В окопах: стреляют, плавают, читают

АТО (антитеррористическая операция под руководством СБУ) с 30 апреля этого года стало ООС (Организация Объединенных сил, управление перешло к Генштабу армии). Что изменилось за три месяца, обсуждали 32-летний Сергей Богукалец, младший лейтенант, боец Первой танковой бригады, что базируется в Гончаровском Черниговского района, 44-летний Евгений Орда, известный в Чернигове волонтер, батюшка Екатерининской церкви, 39-летний медик Виталий Николаенко, позывной «Робин», и журналист «Вести» Юлия Семенец.


«Форменная одежда сезона: тактическая футболка с голыми бабами. Не менее тактические штаны в модной расцветке «дубок». Кроссовки с дизайнерской перфорацией (драные), бандана-трансформер (превращается в медкосынку, это она и есть). Броня «ТЕМП-3000», винтажная каска «СШ-68», пулемет «ПКМ». Так описал свою амуницию Сергей Богукалец.

Сергей Богукалец на Востоке с 2014 года, пошел по мобилизации. После подписал контракт. Из АТО вернулся весной, служит в Гончаровском. Отец Евгений возит помощь с 2014 года. Виталий Николенко в 2014 году пошел добровольцем. До этого занимал должность коммерческого директора киевского завода по изготовлению профнастила и металлочерепицы «Каркас Профиль».

Начали с пайков.

«Никогда не забуду тот отвратный вкус»

Ю. С.: Говорят, ребятам начали выдавать пайки нового образца, как в войсках НАТО. Вкусные?

С. Б.: Все познается в сравнении. Срочку служил в 2010-2011 годах в 101 бригаде охраны Генштаба. Она считается одной из лучших, показательных по Украине. За всю срочную службу, выполняя охрану особо важных объектов, я отстрелял всего 11 патронов. Если сравнивать те года и эти — небо и земля.

Американские пайки все хвалят. Но я лично их не пробовал. Видел только по телевизору. У нас были стандартные зеленые, которые выдавали с 2014 года. Если сравнить их с теми, что давали во время прохождения моей службы в охране Генштаба, отличаются в разы. Никогда не забуду тот отвратный вкус. В паек входила небольшая круглая баночка с колбасным паштетом. Впечатление, будто бы все отходы, которые оставались от производства продукта, клали в паштет. Фуфел, который нельзя было взять в рот. Но этот этап наши ВСУ прошли, движемся дальше. Сейчас Министерство обороны обеспечивает солдат формой, бермами, питанием. Поднялась и зарплата. 10 тысяч гривен два года назад — это были ощутимые деньги.

Е.О.: Это ты еще холостяк, нет семьи.

С.Б.: В октябре обещают поднять на 50 процентов, — стоит на своем Богукалец. — Но, если доллар, не дай Бог, будет 60...



«Пообещали скинуть кевларовые каски. А приземлилась капуста»

Ю. С.: Видели фото? Солдат (назвался Женя Чан) в Интернете опубликовал снимки, где бредет по окопу с автоматом над головой, воды по грудь.

С. Б.: Это все на совести командира и самих бойцов. Не министру обороны приезжать и откачивать воду. Линия фронта обороны, в последнее время, фактически не меняется. Солдаты могут укрепить позиции. Если, конечно, рельеф земли позволяет это делать. Плюс ко всему к нам зачастили комиссии, которые проверяют, в каких условиях ребята живут, обеспечены ли всем необходимым.

Ю. С.: А другой парень читает в окопе книги... Правда или постановка?

Е. О.: Это вы про Максима Соловара?



Черниговец 30-летний Максим Соловар служит под Волновахой Донецкой области. В 93 Отдельной механизированной бригаде. Доброволец батальона «Карпатська Січ». В 2016 подписал контракт с ВСУ. Тоже ответил: — Отправили рыть окоп, а я немножко решил зашифроваться. Но ребята меня заметили. Читать очень люблю, здесь это отвлекает. Как только возвращаюсь из отпуска, беру с собой книги. Когда очень жарко, окоп — то, что нужно для такого дела. 70 процентов книг — исторические. Еды у нас хватает. В основном, каши, овощи, тушенку, колбасы выдают на 10 дней. Помогают и волонтеры, консервацией. Бывает, что не хватает питьевой воды, приходится ждать, пока привезут. Сухпайки дают, когда переезжаем в другую точку и нет возможности что-то готовить. Балуем себя, когда кто-то из ребят косулю или фазана подстрелит. На вкус чуть жестче курицы.

С. Б.: Я вот учу чешский язык. Фильмы без украинского перевода смотрю.

Ю. С.: Готовитесь в Чехию на заработки?

С. Б.: Не с этой целью. Для саморазвития.

Е. О.: Любая книга на нулевке бесценна. Там ребята читают все подряд.

С. Б.: У нас сложился стереотип: из села ребята идут воевать, потому что зарплата хорошая. Иногда на гражданке покупаю какую-то беллетристику об истории. А солдаты просят почитать. Иногда даже спорят, не соглашаются с некоторыми событиями.

Когда базировались возле луганского аэропорта, командование решило сбрасывать еду, оборудование, топливо с вертолетов. Большими ящиками. Тогда белорусы с вертолета скинули мне пакет книг. Здоровенный такой. Долго думали с ребятами, как их дотащить. Но не бросили. Бывало и так, что вертолетчики промахивались. За посылкой выезжали и мы, и десантура, и сепары. Отбивали. Как-то нам пообещали скинуть кевларовые каски. А приземлилась капуста©. Не подумайте, что деньги. - Обычные кочаны, слегка подгнившие.

Е. О.: Я же сам белорус. В Чернигове есть белорусская диаспора, многие защищают Украину. Четыре хлопца уже лежат у нас на «Яцево».

С. Б.: Было такое, не хватало воды. Нашли колодец. Пить из него нельзя было, застоянная вода. Но помыться в самый раз. И якась тварюка залезла и помылась в нем- полностью. Ко второму водоему пришлось уже ставить из разведки снайперов, чтобы никакая скотина не залезла.

«Спиртное запрещают продавать, но есть же «точки»

Ю. С.: Клетки для аватаров в ООС остались?

B. Н.: Везде можно найти своего «синяка». На мирной земле они: синяки, лыганы, алкаши. Аватары — «армейский» термин. Они бывают везде: на заводах, фирмах. Многие на Донбассе ломались психологически. Рука за рюмкой тянулась. А тут еще жена звонит, пилит: на кого нас бросил, денег нет. Им же водку в руки не давали и не говорили: «На чарку, твоя миссия — набухаться».

C. Б.: У нас клетки для аватара нет. Да и аватаров меньше. Раньше их штрафовали, снимали зарплату. Хоть и были некоторые индивиды в минусе, но это не останавливало. Теперь руководство может увольнять таких людей и отправлять домой. По крайней мере, в первой танковой такое явление искоренилось.

Е. О.: Не согласен. Я видел. Особенно на нулевке. Хоть спиртное и запрещают там продавать, но есть же «точки».

«Нет смысла тянуть телевизор за 200 гривен из дома через всю Украину»

Ю. С.: Многие говорят, после изменения АТО на ООС к ребятам нет смысла ездить. Мол, необходимым обеспечены, зачем тащиться за тысячу километров, расходы на топливо больше, чем стоимость того, что везут. Можно отправить посылку почтой.



Е. О.: Я, например, езжу к ребятам, бывшим добровольческим батальонам, которые вошли в состав ВСУ. Доехать после перемены названия стало проще, чем раньше. Многие блокпосты убрали. Оружие шляется в немереных количествах. Поначалу в АТО возил гуманитарную помощь и по два раза в неделю. Было у нас два «тэчика» («Фольксваген»), Один синего цвета, второй — желтого. Вышло, что по трассе едет флаг Украины.

Помню, как Счастье бомбили «САУшками» и «Градами» восемь часов подряд. Остановились в помещении школы милиции. Забежали в подвал, чтобы спрятаться. А там лежало две тонны тротила. Думали, и нас, и наши автобусы там похоронит. Ездили с ныне покойным Стасом Астаховым, волонтером. Тогда ему и посекло ноги.

Когда шли обстрелы, ребята говорили: «Молись, батя, бо все сдохнут». Я молюсь. В одном углу ребята в карты играют. Кто-то курит. Кто-то плачет под кроватью. Кто-то выпивает. Когда все утихло, вышли из подвала на улицу. А вокруг ни одного дома. Местные разгребают, что осталось. Как-то проезжали мимо блокпоста под Лысой Горой. Там, девушки военные стояли. Много их было. Чернявые, из Черкасской области. Смеялись, улыбались нам. Через шесть часов, когда возвращались назад, все лежали мертвые. Упал какой-то снаряд. Тела были настолько изувечены, что мы не смогли никого узнать.

Три раза возвращался пешком. Подрывали машины. Автомобили друзей. Два года назад в Песках остался прицеп, которым везли помощь ребятам. До сих пор деньги за него должен вернуть. К ребятам нужно ездить, чтобы они не забывали, что мы их поддерживаем. Вместе молимся. Немаловажно, чтобы с ними говорили, чтобы они немножко отвлекались. А почты не во всех населенных пунктах есть, особенно, если это передок.

Ю. С.: Раньше ребята просили все, что можно: еду, телевизоры, бензопилы.

С. Б.: Бензопилы никогда не бывают лишними, даже если они у ребят и есть. Проблемы с нехваткой были три-четыре года назад.

Е. О.: Деревья там посечены осколками, часто ломаются.

С. Б.: В каждом подразделении есть ребята, которые воюют не первый год. Знают все эти фишки. Общаются между собой. Если предварительно знают, на какую позицию их перекидывают, заранее созваниваются. Те оставляют целыми блиндажи, электрические кабели для света, воду. Даже телевизоры. Решается этот вопрос на уровне рядового состава. Теперь нет смысла тянуть телевизор за 200 гривен из дома через всю Украину.



В. Н.: Я добровольцем пошел на Покрову в 2014 году Полтора месяца занимался подготовкой. Привел в порядок документы, чтобы передать все свои полномочия. Поправил здоровье. Чтобы, как. машина во время путешествия, не поломаться. Пошел в подразделение «Госпитальеры», которое базировалось с батальоном «Правого сектора». В Донецкий аэропорт заходили «в гости». Это наш жаргон. Пополняли ребятам запасы медикаментов, вывозили раненых на «большую землю». Это территория, которая была за Карловкой, зеленая зона. В экстренных случаях по бездорожью долетали. Чтобы поехать в «красную зону» (передовая), искали самых опытных водителей. Они умудрялись под бомбежками с выключенными фарами на скорости 160 проскочить. По памяти объезжали ямы, поваленные деревья, сгоревшую технику. Про роскошь, как очки ночного виденья, и речи не было. Какое-то время одну из машин водил личный охранник Дмитрия Проша (Прош на то время был лидером «Правого сектора». — Авт.). Помогали черниговские, киевские волонтеры. И как только нам чего-то не хватало, вечером звонили, на следующий день нам его привозили. Тогда волонтеры в АТО ходили караванами. Мегасложных операций на передке не проводили. Нужен высокий уровень стерильности. А в подвале, в пыпюке, которая подымается от обстрелов, это сделать не реально.

Как-то зимой 2014-го бойцы всех подразделений массово начали болеть гриппом. Температура от 38,5 до 40. Доступные противовирусные препараты найти было тяжеловато. Удалось достать 10 ящиков противовирусных, 20 ящиков витаминов, которые выводят токсины и уничтожают вирус.

Когда начался в аэропорту ад, прострелы были, как по мишеням.

Засады. Помощь оказывали не только военным, добробатам, но и гражданским: пенсионерам,, детям. Их подкармливали консервами, тушенкой, крупами.

Дом генерала пригодился

Ю. С.: В каких условиях живут медики?

В. Н.: По-разному бывает. Мы базировались в здоровенном трехэтажном доме. Это был заброшенный частный дом то ли генерала, то ли очень высокопоставленного чиновника. С хорошим перекрытием. Даже в подвале было пять комнат. Здание подбирали, чтобы могло выдержать прямое попадание. Едой были обеспечены.

Наш дом разбили, когда корректировщик навел на нас точечный огонь. И в нашу сторону вылетело не меньше 80 реактивных снарядов. Две заряженные машины «Градов». Верхнюю часть дома срезало, осталось полтора выгоревших этажа. А нас слегка присыпало, — улыбается медик. — Через время приехали ребята, откопали. На то время найти новое помещение было проще, было из чего выбрать. Сейчас там остались одни фундаменты.

Из машин у нас была операционная на колесах. Расширенная полноценная операционная. Это автобус «Неоплан» со всем необходимым оборудованием. С дефибриллятором, лампами для проведения операций. Несколько эвакуационных реанимобилей. Каждую машину мы ласково называли. Моей любимой была «Стерва». «Нисан Навара». Ни разу не подвела. Но потом ее не стало. Разорвало миной. Не осталось от «Стервы» ничего. Одну машину разорвало снарядом из «САУ». Так же сгорело еще два автомобиля. «Фольксваген Т-4» вышвырнуло на скорости в кювет. Разбилась передняя фара. Полтора месяца не могли найти нужную, чтобы заменить. Так и стал наш «тэчик» одноглазым.

Как только нужна была помощь, нам поступал сигнал. Был случай: выехали, смотрю, парень держится рукой за шею, кровь шурует. Надел перчатки, чтобы первым делом закрыть рану пальцами. Он убирает руку, а вместе с ней кусок шеи отходит. Видно, как пульсируют вены. Но ни одна не задета. Мог бы быть «двухсотым», но в рубашке, счастливчик, родился. Мимо шеи пролетел осколок, разорвал кожу. Полмиллиметра оставалось, чтобы зацепило артерию.

Даже при осколочных ранениях ребята говорили: «Док, я не хочу в больничку, вытяни, зашей, буду ездить на перевязки, но останусь».

Как-то к бойцу добирался под обстрелом из «АГСов». Когда оказал помощь, один из военных спрашивает: «Робин», что у тебя с каской?» Когда бежал, даже не понял, как в нее попало два осколка. Один в затылок, второй — в лоб. Чуть глубже, и у меня было бы отверстие в голове. Сейчас с вами не сидел бы. Потом все говорили, чтобы я ту каску поменял. Говорю: «Вы что, она у меня проверенная, осколки останавливает». Впереди саморезами был вкручен фонарик. Написан позывной. А сзади надпись на английском: «Хев Фан» (повеселимся). Потом подарил ее ребятам в школу, в Днепре, для музея АТО.

После донецкого аэропорта был инструктором тактической медицины и боевым парамедиком, сопровождал снайперский взвод на боевых выездах. В Широкином и Лебединском. Весной-зимой прошлого года помогали снайперам на Светлодарской Дуге. Сейчас работаю независимым инструктором по тактической медицине в школе снайперов в Десне Козелецкого района.

Ю. С.: В следующем году у многих военных заканчивается срок контрактов, не все хотят его продлевать.

Е. О.: Многие ребята, которые воевали два года назад, не захотели продлевать службу. Причины у каждого разные: кто-то разочаровался, кто-то нашел себя в другом деле, да и зарплата солдата, 7-8 тысяч, не держит. Многие едут на Восток, чтобы получить статус участника боевых действий.

О приметах

С. Б.: У каждой бригады, батальона свои забобоны и приметы. Например, мы, танкисты, ничего не забираем из подбитой техники. Это табу. Даже если деталь очень нужная и можно снять. Потому что твоя машина будет следующая.

У летчиков табу слово «последняя». Они говорят не «последний полет», а «крайний».

Е. О.: Эта фишка есть и у волонтеров.

С. Б.: Пехота аукает, как индейцы, и бегут к машине перед тем, как в нее сесть. Такой у них ритуал на удачу.

Е. О.: Контразведчики не пускают к себе девушек. Выгоняют из казармы, чтоб, не дай Бог, руку ни к чему не прикладывала. Бо погубит всех, — улыбается батюшка. — Потом просят меня, чтобы освятил помещение.

Юлия Семенец, «Весть» № 32 (812) от 9 августа 2018

Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш Telegram.