Слободская Агафия Лыкова

На самом деле она — Матрёна Калиниченко. Но во всей округе её называют Лыковой. Матрёна Степановна не обижается: со стороны виднее.


83-летняя Матрёна Калиниченко с коровой Золушкой

Живёт она в лесу, за селом Слобода Тихоновичского сельсовета Щорского района.
И вот уже позади слободская околица. В сосняке, который за нею, — ни малейших признаков жилья. Возвращаемся в село.
- Вы только до молодого леса доехали, а она — в старом, — уточняют селяне. — Это ещё пару километров.

Наконец находим Матрёнину хату. Обыкновенный сельский двор, только окруженный лесом. Вокруг ничто не шелохнётся. Даже ветер не шумит в верхушках деревьев. Но стоило скрипнуть калиткой, тишина взорвалась от собачьего лая.
- Это мой охранник от воров Жульбарс, — гладит чёрного пса хозяйка.

- С настоящими ворами он один едва ли справится...
- Настоящие здесь не промышляют. Незачем им так далеко забираться. В прошлом году, когда бросила хату незакрытой и ушла вместе с Жульбарсом, украли консервы, - смеётся бабушка. - А собака недавно ещё одна появилась. Возле двора кур сторожит.
Их — целый табун. Гребутся возле большой — высотой в человеческий рост — кучи дров.
- Сама потихоньку порубила, — похвалилась Матрёна Степановна. В июне ей исполнится 83.

- Неужели Ваши родители, как Лыковы, сбежали в лес из-за гонений за веру?
- Нет конечно. Еще до войны здесь целая улица была. Хат, может, на 25. Потом она постепенно опустела - кто-то умер, кто-то выехал.

- А Вы?
- Нас у родителей было шестеро: поровну парней и девчат. Старший брат погиб на фронте. А отец, хоть и израненный, но вернулся. Жаль, пожил недолго. Умер в 1960-м.
Надо было кому-то возле матери оставаться. А кому? Братья уехали, одна сестра вышла замуж, другая завербовалась на Донбасс. Пришлось мне.
Работала в колхозе - в бригаде, потом - на ферме. Дома вся работа тоже была на мне. Думаете, где научилась дрова рубить? Косить тоже умею. Поэтому и износилась быстро. С 50 лет - на группе.
Переезжать никуда не захотела - жаль было бросать хату. Я же её сама перестраивала. Да и не пересаживают старых деревьев.

- Замуж не выходили? - пытаюсь отыскать ещё какое-нибудь сходство с Агафией Лыковой.
- В молодости перебирала. Не хотела лишь бы за кого. Думала: ещё успею. А когда отец умер, стало не до женихов. Приходит вечер — разве о клубе думается? Быстрее бы упасть да выспаться. А годы-то на месте не стоят. Правда, сватались и позже. Но как-то не складывалось. А за одного я бы и под страхом смерти не пошла.

- За что такая немилость?
- Это ещё с войны. Мой брат Иван, перед тем как пойти на фронт, был в партизанах. Когда его отряд разгромили, на несколько дней вернулся домой. Нашлись такие, что донесли полицаям. А тот, который предлагал мне сойтись и жить, натыкал возле нашего двора железных острых прутьев с острыми концами, чтобы Иван наступил на них, поранил ноги и не смог убежать.
Ногу пробила мама. Пошло заражение. Еле живой осталась.
Мне тогда было 10 лет, но ничего не забылось. А он замуж зовёт...
Однако семейной жизни, хоть и немолодой уже, но всё же довелось испытать (на тот момент ей было 53). Женщина ведь для того и рождается. Захотелось защиты, поддержки, помощи. Но за 8 (уже после смерти матери) прожитых с примаком лет ничего этого она не почувствовала. Поэтому и решила: лучше уж так, как раньше, — одной. И не страшно, что в лесу.

- Без людей не тяжело?
- Пока ничего не случается, терпеть можно.

- А что случалось?
- Один раз гадюка укусила. Пошла по чернику, только наклонилась - по руке будто кто-то битым стеклом провёл.
А ещё было, во время грозы молния попала в электросчётчик. Оттуда - огонь, дым. Что было дальше, не знаю. Видно, потеряла сознание. Когда очнулась, ногу страшно пекло. А розетка аж за печку залетела.

- Неужели Вам не бывает одиноко?
- В 1983-м, когда умерла мама, печаль была страшная. Мы же столько лет были вдвоём. И вдруг я одна — в пустой хате, на пустой улице. Никогда раньше мне так не хотелось иметь детей, как тогда. К тому времени разменяла шестой десяток — уже и внуки были бы. Бегали бы вокруг, вредничали — хоть как-то, да отвлекали бы. А так - места себе не находила. Всё из рук валилось. От досады стала распускать вышивку на рушнике, чтобы чем-то себя занять.
Лет 10 назад купила корову. Золушку. Так её хозяева назвали. И я так зову. До сих пор держу. С весны до осени вся лучшая трава вокруг - её. Привязываю на видном месте, но всё равно постоянно хожу туда-сюда - наблюдаю. Поначалу Золушка домой (в Корюковский район) норовила сбежать. Один раз убежала (потому что не была привязана), заблудилась и даже ночевала в лесу. Столько переживаний было...
Содержать её с каждым годом труднее. Но сестра не может без молока. Она на 5 лет старше. Её хата немножко дальше. Не разглядели?

Усадьба Арины Степановны метров за 100 от дома сестры, но разглядеть ее нелегко, потому что она прячется за деревьями и кустарниками.

- А я думала, что Лыкова только одна.
- Правильно, Арину Лыковой никто и не называет, — улыбается Матрёна Степановна. — У сестры всё – как у всех: замуж вовремя вышла, родила троих детей, внуков дождалась. Они с хутора выехали, но часто к Арине приезжают.
И меня не оставляют. Как и дети младшего брата Коли. Он жалел меня всю жизнь — с самого детства. Будто чувствовал, что мне выпадет такая судьба.
А у него всё вышло, как хотел. Стал лётчиком, много где побывал. Всегда привозил гостинцы, о которых я даже и не знала, что такие бывают. И ананасов попробовала, и киви, когда их у нас в продаже ещё не было.
Коля умел порадовать душу. Знал, что я люблю песни Кадышевой, - купил магнитофон и кассеты с записями. Телевизор - тоже его подарок. И мобильный телефон, который, можно сказать, жизнь мне спас: когда укусила гадюка, я дозвонилась зятю Арины, и он успел довезти меня до больницы.
Жаль, что Коли уже нет. Я очень по нему тоскую.
Детей его люблю. Вот только живут далеко. Не часто, но приезжают. Воду мне из колодца в хату провели.
Теперь намного легче. А то, бывает, подскочит давление, шаг ступить тяжело — не то что ведро тянуть.
Стараюсь, чтобы под рукой всегда были лекарства. Их привозит милосердная сестра (соцработник. — Авт.) или племянница (Аринина дочь). Продукты - тоже они. Молочное, яйца - свои.

- Кроме родственников, односельчан, есть люди, которых Вы считаете близкими?
- Была очень хорошая подруга. В Хотивле Городнянского района. Шоман Вера Игнатьевна. Мы с ней познакомились в Чернигове - в больнице. Стали действительно близкими людьми. Ездили друг к другу в гости. Переписывались. Потом письма от Игнатьевны приходить перестали...

В тему:

Агафия Лыкова — единственная оставшаяся в живых представительница семьи старообрядцев, которая ушла в труднодоступные места сибирской тайги из-за гонений за веру.
Семья Лыковых жила в изоляции (в Хакасии — среди Саянских гор — на границе с Кемеровской областью и горным Алтаем) с 1937 года. Геологи обнаружили её в 1978-м. Тогда главе семейства — Карпу Осиповичу — было почти 80. (Его жены Акулины не стало в 1961-м). Сыновьям — Савину и Дмитрию — соответственно 52 и 38, дочерям — Наталии и Агафия — 42 и 34.
Дмитрий умер в октябре 198 -го, в декабре того же года - Савин и Наталия (с разницей в 10 дней). На протяжении 7 лет Агафия жила вместе с отцом. После его смерти (в феврале 1988) связалась со своими родственниками, но отношения не сложились. В 1990-м она переехала в старообрядческий женский монастырь. Но через несколько месяцев вернулась обратно. С тех пор постоянно живёт на заимке Лыковых. За это время у нее побывало много путешественников, журналистов, писателей, представителей религиозных общин. Жили послушницы, помощники по хозяйству. Сейчас 71-летняя отшельница снова одна. Управляется по хозяйству (держит коз, заготавливает дрова и т. п.) и молится. По поручению губернатора Кемеровской области Амана Тулеева Агафий периодически привозят продукты, её посещает врач (от столицы Хакасии Абакана туда можно добраться вертолётом за 2,5 часа).

Мария Исаченко, еженедельник «ГАРТ» №24 (2724)

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.