сто лет прошло. и шо оно далО?
из-за опубликования его дебютного стихотворения под псевдонимом , который все мы знаем, был закрыт в 1905 году журнал зритель.
первый его поэтический сборник был запрещен цензурой.
сто лет назад саша черный вернулся из германии, где получал образование в гейдельбергском университете, в петербург, где стал публиковаться в журнале сатирикон.
публика с нетерпением ожидала появления каждого следующего сатирического злободневного обозрения, это было точно, смешно, зло.
он родился в одессе, умер во франции.
пятьдесят два года.
две революции, две войны, эмиграция.
вот несколько стихотворений, написанные им ровно сто лет назад.
они по-прежнему актуальны.
желтый дом
семья - ералаш, а знакомые - нытики,
смешной карнавал мелюзги.
от службы, от дружбы, от прелой политики
безмерно устали мозги.
возьмешь ли книжку - муть и мразь:
один кота хоронит,
другой слюнит, разводит грязь
и сладострастно стонет...
петр великий, петр великий!
ты один виновней всех:
для чего на север дикий
понесло тебя на грех?
восемь месяцев зима, вместо фиников - морошка.
холод, слизь, дожди и тьма - так и тянет из окошка
брякнуть вниз о мостовую одичалой головой...
негодую, негодую... что же дальше, боже мой?!
каждый день по ложке керосина
пьем отраву тусклых мелочей...
под разврат бессмысленных речей
человек тупеет, как скотина...
есть парламент, нет? бог весть,
я не знаю. черти знают.
вот тоска - я знаю - есть,
и бессилье гнева есть...
люди ноют, разлагаются, дичают,
а постылых дней не счесть.
где наше - близкое, милое, кровное?
где наше - свое, бесконечно любовное?
гучковы, дума, слякоть, тьма, морошка...
мой близкий! вас не тянет из окошка
об мостовую брякнуть шалой головой?
ведь тянет, правда?
<1909>
обстановочка
ревет сынок. побит за двойку с плюсом,
жена на локоны взяла последний рубль,
супруг, убытый лавочкой и флюсом,
подсчитывает месячную убыль.
кряxтят на счетаx жалкие копейки:
покупка зонтика и дров пробила брешь,
а розовый капот из бумазейки
бросает в пот склонившуюся плешь.
над самой головой насвистывает чижик
(хоть птичка божия не кушала с утра),
на блюдце киснет одинокий рыжик,
но водка выпита до капельки вчера.
дочурка под кроватью ставит кошке клизму,
в наплыве счастия полуоткрывши рот,
и кошка, мрачному предавшись пессимизму,
трагичным голосом взволнованно орет.
безбровая сестра в облезлой кацавейке
насилует простуженный рояль,
а за стеной жиличка-белошвейка
поет романс: "пойми мою печаль"
как не понять? в столовой тараканы,
оставя черствый xлеб, задумались слегка,
в буфете дребезжат сочувственно стаканы,
и сырость капает слезами с потолка.
<1909>
гармония
(подражание древним)
роза прекрасна по форме и запах имеет приятный.
болиголов некрасив и при этом ужасно воняет.
байрон, и шиллер, и скотт совершенны и духом и телом,
но безобразен буренин, и дух от него нехороший.
тихо приветствую мудрость любезной природы —
ловкой рукою она ярлыки налепляет:
даже слепой различит, что серна, свинья и гиена
так и должны были быть — серной, свиньей и гиеной.
видели, дети мои, приложения к русским газетам?
видели избранных, лучших, достойных и правых из правых?
в лица их молча вглядитесь, бумагу в руках разминая,
тихо приветствуя мудрость любезной природы.
<1909>
в заключение терпеливо напоминаю, что пользователей невр, скандалистка и пентакс убедительно прошу не оставлять в моем блоге комментарии.
