«Матвеев, которого я любила»

    Миллион раз корила себя за это. Сотни дней пыталась забыть все то, что происходило с нами. Я бываю неосторожной и неразборчивой в людях, но все мои поступки мотивированы только искренним побуждением, о котором не стоило бы жалеть. Но такова ирония судьбы – я устала бороться с чувством, но и примирение в этой войне давалось слишком высокой ценой. 
    Казалось бы – взрослый человек, адекватный, уравновешенный, рассудительный. Немножко наивный, но все же рациональный. А веду себя, словно дитя. Если любить, то до самозабвения, если страдать – до саморазрушения. Ну и зачем эти крайности, кому нужна эта жертвенность? Кому нужны были эти «сопли» и громкие слова? А ведь так хотелось взять рупор, влезть на высотку и не своим голосом кричать о собственном счастье. Но прошло совсем немного времени, прежде чем смешанные чувства начали сплетаться в горечь моих слов, что мгновением руки превращались в огромную паутину рассказов. 
    Сотни дорог, тысячи имен, миллионы часов… У каждого своя судьба, и эта ее прерогатива распоряжаться нашим выбором, встречами, временем. Кто-то врывается в нашу жизнь, стает ее частью. Некоторые же поспешно покидают владения наших сердец, оставляя несгладимый след в наших душах. Люди приходят и уходят, мы же не задумываемся о том, зачем они нам были посланы волею судьбы. 
    Он появился в то время, когда было плохо и одиноко. Когда на поле боя чувств я стала жертвой дезертирства и попала в плен эмоций. Веселый, харизматичный, уверенный в себе. Интересный собеседник, приятный парень, добрый друг. Во всем хорош, вот только заигрался. Порою мне казалось, что я видела его насквозь, но эта была иллюзия многолетней практики. Он редко был «живым» и почти никогда не был собой. Однажды я даже пыталась разгрести мишуру, в которой «по легенде» хранилась истина, но ее там не оказалось. Возможно, я не там искала, но настоящего Матвеева я никогда не знала. Он часто шутил. Ему казались мои проблемы мелочными - он так и не научился этого скрывать. Я злилась, а однажды даже разрыдалась. Но продолжала давать перечитывать ему рассказы о своей «невыносимой» жизни. И как-то раз он кинул упреком: «Наверное, пишешь рассказ «Матвеев, которого я любила». Видимо осточертели ему эти «записки охотника», я все-таки не была Тургеневым. Нет-нет, он не был грубым, впервые он стал настоящим. Его ирония дарила надежду... Напоминала о том, что жизнь идет дальше - тогда я была жертвой, но со временем мы все сменим маски. И, возможно, я выберу приемлемую для себя роль. 
    Прошло время. Я так и не написала рассказ с заглавием «Матвеев, которого я любила» без кавычек. Это было невозможно – я с ним никогда не была знакома.