«Спасибо, что родили меня и отдали маме…»

16 лет назад каждый из них был несчастным и одиноким. Так могло продолжаться долго. Но небеса свели их, и жизнь у всех троих изменилась. Поэтому они верят в судьбу и из всех праздников больше всего любят Новый год, потому что с его наступлением пережитые сожаления, неудачи, потери, разочарования автоматически становятся прошлым.

Люба

Ей — 52. Родилась в Рогозках Щорского района. Здесь и замуж вышла. Рано и неосмотрительно. В 19 лет уже должна была спасать семью, потому что муж загулял. Не придумала ничего лучшего, как завербоваться с ним на Дальний Восток.
— Ехали не одни, а вместе с другими переселенцами, — рассказывает Любовь Куценко. — В Москве нужно было долго ждать поезда, и я с соседками по вагону пошла по привокзальным магазинам.
Возвращаемся, а моего мужа нет. Исчез, никому ничего не сказав, со всеми деньгами, что мы с ним насобирали на обустройство на новом месте, документами и вещами. Каким-то чудом осталась только одна подушка. Прижала ее к себе и стою. Все бегают вокруг меня, утешают, а я слова вымолвить не могу. Такой шок был.
Потом немного отпустило.

— Куда ты теперь? — спрашивает наш главный.
— С вами, — говорю, а у самой сердце сжимается от страха: что я буду делать среди чужих людей и без копейки в кармане? Мне ведь даже переодеться не во что.
Но ничего, пережила. Не пропала. Устроилась в Белогорском районе Амурской области. Работала на ферме телятницей. Зная о моей беде, на работу взяли без документов.
Выделили комнату в общежитии. Дали продукты, завхоз принес постель, посуду. Там все очень дружно жили, друг другу помогали.
Потом мама прислала документы. Я обжилась, пошла учиться на трактористку. Думала, что задержусь там надолго.

Но через два года пришлось паковать вещи. Врачи сказали: не подходит климат. И в самом деле — приехала домой, и мои болезни отступили. Правда, не совсем домой, потому что пока я ездила, умер отец, мама продала дом в Рогозках и переселилась ближе к райцентру — в Великий Щимель.
Десять с лишним следующих лет были для меня суетливыми и пустыми. Я поехала к дяде в Россию, поработала там дояркой, вернулась и ездила на работу уже только по Щорскому району.
Устроилась поваром в Суничное. Вышла замуж. Овдовела. Пошла на ферму в Великом Щимеле. Опять вышла замуж — в этот раз в Ивановку. И опять мне не повезло. Хотя прожили вместе три года. Может, притерпевшись, и дальше бы сносила попойки мужа, если бы как-то не зашла навестить Нину. Мы с ней вместе работали на ферме. Она родила дочь и уже четыре месяца была в декретном отпуске...

Катя

В нынешнем августе ей исполнилось 16. А в конце сентября Катя стала мамой. Одиночкой.
Мужчина, от которого родила, живет, как и она, в Рогозках. Старше ее на 11 лет. Сыну он не обрадовался и замуж Катю не позвал. А сама она не набивалась.
Малыша назвала Димой — в честь двоюродного брата. Записала на свою фамилию — Назаренко.
... О том, что беременная, первой рассказала маме. Говорит: не то чтобы боялась — просто было стыдно. Оступилась в самом начале жизни — закончила только 9 классов, профессии не получила, мужа нет.
— Мама не сказала ни одного плохого слова. Об аборте вообще речи не было, — благодарно говорит девушка.

— В школе, когда узнали, тоже никто не насмехался.
— Восприняли новость, как и положено взрослым, — говорит о своих воспитанниках учительница Кучиновской ООШ Лидия Кононевич. Она была у Кати классным руководителем. Трагедии в том, что произошло, не видит. Уверена: у ее ученицы со временем все устроится:
— Катя Назаренко перевелась к нам из Рогозковской школы. Одноклассники «приняли» ее с первого дня. Она действительно хорошая, светлая девушка.
Училась хорошо. Сейчас — на заочном обучении. Думаю, подрастит сына и будет учиться дальше. Родители ее поддерживают — и Люба, и Витя. Катя их очень любит. Не могу забыть, как она написала в своем сочинении: «Какое это счастье, что у меня есть мама!»

Виктор

...Внес в дом огромную охапку дров, хотя на улице была плюсовая температура: малышу нужно тепло. Потом взял бутылку с манной кашей — остужать в воде. Раз десять касался стенок — все проверял, пока не убедился, что уже не горячо и можно давать младенцу.
— По-видимому, первый внук? — спрашиваю.
— Не угадали, — улыбается Виктор. — Третий.
— А у меня — второй, — говорит его жена Люба.
Почему так?
В ответ они рассказывают историю своей семьи.


Виктор и Любовь Куценко, Катя и Дима Назаренко

Кравченко - Назаренко

— Все началось с того мгновения, когда я зашла в Ивановке к Нине и увидела ее ребенка, — вспоминает Люба. — Девочке было всего четыре месяца. Она лежала на голом матрасе в тоненькой распашонке — аж синяя от холода — и кричала.
Говорю Нине, что малышка, наверное, голодная. Она: «Сейчас покормлю». Разводит водой полбанки молока, наливает в бутылку, подсовывает ребенку. У меня сердце сжалось. Спрашиваю, может, нужно манки сварить. А Нина: «Вари, если хочешь, у меня нет».

Сварила дома. Приношу. В доме нетоплено. Малютка кричит еще сильнее. Животик распух. Нина не реагирует. По ней видно, что выпила.
— Дай мне ребенка на ночь, а то умрет, — трясу ее. Кивает: бери.
— А зовут как?
— Валя.

Завернула я ребеночка в какую-то тряпку. Добежала домой — и на печь. «Нагрела воду, искупала. Покормила. И дитя заснуло. Прошел час, второй — не просыпается. Подойду, послушаю: дышит, сопит.
Я уже тогда ее полюбила.
Целую неделю забавлялась. А затем пошла к Нине — рассказать, какая у нее хорошая доченька. А она мне: «Хочешь, так забирай».
Как будто вещь какую-то предложила. Но я поймала себя на мысли, что ждала именно этого. С ребенком в моей жизни появился смысл. Потому что до этого, за все мои 36 лет, ничего стоящего так и не случилось. Поэтому ухватилась за слова Нины, как за спасительную соломинку. Больше всего боялась, что она передумает. Поэтому первое, что сделала, — кинулась оформлять нужные документы. Нину, чтобы никуда не сбежала, поселила у себя. К завтраку она требовала рюмку, потом до обеда спала. В обед — опять выпивка, и так ежедневно. К дочери не подошла ни разу. Муж мой от соседки не отставал, пьянствовал. Так и жили, пока я официально не удочерила девочку. По этому случаю Нина потребовала бутылку и ушла.

А у Любы началась новая жизнь. Она бросила мужа-пьяницу и переселилась с дочерью к маме в Великий Щимель — начать все с чистого листа. Даже имя ребенку изменила. Говорит: читала, что оно влияет на судьбу. А она не хотела своей крошке доли, на которую девочку обрекла родная мать. Так Валя стала Катей. Вскоре у нее появился отец — Люба вышла замуж за местного жителя Виктора Кравченко, своего ровесника. Его жена умерла.
— Оставила двоих детей, — вздыхает мужчина. — Дочь от своего первого брака (это от нее у меня первый внук) и нашего общего сына Сашу. Ему тогда было всего десять лет.
Они расписались (поэтому у Любы и Кати разные фамилии). Сначала жили в Великом Щимеле.
— А затем приобрели в Рогозках дом, где я когда-то родилась. Мама продала его, и я очень сожалела. А как узнала, что новые хозяева вы-езжают, сбыла телку, потому что не хватало денег, и купила, — делится радостью Люба. — Растили детей. Обоих любили одинаково (старшая дочь жила отдельно).

Саша в настоящее время живет с семьей в Днепропетровской области. Ему — 26. Люба для него, как и в детстве, — мама. А его сыну — бабушка.
Спрашиваю, знает ли Катина мама, что у нее уже есть внук.
— Мы не говорили, — признается Люба. — И ей вряд ли интересно это. Катя у нее шестая. Старшие дети росли по детдомам и интернатам.
— Катя давно знает, что она вам неродная?
— Давно. Не от нас, так от чужих людей узнала бы. В селе же ничего не скроешь.
— В детстве обошлось без драм? Дети не дразнили?
— Всякое было. Катя ведь не просто так перешла учиться в Кучиновскую школу (за 5 км от Рогозок. — Авт.).

Слушаю женщину и думаю о том, что родная Катина мать все эти 16 лет жила от дочки в каких-то 30 километрах. Интересуюсь, наведалась ли хоть раз за все это время.
— Она — нет, — отвечает Катя. — А мы, когда ездили к моему крестному в Ивановку, заходили к ней. Это было, кажется, еще в шестом классе. Я захотела увидеться.
— Мы еле достучались к Нине, — продолжает Люба. — В доме гавкали собаки и ничего не было слышно. Потом она вышла. Катю не узнала. Когда я сказала: «Это твоя дочь», она лишь спросила, сколько ей лет.
Я что угодно ожидала услышать, только не это. Стою и молчу. А Катя подошла и поблагодарила Нину. Говорит: «Спасибо, что родили меня и отдали маме...»
Только за эти слова я душу за нее отдам. И за внука.

29 декабря, Димочке исполнилось три месяца. Симпатичный спокойный малыш с очаровательной улыбкой.
— Все будет хорошо, вырастим, — в один голос говорят Люба с Виктором. Как и большинство сельских жителей, они живут с огорода и домашнего хозяйства (семья держит поросенка, кур). Голодными не сидят.
— Мы будем с Димкой, а Катя пусть едет учиться, — делятся планами.
— Уже определилась — где?
— Пока остановилась на железнодорожном училище.

Мария Исаченко, еженедельник «ГАРТ» №52 (2544)

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.