бред, бред, бред
а ведь раньше лучше было
и, пожалуй, не сравнишь,
как ты прежде шелестела, кровь,
как нынче шелестишь (мандельштам)
оплывшая от жара полутьма западной комнаты.
два часа дня.
в это время начинается вечерняя смена
резко перекрываются ноздри
хриплый лай выворачивает горло
ну что? принять ли красную таблетку?
изменить ли соотношение активных веществ внутри?
прежде всегда помогали упражнения.
потянешься, растянешься вдоль обеих диагоналей.
потом покрутишь каждым суставом по очереди.
к концу списка суставов - глядишь, наступает порядок.
все процессы запускаются и сосуществуют в этом сосуде, теле.
а сейчас, верти не верти суставами, а живешь еле-еле.
а еще раньше было гораздо проще: хлебал горячее молоко с медком от рассвета до ночи.
укутывал горло вязанною шерстью.
ноги держал в носках, жарких, как верблюжье сердце.
пахло камфарой из компресса на шее.
и под картонной обложкой любимой книги события катились все скорее.
дело шло к развязке.
я выздоравливал к этому моменту.
выходил на улицу, где успевало смениться время года.
и безумствовала природа
некоторое время назад я заметил, что антибиотики, которые раньше с инфекцией шутя справлялись, понемногу выдыхаются и их боевой пыл угасает.
но не это главное. гораздо важнее другое мое наблюдение.
как-то больно кровожадно стали поглядывать антибиотики в мою сторону.
ведь это так понятно: их работа - убивать слабую жизнь, которая мешает жизни сильной развиваться.
прежде, когда в моем мощном котле здоровья едва теплилась жизнь пришлых вирусов, антибиотики шутя с ними справлялись.
но теперь, когда в мощном котле окрепших вирусов едва теплится моя усталая жизнь, антибиотики хмурятся: непорядок, слабейший выживает.
что же будет завтра с жизнью во вселенной, она примет уродливые и гротескные формы, если сегодня они вынужденно поддерживают жизнь в нежизнеспособной системе.
вот логика антибиотиков, и похоже, они согласно этой своей логике скоро придушат меня, как неперспективную форму.
изучаю тайные писания антибиотиков.
и ничто не успокаивает мое сердце
и, пожалуй, не сравнишь,
как ты прежде шелестела, кровь,
как нынче шелестишь (мандельштам)
оплывшая от жара полутьма западной комнаты.
два часа дня.
в это время начинается вечерняя смена
резко перекрываются ноздри
хриплый лай выворачивает горло
ну что? принять ли красную таблетку?
изменить ли соотношение активных веществ внутри?
прежде всегда помогали упражнения.
потянешься, растянешься вдоль обеих диагоналей.
потом покрутишь каждым суставом по очереди.
к концу списка суставов - глядишь, наступает порядок.
все процессы запускаются и сосуществуют в этом сосуде, теле.
а сейчас, верти не верти суставами, а живешь еле-еле.
а еще раньше было гораздо проще: хлебал горячее молоко с медком от рассвета до ночи.
укутывал горло вязанною шерстью.
ноги держал в носках, жарких, как верблюжье сердце.
пахло камфарой из компресса на шее.
и под картонной обложкой любимой книги события катились все скорее.
дело шло к развязке.
я выздоравливал к этому моменту.
выходил на улицу, где успевало смениться время года.
и безумствовала природа
некоторое время назад я заметил, что антибиотики, которые раньше с инфекцией шутя справлялись, понемногу выдыхаются и их боевой пыл угасает.
но не это главное. гораздо важнее другое мое наблюдение.
как-то больно кровожадно стали поглядывать антибиотики в мою сторону.
ведь это так понятно: их работа - убивать слабую жизнь, которая мешает жизни сильной развиваться.
прежде, когда в моем мощном котле здоровья едва теплилась жизнь пришлых вирусов, антибиотики шутя с ними справлялись.
но теперь, когда в мощном котле окрепших вирусов едва теплится моя усталая жизнь, антибиотики хмурятся: непорядок, слабейший выживает.
что же будет завтра с жизнью во вселенной, она примет уродливые и гротескные формы, если сегодня они вынужденно поддерживают жизнь в нежизнеспособной системе.
вот логика антибиотиков, и похоже, они согласно этой своей логике скоро придушат меня, как неперспективную форму.
изучаю тайные писания антибиотиков.
и ничто не успокаивает мое сердце
Добавить в:
