609 тысяч гривен вдова Оксана Рудник отсудила у Минобороны

Добавить новость

Четверг, 23 Июня 2016 15:23  |  Просмотров: 728 | Обновлено 21 Октября 2019 15:25

24-летний черниговец Артем Рудник служил в 41-ом батальоне. До этого работал сварщиком на Черниговской ТЭЦ. 23 апреля 2014 года женился. Взял Оксану с дочкой. На момент бракосочетания пара ждала общего ребенка.



19 мая Артема отправили в зону АТО. Погиб 27 июля. На блокпосту возле села Новоивановка Попаснянского района Луганской области. Через два месяца выдали документ за подписью военкома Константина Никулина: «Из материалов служебного расследования (акт от 05.08.2014 №4) видно, что причиной смерти младшего сержанта Рудника А. Ю. стало самоубийство. Поэтому оснований для подачи документов на рассмотрение комиссии Министерства обороны Украины по вопросам, связанным с назначением и выплатой одноразовой помощи, нет».

В уведомлении о смерти, подписанном временно исполняющим обязанности комиссара Черниговского военкомата Александром Лапченковым, было сказано: «...погиб вследствие огнестрельного ранения головы с повреждением головного мозга».

Знакомые говорили: «Ты ничего не добьешься»

Хоронили Артема 29 и юл я 2014 года, отпевали в храме на кладбище «Яцево». Беременная Оксана (она тогда была на шестом месяце), несмотря на суеверия, поехала на кладбище. Не могла остаться дома. Похоронили младшего сержанта со всеми почестями.

Нынче перед входом в дом Рудников детские игрушки. Артема нет почти два года, но Оксана живет со свекрами. Они не нарадуются внучку Сашке, ему 1,5 года.

— Он очень похож на сына, — с блеском в глазах говорит Зинаида Александровна, мама Артема. — Саша — радость наша. Мне за счастье с ним посидеть, когда невестка по делам ходит.

Малыш единственный внучек у родителей Артема.



— Я не знала, как объяснить дочке Насте, что папы больше нет, он никогда не приедет. Собралась с силами и пошла в Черниговский военкомат, — рассказывает 23-летняя Оксана Рудник. — А там говорят: «Самоубийство». У меня был шок. Что я скажу сыну, когда подрастет? Мы с Артемом постоянно общались, созванивались по 15 раз на день. Все время спрашивал: «Ты поела? Как себя чувствуешь? Не поднимай тяжести».

В тот день, когда он погиб, мы созвонились в 8.45 утpa. Артем спросил: «Как у тебя дела?» Просил выслать ему немного денег на дорогу. Через три дня он собирался домой в двухне-дельный отпуск. Зарплату, шесть тысяч гривен, которую получил, почти всю нам переслал, оставил себе на еду и телефон.

Когда узнал, что УЗИ показало — будет мальчик, устроил «салют» на радостях. Стрелял и кричал в телефон: «Слышишь, это тебе и моему будущему сыну». А сослуживцам: «У меня пацан будет!» Поговорили, я пообещала выслать деньги. После еще несколько раз набирала Артема, но номер был недоступен. Я подумала, что опять обстрел, связь пропала. Такое часто бывало, но Артем потом всегда перезванивал. И я ждала. А позже мне позвонили с незнакомого номера: «Оксана Рудник?» — «Да» — «Звоним, чтобы сообщить, ваш муж погиб в зоне АТО».

Я не верила до тех пор, пока гроб с телом не привезли. Смотрела на мужа и видела только отверстие над глазом от пули, — вспоминает Оксана. — В 21 год осталась вдовой. Я верила, Бог мне поможет. И он послал мне такого человека. Журналистку Наташу (не помню ее фамилии) с телеканала «ТВІ». Она познакомила меня с известными киевскими адвокатами Ксенией Проконовой и Владимиром Адониным.

В суд подали 15 марта 2015 года. Выиграли в январе 2016-го

— Сначала мне было страшно подавать в суд на Министерство обороны. Знакомые отговаривали. На то время я уже родила сына. Только мысли о детях заставляли меня держаться и бороться, — говорит Оксана. — Адвокаты ознакомились с актом служебного расследования, где было сказано, что сослуживцы слышали выстрел, но ни один из них не видел, что Артем сам выстрелил себе в голову. К тому же в первой справке из военкомата, врачебном свидетельстве о смерти и выписке из приказа командира воинской части указали, что муж был убит при исполнении обязанностей во время воинской службы.

Мы подали иск к Министерству обороны в Окружной административный суд Киева. Дети должны знать, что папа был героем, а не самоубийцей. Я ездила на судебные заседания, давала показания. Выступал в суде представитель Минобороны, настаивал: какая разница, что говорили в военкомате сразу после гибели мужа, если есть результаты расследования. Судья спрашивал представителей Минобороны, почему нет результатов баллистической и других экспертиз. Состоялось более десяти заседаний. Мы выиграли дело. Министерство обороны подало апелляцию. Апелляционный суд оставил решение суда первой инстанции без изменений.

Деньги разделили поровну

— Оксана, деньги уже получили? Как их разделили?

— Да. получили. Поделили поровну: маме, отцу Артема, мне и сыну.

— Как дети?

— Настя перешла во второй класс. Учится в школе N47, которую окончил Артем. Там сейчас висит памятная доска в его честь. Нет-нет да и спросит: «Мама, а папа точно больше не вернется? Я так хочу его увидеть хоть разочек». «Он на небе, оттуда за нами наблюдает», — отвечаю.

Сашка знает папу только по фотографиям. Их у нас дома много. Спросишь его: «Где папа?» Он тут же пальчиком показывает.

— Скоро уже два года, как нет Артема. Вы по-прежнему живете со свекрами...

— Будет как Бог даст. Родные мужа обожают Сашку, меня поддерживают. Я им очень благодарна. И Артем мне помогает. Я верю в это. Он снится перед каждым важным событием в моей жизни. Кстати, приснился и перед заседанием в Апелляционном суде. Сказал: «Все будет хорошо». А через два дня мы выиграли суд.

Осенью собираюсь отдать Сашеньку в садик и выходить на работу. Знаю многие семьи, которым сообщили о том, что их сыновья самоубийцы. Но, кроме совета, я им ничем помочь не могу. Тем, кто попал в похожую ситуацию, не нужно отчаиваться. А идти до победного конца.

Валентина Остерская, «Весть» №25 (701) от 23 июня 2016

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.

Добавить в: