Жительница Любеча с будущим мужем познакомилась в лесу

Вера Степановна и Алексей Денисович Руденки

Вера Степановна и Алексей Денисович Руденки из Любеча Репкинского района почти всю жизнь проработали в местном лесном хозяйстве. Да что там проработали — отдали все свои силы, положили здоровье. Особенно — Вера Степановна, которой приходилось выполнять и мужскую работу. Но она говорит, что если бы была возможность начать все сначала, ничего бы не меняла, прожила бы так же. Ведь лес — это и есть для Руденков жизнь. Дети даже иногда ласково называют их «наши лесовички».

Работает с седьмого класса

— Если все вспоминать и рассказывать, то и дня не хватит, — говорит 73-летняя Вера Степановна. — Родом я из Гуньковки Репкинского района. Моего отца репрессировали в 1936 году, когда мне было всего полгода. Даже не знаю, за что. Мама замуж больше не выходила, воспитывала меня одна. Конечно, было нелегко. Поэтому после седьмого класса я пошла в соседнее село Губичи к своей учительнице химии Мелании Маркияновне — нянчить ее 3-летнюю внучку (ее дочь жила в Чернигове). Девочка была слабенькая, плохо ходила. Вот одену ее, поставлю на ножки, а она падает. Приходилось часто носить малышку на руках. А я тогда еще и сама не очень крепкая была. И так скучала по маме! Целый день учительнице помогаю, а на ночь бегу домой, за 3 километра. На рассвете — опять в Губичи, ведь учительнице нужно на работу. Так пробегала до осени.
Зимовала Вера дома. Стала вышивать — скатерти, простыни, рушники. Выходило неплохо.
— В апреле по селу ходил вербовщик — забирал на торфропредприятие в Мнев, — продолжает женщина. — Мне еще не хватало лет, чтобы работать, но моя пробивная тетя (сестра отца) как-то меня устроила. Там не одна я малолетка была, много нас таких. Переворачивали вилами брикеты торфа, чтобы просушивался. Поработала я три сезона в Мневе, потом устроилась на сушильный завод в Любеч. А в 56-м году пошла в любечский лесхоз на подсочку. 

— В те времена живицу использовали для производства канифоли, сургуча, искусственной олифы и даже взрывчатки, а также в лечебных целях. Словом, все лесничества заготовляли ее в огромных количествах. Добывается она так: на стволе сосны счищается кора, проводится желобок и прикрепляется леечка. Получается «елочка» из прорезов. По ним смола стекает в лейки. Потом ее собирают в ведра или бочки.
Сначала я только собирала живицу. А вскоре взяла участок леса и уже сама и резала, и собирала. Как я полюбила эту работу! Хоть она очень тяжелая! Зато это был хороший заработок.
Работала я на совесть. Например, план у меня был — 4500 тонны, а я сдавала по 8600. Складывала копейку к копейке — все на сберкнижку. И 20 тысяч рублей у меня «ляпнули»! Слава Богу, что успела за 14 тысяч купить этот дом. А так — хоть в петлю... Ведь, чтобы заработать, я света белого не видела, у меня не было ни выходных, ни праздников, каждый день — от темна и до темна, от сосны к сосне, как та гончая собака. Некогда было ни сварить себе еду, ни хлеба свежего купить.
А еще несколько зим нас возили в Жукин на смолокуренный завод копать и разбивать на куски сосновые пеньки. 10-килограммовым молотом! Это дело для мужских рук, но нам, девушкам, тоже приходилось браться за него, чтобы с работы не выгнали. Кто был невысокий, тот и не брал молот в руки, а вот я его не выпускала. Уже потом те пни стали разбивать взрывчаткой, а до этого мы били вручную. Везли нас за 20 км, в мороз, едешь — колени отмерзают. Думаю: сколько сейчас у всех того тряпья, если бы собрался жечь — за день бы не погорело. А тогда хотя бы какие лишние штанишки были, чтобы так не мерзнуть, не горевать. Вот где было наказание Господне!

Знакомство в лесу

В лесу, за работой Вера Степановна и познакомилась с будущим мужем. Алексей Денисович родом из соседних Губарей. После армии, в 1954 году, пришел в Любечское лесничество.
—  Он обходил свой участок — смотрел, чтобы не было пожара или незаконной вырубки. И увидел меня — такую «красавицу», всю в смоле, — шутит Вера Степановна.
Было это в 1964 году, в этом же году они и поженились. Лес стал еще и «детским садом» для их дочек, Раисы и Тамары.
—  В Гуньковке детсада не было, поэтому отец сажал нас на подводу — и на работу, — рассказывает Раиса. — Как же он любил лес и его жителей! Зимой даже возил из дому свое сено и раскладывал по кормушкам — для лосей.
Чего только не случалось с Руденками на их «лесной работе»!
—   Как-то  собираю  смолу, слышу — кто-то храпит за спиной, — рассказывает Вера Степановна.  —  Оборачиваюсь  — лось и маленький лосенок. Я испугалась, задом, задом — к велосипеду, и ходу домой! А еще было: работаю возле сосны, вдруг неподалеку что-то как зашелестит! Из чащи выходят дикая свинья и, может, тридцать маленьких поросят. Прошли совсем рядом, а я села и дрожу, не могу отойти. Еще как-то неподалеку от меня в дерево попала молния, оно раскололось. Не зацепило меня чудом...

До сих пор переживают за работу

Алексей Денисович проработал лесником 45 лет. С 2000 года на пенсии, а у него до сих пор душа болит, когда к лесу мчится пожарная машина (переживает: Опять лес горит?!») или когда видит, что много деревьев вырубают, а на их место новые не садят.
—    И подсочку мою уже закрыли, — вздыхает Вера Степановна. И добавляет, — вот уже 12 лет не работаю, а до сих пор называю ее своей.
На пенсии Вера Степановна не осталась без дела — стала вручную делать прекрасные ковры. Сначала рисует узор, в основном цветы (то на открытке увидит, то еще где-то), потом переносит его на ткань и расшивает. Это тоже нелегко. На один ковер уходит несколько месяцев, а то и лет. Всего из рук Веры Степановны вышло 14 ковров, и среди них нет одинаковых, все разные. Дома их уже негде вешать, поэтому раздарила дочерям, родственникам.
К сожалению, здоровье уже не то, но Руденки не жалуются. Радуются детям и двум внукам (и у Раисы, и у Тамары — сыновья).
—  Планируем жить лет до ста, не меньше, — говорит Алексей Денисович.
Дай-то Бог!

Алина Долинец, еженедельник «ГАРТ» №36 (2424)

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.