Спасение сына ценой собственного здоровья

Говорят, что родители отдают детям часть себя. Для Екатерины Лотренко из Носовки это не просто слова – она отдала сыну часть своей печени.

Женя Киселев (у них с мамой разные фамилии, потому что родители в разводе) в свои 15 лет мечтает не о компьютере или мотоцикле, не о футболе с друзьями или о дискотеке. Парень хочет... ходить в школу. Ведь ежедневно он посещал уроки лишь в 1-м классе, а остальные 8 лет учителя приходят к нему домой — тяжелая болезнь практически заперла парня в четырех стенах.

— У Жени с самого рождения из организма не выходила желчь. Это называется атрезия желчных путей, — рассказывает 45-летняя Екатерина Лотренко. — Если бы ему сразу сделали операцию, думаю, все было бы нормально. Но сыну лечили гепатит и «посадили» печень. Затем мы поехали в Киев, в Национальный институт педиатрии, акушерства и гинекологии. И, когда Жене было 3 месяца, его прооперировали (удалили желчный пузырь и из его же кишки сделали канал, чтобы желчь выходила из печени в кишечник). Но операция прошла не совсем удачно, через полтора месяца сделали вторую. Но и она не помогла. Нам сказали, что Женю спасет лишь пересадка печени. Советовали ехать за границу, потому что в то время на Украине таких операций не делали. Но где мне было взять на это деньги? Я постоянно возила сына лечиться и все время ждала и молилась, чтобы нам дожить до того момента, когда пересадку печени будут делать на Украине.
А 5 лет назад узнала: уже пересаживают! Я даже не раздумывала — отдавать ли сыну часть своей печени. Я поехала в Национальный институт хирургии и трансплантологии имени Шалимова. Тогда на операцию надо было 40 тысяч гривен. Сумма для меня показалась ужасно большой, но я настроилась ее собрать. Устроилась в Киеве на «Укрпочту» разгружать контейнеры с почтой. Тяжелая работа, мужская, но за нее неплохо платили.

С горем пополам Екатерина Анатольевна собрала те 40 тысяч гривен. Но за это время пересадка подорожала до... 200 тысяч.
— Стала я снова работать как каторжная. Во всем себе отказывала, взяла кредит. Кто знает, сколько еще это продолжалось бы, но в августе 2009 года Жене стало так плохо, что никакие лекарства — самые лучшие, самые дорогие — уже не спасали.
Откладывать операцию было нельзя. Помогали на нее собирать деньги всем миром. 16 тысяч гривен дал депутат Верховной Рады Иван Куровский. Собирали деньги на работе Екатерины Анатольевны, на улице, где они с сыном живут, предприниматели носовских и бобровицкого рынков, управления и организации райцентра, носовские больница и Свято-Троицкая церковь, откликнулись Бобровицкая церковь и Нежинский женский монастырь, все школы Носовки и Носовского района. Школьники без сожаления отдавали для Жени свои нехитрые сбережения.

— Один мальчик — Вася Желтоватый, наш сосед, принес свою копилку прямо к нам домой. Я безгранично благодарна 'всем, кто не остался равнодушен к нашей беде! Большое спасибо моей начальнице — Валентине Михайловне Артюшенко, нашему участковому педиатру Алле Сидоровой, главному врачу поликлиники носовской больницы Владимиру Буняку и всем работникам детского отделения. И самая большая благодарность — моим невестке Алене (жене моего старшего сына) и сватам (ее родителям) — Александру и Галине Кулагам. Они так меня поддержали! Сват сам ездил по монастырям и церквям, просил о помощи. Но все равно собранных денег не хватило, я до сих пор должна врачам.

«Мамочка, спасибо!..»

Перед операцией Екатерину Анатольевну целый месяц обследовали с ног до головы.
— Сказали, что печень — это у меня единственный здоровый, невредимый орган. Так что я могла стать донором для сына. Но наша операция переносилась четыре раза, все что-то мешало.
Наконец 4 февраля этого года мать и сына прооперировали.
— Над нами трудились две операционных бригады — всего 56 человек. Главным трансплантологом был Олег Котенко. Моя операция длилась круглые сутки, Женина — еще дольше, 26 часов. Никогда не забуду момент, когда меня после операции привезли в реанимацию. Мне было настолько плохо, глаза так болели, что их нельзя было открыть. И тут сквозь полусон я услышала голос Жени: «Мамочка, спасибо тебе за печень!..» Подумала, не послышалось ли мне это? Но нет, медсестры сказали, что Женю привезли в реанимацию через несколько часов после меня и он действительно это говорил (хотя сам не помнит).

От операции я отходила труднее, чем Женя. Боли были такие, что я не могла самостоятельно подняться. Очень долго не могла ни ходить, ни сидеть. Жила лишь надеждой, что теперь Женя выздоровеет. О своем здоровье почти не переживала. Думала: «Я немного пожила — пусть еще ребенок поживет».
Нам обоим назначили строжайшую диету. Сказали, если будем ее соблюдать, со временем печень Жени начнет нормально функционировать. Теперь нам столько денег нужно на правильное питание и лекарства! Государство бесплатно дает лишь два препарата, остальные мы покупаем. Насколько я знаю, донорам дают II группу инвалидности, но мне почему-то дали III-ю, рабочую. Но пойти работать я не могу, потому что должна круглосуточно следить, чтобы Женя своевременно принимал лекарства (сразу после операции это надо было делать через каждые полчаса с шести утра и до полуночи, правда, сейчас половину препаратов отменили). Мне в Институте и справку дали, что я должна быть возле сына на протяжении года. Нам приходится выживать на мою и пенсию сына (он инвалид детства). Папа Жени нас бросил, когда сыну было 6 лет. Несколько лет я вообще не знала, где он, потом объявился. Сейчас помогает лишь тогда, когда я ему позвоню и по- прошу, если у меня уже даже на хлеб нет.

Еще ближе

— Даже до операции я Женей жила, чувствовала его на расстоянии, — говорит Екатерина Анатольевна. — Ведь мы с ним с самого его рождения вместе. А после пересадки я вообще без сына как без воздуха! Еду в Чернигов за медикаментами, так телефон из рук не выпускаю.
— А ты, Женя, почувствовал еще более крепкую связь с мамой? — спрашиваю у парня.
— Я, конечно, маму очень люблю... — Женя порывисто обнял Екатерину Анатольевну и немного виновато закончил, — но бывает такое, что хочу побыть один.
— Я и сама понимаю, что слишком опекаю сына, — признается Екатерина Анатольевна. — Но ничего не могу с собой поделать. Все время он просится в школу, хочет общаться с ровесниками, шутить на переменах... Но пока врач запретил. Жене нельзя быть там, где много людей, чтобы, не дай бог, не подхватить какую-нибудь инфекцию.

— Женя, где же ты берешь силы, чтобы все пережить?
— Я себя не накручиваю, как мама. Над всем смеюсь и верю, что все будет хорошо.
— Он не признается, но в больнице, бывало, и плакал, и сетовал: «Все гуляют, бегают, а я здесь лежу». У меня сердце рвалось на части! — говорит Екатерина Анатольевна.
— Но сын переборол свой страх. Бывало такое, что вчера он лежал едва не при смерти, а сегодня ему немножко полегчало — и уже порывается встать, кричит: «Я не болен!» Это я перед операцией ночей не спала — настолько боялась, такие разные мысли лезли в голову: вдруг моя печень не приживется или еще что-нибудь. А Женя меня успокаивал: «Все обойдется. Если Бог даст мне жить, значит, буду». А после операции все спрашивал у врача: «Как там мама?» Переживал за меня больше, чем за себя.

Дома Женя читает комиксы и энциклопедии о животных, интересуется техникой — пока еще в теории, но очень хотел бы научиться в ней разбираться. А вот свою будущую профессию еще не выбрал.
— Когда-то я мечтал быть хирургом, но передумал. Как представлю, что надо оперировать ребенка, а он на тебя жалостливо посмотрит, — и я уже не смогу.
Сейчас не только у Жени, но и у Екатерины Анатольевны неладно со здоровьем: она чувствует постоянную слабость, быстро устает. Но ее тревожит не собственное самочувствие:
— У Жени до сих пор высокий билирубин, мы уже несколько раз ложились лечиться. Желаемых результатов пересадки я не вижу. В чем причина, сами врачи не знают. Обследования не показывают отторжение органа или какую-то инфекцию. Успокаивают, что со временем все должно наладиться. Нужно ждать и надеяться. Мы и надеемся, только это и остается. У меня всегда была вера в сына. Еще когда мы с ним маленьким лежали в больнице и мне сказали: «Мы уже ничего сделать не можем, везите сына домой, это все...», я была убеждена: «Нет, я его не потеряю, он будет жить!» И он выжил. Вот и сейчас я каждый день повторяю себе то же самое.

P.S. Если кто-то захочет помочь Екатерине Анатольевне и Жене, деньги можно перечислить по таким реквизитам:
Филиал Носовского
отделения Сбербанка
№3261
р/с 290939009
код 02767349
МФО 343262
№ счета 56757
Лотренко Екатерина Анатольевна

Алина Долинец, еженедельник «ГАРТ» №46 (2486)

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.