборную Днепропетровской области. Да и в армии с мячом «дружил», принимал участие во многих престижных соревнованиях. Вообще, все мое детство прошло на Днепре. У нас, пацанов, любимым развлечением было подплыть к буксиру, тащившему три-четыре баржи, забраться на последнюю баржу, пробежать вперед до самого буксира, нырнуть, опять забраться, опять нырнуть. Главное, чтобы тебя под баржу не затянуло. И так — несколько километров. А потом вниз по течению вплавь возвращались назад. Это была своеобразная тренировка, воспитывавшая и смелость, и смекалку.

— С такой любовью к воде Вам прямая дорога была на флот. Почему же Вы выбрали зенитно-артиллерийское училище?
— А я его не выбирал, оно меня само выбрало. Это интересная история. Я после школы работал токарем на заводе, получал 60 рублей. Потом, правда, немного добавили, когда 5-й разряд получил. Через год, в 1961-м, сдал экзамены в Днепродзержинский металлургический институт, фактически был уже студентом. А к нам в инструментальный цех, после того как Никита Хрущев начал сокращать армию и разогнал многие военные училища, пришел бывший курсант Сергей Зинюк, который не оставил мечту стать военным. Вот он мне и предложил поступать вместе с ним. «А куда именно?» — спрашиваю. «Пошли в военкомат, там разберемся!» — отвечает. А мне что? Я жил один, отец, Михаил Дмитриевич, трагически погиб 13 февраля 1953 года, когда я был в 4-м классе. А 81958 году умерла и мама, Ольга Васильевна. Старшая сестра Зинаида жила в Одессе, два старших брата — Александр и Георгий — уже имели свои семьи. В общем, как сейчас помню, 20 августа пришли мы в военкомат. Капитан на нас так удивленно посмотрел: «А где вы раньше были? Уже ничего не осталось! Но, если повезет, можете еще успеть в Полтавское зенитно-артиллерийское».
Приехали мы туда 23 августа. А все экзамены уже закончились, последнее заседание мандатной комиссии идет! Тем не менее вышел к нам полковник Любченко, большой поклонник спорта, как потом оказалось, взял наши документы. Вернулся, говорит Сергею: «Все, ты принят». А меня давай расспрашивать, где я играл, за кого играл. Сверил ответы с моей спортивной классификационной книжкой: «Ты тоже принят!» Вот так, всего за три дня, и решилась моя судьба.

— И вскоре сделала еще один удивительный зигзаг: были Вы зенитчиком — стали Вы разведчиком...
— Тут как получилось... Я заканчивал училище в 1964 году как специалист по эксплуатации радиолокационных станций. Но в Калининграде, куда я прибыл для дальнейшего прохождения службы, вакансии начальника РЛС не было. Зато специалистов по радиотехническим средствам не хватало в разведывательных частях. И я сразу же попал в разведбатальон. А в 1966 году, после курсов «Выстрел», я из разведбата перешел в штаб дивизии — помощником начальника разведки дивизии. А стал заниматься вообще всей разведкой. В 1977 году окончил еще курсы по спецразведке при Академии имени Фрунзе — и был направлен в Германию. Там служил сначала начальником разведки танкового полка, а затем меня забрали в штаб 8-й Гвардейской армии старшим офицером по спецразведке.

— В чем заключалась Ваша работа?
— На территории ФРГ нам противостояла очень сильная группировка НАТО, так что приходилось все время быть начеку. Мы вели постоянную радиоразведку, авиаразведку. Ну и агентурную разведку, разумеется. Это была серьезная работа.. А в 1980 году меня направили в Рязань отбирать бойцов для роты спецназа. И потом четыре года я их полностью готовил. Бегали, стреляли, с парашютом прыгали...

— Вы тоже прыгали?
— А как же иначе? В армии было правило: «Делай, как я!» Какое бы я имел моральное право командовать людьми, если бы не умел делать всего того, что и они? Так что при десантировании я прыгал самым первым. На счету — более 125 прыжков.

— Анатолий Михайлович, скажите честно: могли советские спецназовцы успешно противостоять, скажем, американским «зеленым беретам»?
— Как-то Москва проводила на территории ГДР очень серьезные командно-штабные учения с боевыми стрельбами, в которых участвовали и наши спецподразделения. И случился у меня такой «прокол». Выбросили мы вертолетами в тылу условного противника две группы, которые работали параллельно. И вот одна группа выходит на связь, а другая — как в воду канула. Три дня проходит, уже учения заканчиваются, а от группы никаких сведений. Ну что делать? Поехали на место их высадки, обыскали все вокруг — никаких следов. И вдруг — приходят! Оказывается, у них сломалась рация, но задачу они выполнили. Разведку провели успешно, цели все нашли, на карте зафиксировали. Но главное то, что за все эти дни группа нигде не «засветилась». У немцев ведь как? Только что-то увидят — сразу звонят в полицию. А наши ребята сумели вернуться на базу — и ни одна живая душа их не заметила. Когда командующему 8-й Гвардейской армии доложили о случившемся, он нам, конечно, «внушение» сделал, но приказал командира группы представить к награде, а солдатам и сержантам предоставить отпуск. Потому что они продемонстрировали высочайший профессионализм и верность присяге.

— Анатолий Михайлович, Вы непосредственный участник ликвидации аварийна Чернобыльской АЭС, автор двух книг, посвященных этой трагедии. Но зачем военного разведчика нужно было посылать в зону радиоактивного загрязнения?
— Кадровые офицеры со всего Советского Союза, независимо от их специальности, командировались на ЧАЭС для организационной работы. Ведь для ликвидации аварии из запаса были призваны тысячи людей, которыми надо было кому-то командовать, координировать их действия. К тому времени я уже вернулся в Союз, служил в штабе 1-й Гвардейской армии, который тогда находился в Чернигове. Оттуда меня в составе оперативной группы из шести офицеров, которую возглавлял начальник ракетных войск и артиллерии армии генерал-майор Земляков, и направили в Чернобыль. Задачей нашей группы была организация трехсменной работы по дезактивации объектов непосредственно на самой станции.

— Какими были Ваши самые первые впечатления по прибытии на место трагедии?
— Мы знали, что там серьезная авария, но чтобы настолько... Ведь даже нас, военных, полностью не информировали. Прилетели мы из Жулян вертолетом, оставили вещи на базе — и сразу же на станцию. Респираторы нам выдали обычные, как и всем. Буквально через два часа стало трудно дышать, в горле запершило... Ну а потом ежедневно минимум по 10 часов работали возле самого реактора. На базу возвращались только переночевать.

— Какую дозу Вы получили за все время командировки?
— А об этом никто не знает. Был запрет записывать в карточку учета доз облучения реальные цифры, больше двух рентген в сутки. Конечно, мы имели накопители, сдавали их для проверки, но нас не считали нужным информировать — сколько там и что там. Поэтому у меня в документах записано всего 29,4 рентген за все время пребывания в зоне. Что нереально. Ведь пока не построили саркофаг, выбросы из реактора не прекращались. Знаете, что меня больше всего возмущает? То, что даже некоторые офицеры из нашей оперативной группы сегодня не могут оформить «чернобыльскую» пенсию! С такими документами, с такими подписями, с такими печатями! Что же говорить о других?

— Да, последние события вокруг чернобыльского движения вызывают по меньшей мере удивление... Как Вы их прокомментируете?
— Скажу так: наша организация честно пыталась наладить с Кабинетом министров Украины нормальное взаимодействие. Мы не требуем лишнего, для нас главное, чтобы выполнялся Закон Украины «О статусе и социальной защите граждан, пострадавших вследствие Чернобыльской катастрофы». И прежде всего — чтобы выплачивались пенсии. К сожалению, мы взаимопонимания не нашли. Более того, начались отмены. Сначала отменили выплаты по судам, затем приняли «античернобыльский» бюджет. То есть, само правительство нарушило законы, нарушило Конституцию.
20 сентября прошлого года мы провели совместную акцию с афганцами, когда забор поломали и чуть было не ворвались в парламент. А что прикажете делать? Сергей Тигипко выступает: «В бюджете денег нет, будем давать, сколько сочтем нужным». Николай Азаров повторяет то же самое. Вдобавок председатель Всеукраинской организации инвалидов «Союз Чернобыль Украины» Юрий Андреев стал «подпевать» Кабинету министров. А если называть вещи своими именами — просто продался. Нас он предал.

— В чем это выразилось?
— Была договоренность, что парламент снимет с рассмотрения законопроект №9127 «О гарантиях государства относительно исполнения судебных решений», фактически отменявший социальные выплаты для 16 категорий граждан, в том числе инвалидов и ликвидаторов аварии на ЧАЭС. И вдруг Юрий Андреев, сходив на переговоры в Кабинет министров, стал заявлять о создании какой-то «рабочей группы», которая что-то там будет согласовывать, что-то утрясать. Проще говоря — тянуть кота за хвост. А уже 30 сентября 2011 года он, ни с кем из нас не посоветовавшись, подписал меморандум «о взаимодействии и сотрудничестве» с правительством, согласно которому законопроект №9127 все-таки будет принят, но с какими-то никому непонятными оговорками!
И после этого началась еще большая вакханалия. Кабинет министров принял бюджет, в котором сам же этот меморандум и нарушил. С 1 ноября не выплачиваются пенсии по решению судов. Поэтому мы провели еще две акции —1-2 ноября и 29 ноября. Но последняя состоялась уже тогда, когда правительство второпях приняло и задним числом подписало постановление «О повышении уровня социальной защиты граждан, пострадавших вследствие Чернобыльской катастрофы», которое вступило в действие с 1 января этого года. Таким образом чернобыльцев, несогласных со сговором нашего руководства и Кабинета министров, попытались в глазах общественности выставить какими-то стяжателями.

— Но ведь в постановлении все так четко расписано...
— Это постановление ничего не изменило. И президент страны, и премьер-министр, и вице-премьер уверяют, что средняя пенсия чернобыльцев теперь будет 4,5-5 тысяч гривен. Мол, мы все сделали, а они еще на что-то жалуются! В действительности же такую пенсию получают 10-15 процентов чернобыльцев, а остальные сидят на минимуме. Третья группа инвалидности — 1849 гривен, вторая — 2100 и первая — 2250. Вот и все! Отмечу, что участники ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС 2-й категории совершенно не учитываются при перечислении пенсий. А ведь они болеют так же, как и ликвидаторы 1-й категории! Так что, мы их должны забыть?
На сегодня в Черниговской области минимальную, то есть мизерную, пенсию получают 80 процентов ликвидаторов. Но прежде чем ее начислить, над чернобыльцами снова начинают издеваться! У человека есть все необходимые документы, а ему говорят: «Не нужна нам справка с указанием зоны опасности. Давай справку с указанием населенного пункта». А другому наоборот: «Принеси справку с указанием зоны, а населенный пункт нам не нужен». Пока ликвидатор будет искать, писать в архивы, пока ему ответят — это ведь не один месяц пройдет. И пенсии за это время он не получит. Какая «экономия» для государства!

— А как Вы относитесь к очередной «охоте на лже-ликвидаторов»?
— Это чистой воды показуха. Если бы власть действительно хотела выявить людей, незаконно получающих чернобыльские льготы, она бы сказала: «Анатолий Михайлович, давайте для объективности задействуем в этом деле представителей общественности». Но этого нет! Сколько уже таких проверок было, и что? Страдают настоящие чернобыльцы, которые ничего не могут доказать, потому что архивные документы утеряны или специально уничтожены. Скажем, в архиве Министерства обороны Украины в книгах учета выезда в зону не на всех солдат есть данные. И не все эти учетные книги сохранились.

— И что Вы намерены делать дальше?
— Подождем еще месяц — и все станет на свои места. Мы посчитаем, какие «чернобыльские» затраты в действительности несет государство. И, естественно, будем искать пути, чтобы что-то изменить в лучшую сторону. Сложно будет, очень сложно, но останавливаться мы не будем.
Из личного дела

Анатолий Лигун
Родился 15 февраля 1942 года в городе Днепродзержинске Днепропетровской области. Там же окончил среднюю школу № 6.
В 1959-1961 годах работал токарем на металлургическом заводе имени Дзержинского.
Начал воинскую службу в 1961 году курсантом Полтавского зенитно-артиллерийского командного училища. Впоследствии окончил еще Высшие офицерские курсы Вооруженных сил СССР «Выстрел», курсы при Академии имени Фрунзе (г. Москва). За 27 лёт службы прошел путь от командира взвода до старшего офицера разведывательного отдела штаба 1-й Гвардейской армии.
Со 2 по 29 июня 1986 года — заместитель начальника оперативной группы особой зоны по дезактивации сооружений и территории на Чернобыльской АЭС.
В 1988 году вышел на пенсию в звании подполковника, поселился в Чернигове. В 1990 году возглавил Черниговскую областную организацию «Союз Чернобыль».
Автор книг «Эхо апреля 1986 года» и «Двадцать три весны после... Чернобыль в веках и судьбах».
Женат, имеет сына, дочь, внука и внучку.

Олег Яновский, еженедельник «ГАРТ» №7 (2552)

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.