«Моих детей сожгли!»

Во время Великой Отечественной войны каждый наш соотечественник защищая свою Родину как мог. Кто на фронте под пулями, кто на перерытом снарядами поле, а кто в партизанском отряде. Оксане и Григорию Колинько из Евминки Козелецкого района пришлось за это поплатиться самым дорогим на свете — собственными детьми.

Сейчас Оксане Григорьевне 91 год, а ее муж Григорий Никитович еще в далеком 1986-м умер, ему тогда было 70 лет. Трудно женщине доживать век одной, не имея ни детей, ни внуков. А все из-за войны.

- У моих родителей было шестеро детей, — начала свой рассказ Оксана Григорьевна. — Я родилась последней. Из всех выжили только я и старший брат Иван. Остальные дети умерли маленькими от болезней. Мать всегда была чем-то занята, я даже не помню, чтобы она держала меня на руках. Поэтому я всегда с нетерпением ждала папу — вот он точно поиграет со мной, пожалеет. В 17 лет мама выдала меня замуж за нашего квартиранта Гришу. Он приехал в Евминку из Остра, работал селькором, позже завфермой. Поженились мы в январе 1937 года, а в феврале мама умерла, у нее был порок сердца. Через год у нас родилась Валя, а еще через два года - Славик. В 1941 году мужа забрали на войну. Много пришлось ему пережить. Как-то в одном селе под Полтавой Гриша отбился от своих. Пытался их найти, но на дороге его догнали три немецких офицера. Остановили, обыскали и, обнаружив наган, хотели из него же и расстрелять моего мужа. Но Григорий знал, что наган сначала щелкал, а затем стрелял. Немцы подвели Гришу к глубокому противотанковому рву, наставили на него наган, и, как только раздался щелчок, муж упал. Немецкие офицеры не спеша подошли ко рву. Но Григорий за считанные секунды успел выбраться из него и скрылся в зарослях кукурузы. Немцы стали стрелять, но промахнулись. В сентябре 1941 года мой муж вернулся домой живой, правда с раздробленной правой ногой – ее случайно переехала советская военная машина при отступлении нашей армии.

Немцы к тому времени уже оккупировали и Евминку, и все окружающие села. Вокруг они строили дороги, а для этого нужны были сильные рабочие. Поэтому Григория Колинько вызывали в Остер, хотели заставить работать. Но, увидев и его разбитую ногу, немцы оставили его в покое. Григорий жил с семьей. Однажды ночью 1943-го они с женой проснулись от выстрелов, которые раздавались совсем рядом с домом. Когда огонь прекратился, мужчина не выдержал и побежал узнать, что это было. Вернулся он в дом с двумя незнакомцами и сказал: «Я иду в партизаны». Как оказалось, партизаны напали на штаб СС. Григорий быстро собрал вещи и ушел. Через несколько дней сосед стал выспрашивать у Оксаны, куда исчез ее хозяин. «Разве я знаю? Может, и на свете его уже нет. Вы же сами слышали, как недавно стреляли под окнами. А потом пришли неизвестные, сказали Грише «Собирайся!» и увели. Передо мной никто не отчитывался», - ответила она. На том сосед и успокоился.
Оксана осталась одна с малыми детьми. Отдавала их в ясли, пока сама работала в колхозе. Григорий же время от времени навещал свою семью.

Партизаны боролись, а немцы свирепствовали — начали жечь партизанские семьи. Поэтому в декабре 1943 года Григорий Колинько пришел забрать свою семью в партизанский отряд. Но, на беду, дома была лишь жена, дети гостили у дедушки на другом конце села. Родители решили, что дед не отдаст внуков немцам, сумеет спрятать. А они вернутся позже. Отец Оксаны тоже услышал о карательных пожарах, поэтому повел детей сначала к своей сестре Йовге, но ее дочка отказалась оставить малышей у себя, потому что боялась мести немцев. Пришлось вести внуков к Галине Жук, Оксаниной подружке. Она согласилась. Сам дед спрятался в лесу. Дома осталась одна Христя, женщина, на которой отец Оксаны женился после смерти матери. Немцев не пришлось долго ждать, они пришли за детьми Колинько, где их искать, подсказали «доброжелатели».
— Если бы не та Христя, были бы мои деточки живы, — плачет Оксана Григорьевна. — Это все она! Думала, ее пожалеют, не сожгут, но не так вышло. Христя привела немцев к Гале, та еще не успела спрятать Валю со Славиком. Поэтому эсэсовцы забрали моих голубят и Христю. Насобирали 17 человек, 10 из которых были дети. Закрыли их в маленькой школьной учительской. Оттуда моих детей забрали в комендатуру, чтобы расспросить, где родители. Обольщали шоколадками, цветными книжечками, но дети и слова не сказали, даже глаз не поднимали на немцев. Позже мне об этом рассказали односельчане, которые слышали этот рассказ от полицая. Вале было 5 лет, а Славику 3.

О том, как именно сожгли ее детей и других односельчан, Оксана Григорьевна не смогла рассказать, только плакала и приговаривала: «Сожгли моих родненьких...» Немного успокоившись, продолжила:
- Правду говорят, что умные дети рождаются не на добро. Вот и мои такие умные были! Славик никогда не плакал, с 9 месяцев начал ходить, а в полтора года предупреждал меня: «Мама, цемци идут!» И он, и Валя выговаривали «р», а это же самый трудный звук для всех детей! — и опять Оксана Григорьевна залилась слезами. Да и как тут не плакать? Тем более что после войны Бог так и не дал детей супругам.

Праздник 9 Мая всегда напоминает женщине, чего ей стоила Победа.

Анна Самойленко, еженедельник «ГАРТ» №18 (2511)

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.