родина

Что ты гладишь меня, ветер, теплыми ладонями по голове? Что ты льнешь ко мне, ласковый, словно белый барашек? Зачем заставляешь ты теплые волны соленые шептать соблазнения моей душе? Почему не разгонишься на просторе морском – и не ударишь в грудь, да так, чтобы мне на спину опрокинуться? Что с тобой ветер? Почему ведешь себя не так, как поступал со мной между холмов и рек моей родины? Или ты забыл, как разорвал свинцовые тучи и дал золотому солнцу осветить покрытый до макушки диамантовой пылью холм, с вершины которого несся я к подошве, к замерзшей реке, несся так, что холодно было в груди, там, где сердце? Или забыл ты, как поднял в воздух столбом шуршащие листья – и как мир превратился в желтый, багряный и бурый? Ты забыл, как забросал меня ледяной вьюжицей, как ослепил мои глаза, как водил меня в поле на левом берегу, как заставил вырыть в снегу схрон – и тихо лежать в нем до рассвета, пока ты выл на просторе и резвился, замораживая снегирей? Или тебе напомнить, как мой парус бросил ты в мутные воды Десны, как опрокинул челнок, как захлестнул меня волнами и едва не утопил еще до начала лета? Как погубил жарким дыханием всходы, как засыпал песком и мусором праздничную ярмарку, красных девок и сахарные петушки? Так что же ты мурлычешь, ветер?
Отойди от меня, я не знаю, кто ты.

О, солнце, ты снова покорно ныряешь в волны на западе, удобное светило, источник тепла и света. Но вспомни, для моей родины ты было средоточием жизни, оком света! Как торжественно ты всплывало от великой степи, как расширялось на полнеба, как заполняло мой мир холмов и рек золотом и жаром! Когда ты являлось, мой мир превращался в пещь огненную, где впору ослепнуть человеку, как я. Когда твои лучи касались пашни, ноздри заполнял щедрый дух земли, что жаждет рожать. Когда твои лучи находили почки, ростки, побеги – все это приходило в движение , выбрасывало листья, соцветия и соплодия. Вокруг тебя, о солнце, вертелся мир моей родины. Мы с восторгом следили за каждой минуткой твоего ослепительного бытия, и если какое облако смело прикрыть тебя – обязательно кто-то из нас грозил глупому облаку и воссылал моления, дабы скорее явило ты свой огненный лик. Но этот желтый шарик, что несерьезно скачет по морю на закате – разве это ты, солнце моей родины?
Отойди, я тебя не знаю.

Звезды? Я помню вас в небе моей родины. Летними ночами, короткими, темными и полными звезд, венчался год на моей родине. Мы были полны сил и радости, жаркими днями мы успевали помахать косами на пологих склонах, натаскаться воды из реки на огороды, загнать во двор скот от водопоя, и успеть самим искупаться в последних солнечных лучах. Когда наваливалась ночь, в купол над головой насыпались звезды. Мы лежали на душистых охапках травы, загадывали желания, нарекали звезды именами наших комоней, стреноженных неподалеку. Звезды слушали нашу болтовню, находился кто-то, рассказывал о небесной матери-корове, и о пути, который мать-корова пометила в небе каплями своего божественного молока. К этому моменту звезды в небе моей родины выстраивали млечный путь, и мы, уже в полудреме, мысленно отправлялись по этому пути, с восторгом загадывая, что же в конце-то? А вы, звезды над морем? Вас слишком много. Сколько я ни смотрю на вас, вы не выстраиваетесь в млечный путь.
Вы какие-то другие звезды, я вас не знаю, отойдите.

Море, море, море. Одно ты здесь настоящее. Это твой край, все здесь подчиняется твоей воле, все живет через тебя. Ветер служит тебе, выглаживая твои воды, или поднимая со дна волны, или расчесывая тебя белыми барашками. Солнце утром кажет оранжевый затылок на востоке, прочерчивает от востока к западу яркую солнечную дорожку, расцвечивает твои волны во все оттенки желтого и золотого. В полдень оно греет тебя, а после ты закрываешься от него облаками. Вечером появляются звезды и веселят тебя до рассвета. Иначе не может быть, ведь ты щедрое и теплое, вот и мои ноги ты без тени высокомерия омываешь волнами и украшаешь водорослями.

Ты прекрасно, море. Но там, где сходятся лесные болота, быстрая река и плоская степь, высится холм, покрытый холодным сверкающим снегом. С вершины холма, оседлав утлую дощечку, несется мальчик.

Это я, море. Это я на родине, море. Там мое сердце.