Юй Вень Гун - щорский китаец Шура

Дешевый ширпотреб из Поднебесной достал всех: одежда не носится и сезона, обувь разваливается на ходу, бытовая техника выходит из строя.


- Перевелись, видно, там мастера, — вздыхают на Щорсовщине те, кому 60 и больше. И рассказывают о своем китайце.

Он появился в райцентре после войны. Между собой его так и звали — Китаец. Или — Шура.

Можно сказать, мужчина был первым местным предпринимателем, который сумел на много лет опередить время. Изготовленный его руками товар имел огромный спрос.

Для обделенных достатком послевоенных детей красивые и вкусные фигурные пряники Китайца, украшенные разноцветной глазурью, фигурные конфетки, сваренные из сахарного сиропа, были единственным настоящим лакомством. Тем более что купить их можно было за копейки.

— Это были зайчики, коньки, барышни в пышных платьях, — вспоминает 76-летняя Любовь Антоненко из Новых Боровичей.

- Нас у матери было трое, и каждый мечтал о таких гостинцах. Ради них мы поочередно целую неделю толкли в ступе просо, ячмень, кукурузу, чтобы маме было что нести на базар в воскресенье.

А потом не отходили от окна - ждали пряников. Самым большим нашим горем было, когда мама, ничего не выторговав, возвращалась с пустыми руками. Чтобы хоть как-то утешить нас, она говорила: «Китаец заболел».

Как-то она взяла меня с собой. И я собственными глазами увидела Китайца. Он был черноволосый, невысокого роста, очень приветливый. А в его корзине лежала мечта многих моих ровесников. Пряники были еще теплыми. От них шел невероятный запах. Мы очень признательны этому человеку, который своей работой делал радостнее наше детство.


— Китаец продавал не только пряники, но и копилки - раскрашенных гипсовых котов с красными бантами и мишек. Они были для нас одновременно и игрушками, — говорит 60-летняя Лидия Невмовенко из Щорса. - По воскресеньям мы с сестрой спрашивали у родителей разрешения пойти на базар, чтобы постоять возле Китайца и посмотреть его товар. Возле него всегда толпились люди и было весело.

- А мы жили с ним на одной улице, — говорит щорсовка Людмила Титаренко (ей 63). — Все дети ходили за дядей Шурой по пятам. Иногда даже дразнили, чтобы привлечь его внимание, потому что ужасно хотелось увидеть, как он делает та кие красивые ве щи. Особенно мне нравились веера. Они были разрисованы ска зочными птичками.

Он был добрым, не скупым. Угощал всех.

- После пережитого в войну даже пожилым людям по-детски хотелось чего-то красивого, яркого, цветистого. Думаю, именно поэтому моя свекровь как-то купила у Китайца нарисованную им картину с девушкой у реки. Там была еще такая смешная надпись: «Катуша на берегу», — улыбается Екатерина Зибко из Щорса, которая встретила свою уже 88-ю осень. — Картину повесили в доме на видном месте. А потом я купила у него копилку.

Мы собирали в нее деньги на новый пол.

Кем же был этот человек, которого до сих пор вспоминает добрым словом старшее поколение всего района? Как попал в Щорс? Какой была его дальнейшая судьба? Эти вопросы оставались без ответа, пока не удалось разыскать внучку китайца Шуры — 55-летнюю щорсовку Татьяну Потапову. И она рассказала:

- На самом деле его звали Юй Вень Гун. А женат он был на украинке - моей бабушке Вере. Она на два года старше его. В голодном 33-м дедушка спас ее от смерти. Это случилось в Конотопе. Там после Гражданской войны возникло около сотни мелких предприятий. На одном из них и работал дедушка вместе со своими соотечественниками. Бабушку (ей тогда было 27) они подобрали на улице едва живую. После того как в Запорожье умерли родители, она, спасаясь от голода, поехала вместе с другими искать хлебные места.

Как оказалась в Конотопе, так и не смогла вспомнить. Китайцы нашли ее на улице. От голода она была совсем обессиленная.

Теряла сознание. Дедушка заботился о ней больше других. Видно, пришлась по душе. Со временем они поженились и переехали в Щорс (до 1939 года Конотоп относился к Черниговской области. -Авт.).

Дедушка был маленького роста, бабушка - намного выше, но это не имело никакого значения. Они любили друг друга. Я не помню, чтобы они когда-либо ссорились. Детство я провела именно с ними. Родители жили в Петрозаводске. Мама (она была единственным ребенком дедушки и бабушки) поехала туда на стройку, вышла замуж и осталась. Я после школы тоже немного жила там. Выучилась на крановщицу. А вскоре мы с мужем и двумя детьми вернулись в Щорс. Здесь я работала в торговле. Видно, сыграли роль дедушкины гены.


Он очень любил детей. Теперь бы у него было 5 правнуков и 9 праправнуков.

Он хорошо говорил по-русски. Бабушка умела говорить по-китайски, готовила китайские кушанья. Рецепт любимого дедушкиного салата я не забыла до сих пор: нужно тонко — соломкой — порезать огурец, поджаренное яйцо и колбасу. Добавить толченый чеснок с уксусом и заправить маслом. Запомнились и яблоки в сахарной глазури, которыми угощал меня дедушка.

Мы с мамой никогда не слышали, чтобы они ссорились или даже спорили. Любили друг друга всю жизнь.

Дедушка умер в 1984-м. Ему было 76 лет. Бабушка Вера как-то сразу состарилась. Очень тосковала. До сих пор перед глазами картина: из дедушкиной мастерской выносят оборудование, а она идет рядом и дороги перед собой не видит от слез. Не прошло и года, как и ее не стало.

У меня хранятся некоторые вещи, сделанные руками дедушки. Простые - как копилки-котики. И причудливые - как восковое «озеро с лебедями». Он сделал его внутри электрической лампочки.


Раньше почти в каждом доме были его изделия.

Теперь их заменили на современные. Но память о мастере осталась. Спросите — почему? Ведь ничего особого он не делал. Просто, говоря современным языком, хорошо знал конъюнктуру рынка и согласно ей производил товар. А с другой стороны — дарил каждому маленькое чудо! Делал возможным осуществление желаний. Приносил настоящую радость!

Многие ли сегодня так могут?

г. Щорс.

Фото из альбома Татьяны Потаповой

Мария Исаченко, еженедельник "Гарт" №38 (2635) от 19 сентября 2013

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.