В Чернигов приезжает Нино Катамадзе
Нино Катамадзе
Есть музыка, которую «слушают, когда человеку плохо», есть музыка для радостных минут — Нино Катамадзе слушают, когда душе нужна поддержка в сильных чувствах. Все внутренние метания, все порывы, которые мы сами не умеем выразить, всю любовь и надежду, которую можно отыскать в человеческом сердце, — всё это она СПОЕТ для вас.
— Нино Катамадзе рекомендуют «не понимать, а принимать, причем в больших дозах, в качестве профилактики от одиночества, панацеи от стрессов, микстуры от агрессии и инъекций от скептицизма», говорится в вашем пресс-релизе. Как вы относитесь к таким рекомендациям?
— Выходя на сцену, я не думаю о том, как спою, — а о том, как нас встретит музыка. Грустно мне или хорошо, она переводит в какое-то совершенно другое пространство. Важно все, но я оставляю пространство людям, не нашедшим отражения своего переживания в словах. Они могут закрыть глаза, перевести дыхание, отдохнуть от самих себя, от тех вопросов, что бурлят внутри. Слова — они же потом сами найдутся.
— Слушаешь ваши композиции и создается впечатление, что все ясно и без слов. Но все же, о чем они? Грузинский язык не всем известен.
— Я использую грузинский язык из-за фонетики. Он очень музыкальный. А все песни, они о любви. Люди меня и так понимают.
Мы с публикой неотделимы от совместного вживания в музыку, образ, от общей атмосферы магического действа, которое происходит на сцене. Вместе мы преодолеваем так называемую «четвертую стену» — границу между залом и сценой, делая зрителя эмоциональным, а порой и реальным соучастником концерта. Я нахожусь среди простых людей, которые живут своей жизнью, а я делюсь с ними своей музыкой, своими песнями.
— Часто говорят, что говорить о каком-то жанре, в отношении вашей музыки, трудно. Однако интересно, все же, ваше собственное мнение об этом?
— Мы бы не стали как-то охарактерезовывать свой жанр. Возможно, это — наш собственный стиль, в котором мы играем! Но если расшифровать, что именно там есть, то ответ теряется в многочисленных музыкальных стилях и терминах.
— Что для вас главное, когда вы выступаете перед новой публикой?
— Это происходит гармонично, потому что проистекает из души, и публика всегда чувствует это. Музыка — это в первую очередь лицо внутреннего мира. Поэтому я должна быть готова для музыки, быть достойной того, чтобы она проникла в меня и могла быть послана другим. У каждого человека есть начальная миссия — делить свое сердце с людьми.
— Если ли у вас любимые исполнители, на которых вы ориентируетесь?
— Подражать никому не хочется. Лучше просто любить гениальных музыкантов, чем эгоистично подражать им.
— С чего начинается для вас «ваша»Грузия?
— Грузия — это место, где каждый день совершенно другой запах. Там нереально красиво. Я помню колокольчики, которые появляются весной, я и сейчас слышу, как они звенят. Раньше я всю зиму ждала, когда же они появятся. И эти светлячки… Когда ты там живешь, ты не задумываешься особо об этом, просто это есть с тобой и все. А вот когда уезжаешь, то понимаешь, что в новом месте нет ни запаха моря, ни запаха растений, ни красоты гор. Как море умеет любить тебя и как чувствует, когда ты приходишь к нему, — невозможно передать словами.
Иногда слова ограничивают чувство, которое дарит нам природа. Когда ребенок растет в такой атмосфере, то жизнь воспринимаешь совершенно по-другому. Я родилась в горах возле моря. Море у меня было перед глазами, это самое теплое ощущение детства, на моей родине песни не просто поют, ими живут.
— С чего может начинаться новая песня? Когда она зарождается и пишется, насколько вы руководствуетесь интуицией, насколько — знаниями и расчетом?
— Обычно люди репетируют для того, чтобы собрать композицию. А мы действуем по-другому. Существует какая-то общая тема, мелодия. Мы начинаем собирать её с какого-то места, а потом расходимся. Мы ищем себя в других направлениях, ритмах, а когда приходим на репетиции, мы не говорим себе, сколько, например, надо припевов, потому что эмоция рождает форму. Мы не берем вазу и не решаем, сколько цветов в нее можно поставить. Мы сначала собираем цветы, а потом находим для них вазу.
— Изменилась ли ваша музыка после рождения сына?
— Конечно, многое изменилось. Мне сложно сказать, что именно, но это произошло очень вовремя. В моей истории появилось еще одно чувство и чистые искренние ощущения, которые я, оказывается, где-то потеряла. Я будто вернулась в детство, и творчество стало теплее. Эти чувства нужны мне и в музыке, и в жизни, и в общении с людьми.
— Во время беременности вы дали сорок сольных концертов, не считая записей в студии. Что дает вам силы? О чем вы вспоминаете прежде всего, когда вам трудно?
— Спасибо за всё Богу.
СПРАВКА
Нино Катамадзе родилась в южной провинции Грузии — Аджарии. В 1990 году поступила в Батумский музыкальный институт имени З.П. Палиашвили на вокальное отделение. Во время обучения и по окончании института выступала с различными группами и принимала участие в разнообразных музыкальных проектах.
С 1994 по 1998-й создает благотворительный общественный фонд по оказанию помощи инвалидам и социально незащищенным артистам. В 1999-м начинает творческое сотрудничество с группой Insight, принесшее певице известность на родине и в бывшем СССР, а после поездки в 2002-м в Великобританию на Дни Грузии талантом Нино Катамадзе восхитились и в Европе. В 2005 году Катамадзе совершила гастрольное турне в США, где ее ждал огромный успех. В 2009 году певица после двухлетнего перерыва с большим успехом выступила с двумя концертами в Баку, состоялся также ряд выступлений в России и странах ЕС.
В январе 2010 года приняла участие в российской постановке вокальной оперы-импровизации Бобби Макферрина «Боббл», сюжетом для которой послужила легенда о Вавилонской башне.
Подготовила Елена Панина, еженедельник «Взгляд», №13 (147)
Хочете отримувати головне в месенджер? Підписуйтеся на наш
Telegram.
Теги: Елена Панина, Нино Катамадзе