«Пространство души» Елены Саченко
– Интерес и секрет творчества в том, что результат его никогда не бывает предсказуем. Ты можешь только предположить… И затем удивиться
Мы беседуем с черниговской художницей Еленой Саченко, чья выставка «Пространство души» открылась на днях в галерее областного отделения Союза художников Украины.
– Мне очень комфортно именно оттого, что здесь я отрываюсь от дома, от всего, что шумит за окном. Тут ты полностью погружаешься в совершенно другой мир. И – работаешь.
Не стать «шаблоном»
Среди работ, представленных на выставке, – натюрморты, портреты, сюжетные работы… Наверное, их можно объединить затертым уже словом «эзотерика». Но кажется, точнее будет – поиск.
– Этот цикл работ я сначала назвала «Путь души», потом переименовала – в «Пространство». Путь – это движение. Но пространство – больше. Это то, что в душу вмещается. Целый мир. «Царство Божие внутрь вас есть», – цитирует Елена Евангелие от Луки. И уточняет: – Не знаю, как у этих работ сложится судьба, где они окажутся, куда попадут. Но я очень надеюсь – они коснутся сердец и душ человеческих. И смогут будить людей.
– Видимо, эти работы – часть вашего духовного поиска?
– Да. Но в чем тайна творчества: художник думает, что он творит. На самом же деле он – некий инструмент, через который, если он правильно работает, нечто проявляется или отображается в нашем мире – из других миров. Когда-то я поняла этот принцип, и это поменяло мое отношение к работе в корне. Если раньше я была творцом по отношению к холсту, то потом поняла, что нет – это он мне какие-то тайны открывает. А я лишь стираю какие-то пространственно-временные слои.
– И раз вы что-то транслируете, одновременно нужно расстаться со своим «я»?
– Однозначно. Художник, стоящий около мольберта, в этот момент не существует как «я», он является просто проводником. Иначе он не творит – а просто рисует.
– Это пятая уже, кажется, ваша выставка. Что изменилось в работах и что изменилось в вас с 2009 года?
– Мне сложно судить. Но жить, не меняясь, невозможно, жизнь в основе своей – всегда движение. И поэтому неизменяющееся не живет, оно просто существует. Без движения нет ощущения полноценной жизни – наполненной, насыщенной. К счастью, я на отсутствие ощущения полноты жизни пожаловаться не могу. Значит, что-то меняется, надеюсь – в лучшую сторону. А то, что внутри пережито, продуманно, прочувствованно, выплескивается в мои работы. Иногда это – удивительные открытия. Которые наполняют жизнь смыслом. В этом интерес и секрет творчества – результат его никогда не бывает предсказуем. Ты можешь только предположить… И затем удивиться.
– Что интереснее рисовать: предметное или воображаемое?
– Интересно чередовать. И вести некий внутренний диалог, без которого работа будет пустой. Сомневаться, перепроверять свои позиции и взгляды необходимо постоянно – без этого не будет никаких перемен внутри. Будешь тогда просто «человеком-шаблоном».
«Здесь» и «там»
– …Кровей во мне намешано много, среди предков – русские, сербы, греки, цыгане. Так что определенная импульсивность в характере присутствует. И эмоциональная восприимчивость тоже. Хотя, вы знаете, русской я ощущаю себя настолько же, насколько и южанкой. Очень гармонично существую «и там», «и там». Да ведь и славяне обладают сильным темпераментом! Знаете ведь – долго запрягают, но зато как быстро едут!
– Художника легко обидеть?
– Это очень индивидуально, зависит от самого художника. Есть очень ранимые личности, а есть и очень зубастые.
– Вы к каким относитесь? И что вас может обидеть, ранить, зацепить?
– Всерьез может обидеть пренебрежение мною как другом и все, что касается сферы дружбы. А зубастость моя проявляется в том, что могу очень жестко ответить. И еще – язвительная от природы, за словом в карман не полезу!
– Вы родились в Чернигове, но учились в Киеве. А потом вернулись в родной город. Как это все происходило?
– С 10 до 17 лет я училась в Республиканской художественной школе-интернате для одаренных детей. Мама, сумев разглядеть во мне способности к рисованию, вопреки уговорам родных, приняла очень мужественное решение, отдав меня сначала на подготовку к художнику, а затем и на учебу в эту школу. Конечно, отправить ребенка в школу-интернат – это серьезный поступок. Но если бы мама тогда не совершила этот, казалось бы, непонятный с точки зрения житейской логики шаг, я не была бы сейчас художником.
Ненарушенная целостность
– …Глаза ее от нас скрыты, верхняя часть лица выходит за границы холста – эта женщина выше нашего мира… Это образ, который нисходит к нам – из другого мира, более тонкого. Глаза там изумительные! Но дело даже не во взгляде. Она сводит руки, оберегая яблоко – плод, который был вкушен человеком и стал причиной падения. Это словно призыв из более высоких миров: не вкушать запретного плода, сохранить ненарушенной целостность души человеческой.
Конечно, не все было просто – домашнюю девочку из интеллигентной семьи оторвали от семьи и погрузили в совершенно иную обстановку – но это был очень хороший жизненный опыт. О котором я не жалею.
По окончании художественной школы Елена год отучилась в частной художественной студии у известного киевского мастера Николая Шкарапуты, продолжая изучать академический рисунок, живопись и композицию.
Трижды неудачно поступала в художественные вузы – в Киеве и во Львове. А потом вернулась в Чернигов: работала специалистом по цветоделению в издательстве, поступила в пединститут… И постепенно входила в круг общения черниговских художников. Художника, говорят, формирует среда – так и получилось.
Искать себя помогали Василий Юдин, Татьяна Федоритенко… А знаковой стала встреча с возглавлявшим тогда областное отделение Союза художников Украины Владимиром Зинченко:
– Он посмотрел мои работы и как-то очень спокойно сказал: «Ну что, надо готовиться и поступать в «молодежку», а потом – в Союз художников». Набросал мне заданий, велев через три дня прийти снова. Когда я поняла, что наконец-то появился человек, который в меня верит и готов серьезно со мной работать, наступило просто состояние эйфории. Я научилась мыслить, стала по-другому работать... Это были два формирующих человека: Николай Шкарапута «вправил руки», Зинченко «научил ходить»… И я – пошла! Меня «вытолкнули» в этот мир, и через год я действительно поступила в молодежное отделение Союза художников, а затем и во «взрослый» Союз.
В «бункере»
Четыре мастерских с общим тамбуром – это место раньше называлось «бункер».
– Вы видели глазок на двери? Пришедшему нужно было стучать, раздавались шаги, смотрели в глазок – и если вы оказывались не тем, кого здесь хотели видеть, глазок закрывался, шаги удалялись – и где-то вдалеке захлопывалась дверь. Войти сюда было сложно, но я в эту «святая святых» была допущена. И мастерская, в которой я сегодня работаю, раньше принадлежала известному черниговскому живописцу Владимиру Зинченко.
Сколько времени мы проводили здесь в интереснейших разговорах! Евгений Крип, Владимир Зинченко, Евгений Павлов, Алексей Потапенко – вот четыре корифея, которые рассказывали мне об искусстве, передавая понимание образной системы художника, художественного мышления. То, что я жадно впитывала – и что затем сработало во мне.
– «Когда вместе собираются критики, они говорят о теме, композиции и идее. Когда вместе собираются художники, они говорят о том, где купить дешевый скипидар». Пикассо пошутил? О чем на самом деле говорят художники?
– О чем угодно. Хотя и о том, где купить дешевый скипидар, тоже – это насущная проблема. Говорят об искусстве. Говорят о жизни. Принято считать, что люди искусства – не от мира сего, не такие, как все… Такие же точно. У всех – свои обстоятельства, житейские проблемы, быт…
Просто кроме всего этого есть еще и служение сумасшествию, которое называется искусством. Художник им «отравлен» навсегда.
Вдохновение? Оно никогда не уходит. Просто есть вещи, которые порой отвлекают.
– Это, видимо, непросто: не перегорать, не останавливаться в развитии.
– Очень сложно воспринимать себя адекватно. Раз Господь дал талант, значит, есть в человеке потенциал, который он должен раскрыть. И когда начинается работа «во имя свое», когда художник или не задумывается над своим предназначением,или просто о нем забывает, когда вообще перестает работать – продолжая ходить в мастерскую, делая вид, что чем-то занимается… Происходит внутренний разрыв. Человеку кажется, что он – ого! А на самом деле забывает, что это не сам он – «ого», это ему дали – а он должен это проявить.
Видеть – и отображать
– … Иногда картина передает в мир негатив, смотришь на нее – и не хочется жить. Так не должно быть. Любая картина – это информация, заложенная в формах, красках, линиях. Смотрящий невольно эту информацию воспринимает и по-своему резонирует. И я совершенно уверена в том, что художник несет огромную ответственность за то, что он выпускает в мир.
Настоящий художник видит красоту. Даже ту, которую не замечают остальные. Видеть ее – и отображать, никакого другого призвания у художника нет.
– А правда жизни?
– А чем красота – не правда жизни? Все верно, есть очень важные эпохальные вещи, которые художник может и должен отображать – то, что касается человеческой культуры, наследия, традиций, каких-то глобальных событий, пусть даже трагических! Но за этим все равно должно стоять утверждение жизни..
Работы Елены Саченко хранятся в частных коллекциях десяти стран мира. А в Чернигове их можно увидеть на выставке, открывшейся во вторник в выставочном зале областного отделения Союза художников (просп. Мира, 34).
Вера Едемская, еженедельник "Семь дней", №30 (559)
Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш
Telegram.