Гадалка сказала: «Убили из-за денег»

— Муж с утра поехал по делам в Киев. Должен был вернуться в тот же день - от Кобыжчи (Бобровицкий район. — Авт.) до столицы какая-то сотня километров. Но уже и вечереть стало, а Василия всё не было. Его телефон не отвечал, — рассказывая, Татьяна Радченко изо всех сил старается сдержать слёзы. Хотя прошло уже 6 лет.



Вспоминает; пыталась успокоить себя — возможно, встретился с друзьями или бывшими коллегами, поэтому и задержался. Телефон потерял или украли, поэтому и не звонит.

Что Василий мог бросить её и сбежать к другой, даже в мыслях не было. Если бы у него была любовница, она бы почувствовала. За 16 совместно прожитых лет изучила мужа «до последней чёрточки». За это время пришлось многое пережить, но всё это было связано с проблемами, с которыми сталкивается каждая молодая семья, пытающаяся всего достичь самостоятельно. Татьяна уверена: жизненные испытания и трудности только укрепили их чувства.

— Я из Бутовки (Городнянский район. — Авт.). После 8 класса выучилась в Щорском ПТУ на штукатура, — говорит о себе. — Окончила, а работы поблизости от дома нет. Это было в середине 90-х. Украина уже независимая. Каждый день - какие-то перемены. Ходят слухи, что даже деньги новые введут. Что будет дальше - непонятно. Поэтому я и вернулась в село. Пошла работать в местное сельхозпредприятие.

Василий Радченко (он старше Тани на 6 лет) был там начинающим агрономом.

По привычному в советские времена сценарию должен был встречаться с учительницей, работницей бухгалтерии — девушкой из сельской интеллигенции. А он выбрал разнорабочую. На богатое приданое не рассчитывал: Таня была из многодетной семьи (у неё — три сестры и брат). Родители — простые трудяги.

Но сердцу не прикажешь. Полюбил. Замуж позвал.

Когда поженились, ему было 24, ей — 18. Знали, что начинать придётся с нуля. Но это не пугало: молоды, руки-ноги есть, голова на месте. Даже не сомневались— прорвутся.

Работу решили искать в Киеве. Там и выбрать можно подходящую, и зарплаты выше. Чтобы сэкономить на квартплате, поселились сначала в Нежине, а через некоторое время в Носовке (оттуда легко и недорого добираться до столицы). Ездил в основном Василий. На Татьяне были сыновья: в 1998 году родился Андрей, в 2004-м — Антон.

Жили на квартире. Экономили на всем, надеясь быстрее насобирать на собственное жильё. Поэтому со временем переселились в Кобыжчу — хоть и большое, но всё же село: платить за крышу над головой меньше, а до Киева точно так же близко. Потом, чтобы ещё больше сократить расходы, Василий перешёл работать на кирпичный завод в Бобровицу.

С компаниями деньги не пропивал. После работы — сразу домой. Дорожил семьёй. Татьяна была уверена в нём, как в себе.

Поэтому то, что Василий не вернулся из поездки, просто не укладывалось в голове. Пробовала разложить всё по полочкам. Находила новые и новые объяснения. Но через считанные минуты её снова трясло — от неизвестности, от плохих предчувствий. Росла тревога. Не давали покоя два назойливых вопроса: «Что делать? Где искать?»

Все киевские контакты мужа были только в его мобильном. К кому Василий мог зайти в столице, Татьяна не имела ни малейшего понятия. (Дома обговаривали: справится с делами — и назад, в Кобыжчу.) Обзвонила родственников, знакомых — никто ничего не знал. Так прошло 2 дня.

— На третий поехала в Бобровицу — в милицию. Там сказали: пройдёт трое суток - будем искать. Думала, что найдут в Киеве, а обнаружили в Кобыж-че - недалеко от станции. Мёртвого. При Васе не оказалось ни денег, ни документов, - говорит с трудом, ей до сих пор больно. — Стояла жара. За трое суток она сделала своё дело - к телу страшно было приблизиться.

Как всё произошло, кто виноват в смерти Василия - неизвестно. Ездила к гадалке. Она только и сказала: «Твоего мужа хотели ограбить. Поэтому и убили».

Татьяна стала вдовой в 34 года. Старшему сыну было 14, младшему — 8. Вернулась с ними в Бутовку к родителям. Живут здесь и сейчас.

Последние три года Андрей бывает дома только на некоторых выходных и на каникулах: учится в Черниговском колледже транспорта и компьютерных технологий. Антон — в 8 классе.

Таня трудится техработни-цей в старостате. Дома на ней все хозяйство: держат корову, птицу, обрабатывают огород. Матери уже 76. Отец болен. Не встаёт в постели.

Татьяна на трудности не жалуется.

— Мне же только 40. Справлюсь. Намного сложнее преодолеть тоску. Вася до года постоянно снился. Говорила с ним во сне, прикасалась — живой. Не хотела просыпаться. Так устала, морально истощилась, никаких сил не было. Но надо жить. Ради детей. Поэтому собирала волю в кулак...

Немного полегчало, когда стала вышивать иконы (бисером). Вышивала и молилась, чтобы Васе было «там» хорошо, легко. Обещала ему вырастить сыновей стойкими, чтобы не боялись никаких трудностей — как он не боялся. И всё это время чувствовала вину перед мужем: а что, если его ещё можно было спасти, если бы сразу обнаружили...

— Разве это от Вас зависело?

— Нет, но всё равно...

Дискуссии о том, должны ли правоохранители принимать заявление об исчезновении человека и начинать поиски, не дожидаясь, пока лоойдёт трое суток, ведутся не один год.

Правоведы утверждают: нигде в соответствующих законах и кодексах не указано, что без вести пропавших должны разыскивать только через определенное время.

Начальник отдела розыска Департамента уголовного розыска Национальной полиции Украины Роман Крилевич з одном из последних интервью отметил: для подачи заявления об исчезновении человека нет никаких ограничений во времени. Чем быстрее оно будет подано, чем больше в нём информации о пропавшем, тем эффективнее будут поиски.

Но как заставить это работать на практике?

В ТЕМУ

В 2017 году в полицейских отделениях и отделах Украины было зарегистрировано почти 35 тысяч сообщений о пропаже людей — на 9 тысяч больше, чем в 2016-м. Около 34 тысяч из них удалось разыскать.

Из числа без вести пропавших жертвами преступлений в 2016 году стали 112 человек, в 2017-м 86.

Анна Ефименко, "ГАРТ" №11 (2868) от 15 марта 2018

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.