Вернуться живым. Часть 3.

Ивановка. Эко-ферма Артпиг мангалица.

25-го февраля я был в сарае, по месту выполнения моей боевой задачи, меня встречали более шестиста голодных невинных глаз. Всю последующую неделю я обеспечивал жизнедеятельность обитателей фермы и заодно себя. Через несколько дней я принял  двух беженцев из Чернигова, один, как могло показаться, был мужского рода, да и звали его Андрей. Поначалу он отрабатывал хлеб и помогал со свинками, но на второй день увеличивающихся обстрелов, его паническая атака не позволила ему не только передвигаться, он даже перестал есть, что привело к проблемам с желудком, это были моменты, когда я жалел, что не был вооружен, парень реально мучался.  А потом он исчез, ключи оставил и исчез. А 3-го марта исчез и свет, у меня пошли сутки, чтобы разобраться в тонкостях Ивановской подстанции и найти перебитые линии, была лестница, в машине была аккумуляторная болгарка, которой я планировал перерезать линию 32 киловольта, закоротившую сеть, какой я был наивный!

         3-го марта уже серело, когда со стороны транспортной развязки в Ягодном, начался бой, нам сказали, что группа орков прорвались в районе Золотинки.  

В тот вечер я пережил один из самых неприятных моментов этой войны: в семье, где мне помогали,  были маленькие дети и,  когда в темноте мы перегоняли технику, не хватило ума отключить свет, что могло привести к фатальным последствиям. Тогда я для себя решил, если эти выродки придут туда, где мать с маленькими детьми, меня там быть не должно.

Все 4-е марта орки формировали колонну вторжения в Ягодном, многие считали, что фашисты пойдут на Киев, the capital of Ukraine.

         Утром 5-го начался бой, прокатившейся по всей Ивановке и всем ее закоулкам, дальше к Количевке, там что-то пошло не так и колонна около 100 единиц, описанная и запечатленная мной на седьмую Гоупроху, пошла на Слободу. Что меня больше всего возмутило, при прохождении колонны, с белым кругами, по ни грамма не заминированной дороге, они обстреляли меня с Утеса,  на моей частной территории, чем нарушили мои права и подвергли риску мирно пасущихся в топинамбуре свинок! До того, как около трех часов дня, сдох телефон, у меня еще была уникальная возможность передавать информацию о передвижении орков по налаженному каналу, из-за чего я и попал в базу, с почетный должностью "координатор". Именно в тот день, я впервые увидел тот злосчастный колесный 90-й БТР, оборудованный современной автоматической башней с пулеметом и всякими прибамбасами.

Экипаж этого БТР я назвал «расстрельный экипаж СС». Если 5-го числа они вели бои с остатками теробороны в Ивановке и прикрывали передвижение своих войск,  простреливая дороги с выгодных позиций, то 6,7-го марта они зачищали село от всех, кто двигался, оставляя на дорогах трупы женщин и детей.  В районе обеда, ко мне они пожаловали с конкретной боевой задачей, услышав лай Марло и знакомый звук мотора, я только и успел бросить кормление свиней и залетел в одну из десятка оборудованных нычек, которая в последующем оказалась единственной, сулящей мизерные шансы на спасение. Они вышли и началась зачистка. Они били стекла, срывали замки и прошивали то очередями, то одиночными места, где, по их мнению и подобию, мог кто-то находиться. БТР проезжал дальше и той же процедуре подвергались все хозпомещения, через несколько часов зачистка хоздвора закончилась, и я навострил лыжи докормить свинок. Они еще не раз меня спасут. Сидя на чердаке, я услышал особое хрюканье, которое говорило о том, что на территории чужой. Было понятно, что одного из членов расстрельного экипажа что-то заинтересовало именно в моем сарае и просто так он не уйдет, он исследовал территорию, а значит, мог заметить выбитые доски и спрятанную лестницу для отхода с чердака через улицу. Честно сказать, поначалу, я спрятался как ссыкло, в соломе, но посидев там, мне показалось, это тупо,  не зря меня называли занудой, не дал бы я себе спокойно умереть. Карта ложилась так,  что если не самый добрый выродок найдет неприкрытую дырку с улицы или люк с сарая, он по-любому прошьет солому, а если он будет сунуть в начале голову, на него посыпится труха с соломы и, возможно,  я, предварительно отработав удар, смогу найти применения моему охотничьему ножу, с которым мы проводили время вместе.

Учитывая мою квалификацию дипломата-свинопаса, в случае успеха, мой план должен был иметь четкую причинно-следственную связь: русский военный находит люк на чердак, он поднимает шиферину, ему запорошивает глаза и он, дебил, засовывает на чердак голову и начинает там долго тереть глаза и матерится, я в это время перерезаю ему горло, как свинье, он падает, а я на лету снимаю калаш, делаю селфи, тут подбегают его двое коллег, их новенький БТР заглох, я прошиваю их очередью, у солдатика был телефон, я успел глянуть, как стрелять, завожу БТР,  освобождаю село!...

  Такие мысли меня отвлекали, но план явно нужно было менять. Со стороны села послышался рев техники, десятки единиц двигались к сараю, вокруг него, они были везде. Последнее, что я написал жене - это то, что меня обложили…