любовь земная

Какой-то звонкий, веселый и никогда ранее не слышанный мною голос заставил меня наклонить голову, чтобы из-за сигаретного стенда, какие сейчас располагаются во многих магазинах перед кассой, взглянуть на кассиршу. Это была девушка лет 22, в союзной униформе (красно-желтом жилете и кепке), из-под которой выглядывал полосатый реглан. Она развязно беседовала с покупателем, парнем лет 20-25, знакомым ей ранее, судя по довольно непринужденным фразам, которыми они перебрасывались. Она, с улыбкой на лице, указывала ему на малое количество выпивки, которую он покупал, и советовала взять ещё. Он же убеждал её в том, что и этого будет достаточно. Когда подошла моя очередь, я тянул с расчетом, чтобы получше рассмотреть кассиршу. Она ждала, глядя куда-то в сторону, но во время передачи мною денег она подняла голову и большими очаровательными глазами посмотрела на меня и с легкой улыбкой взяла деньги. С тех пор эти глаза и улыбка постоянно присутствовали в моем воображении.
Ежедневное посещение «кошика» стало для меня обязательным. Первое, на что бросались мои глаза при входе, были кассы. Я находил её (чаще всего она сидела за первой или третьей кассой), покупал какую-то мелочь (ведь даже в рабочее время особо деньгами побаловаться я не мог), типа пакета сыворотки или пары бананов и шел к её кассе. Пока подходила моя очередь, я полностью изучал её: подформенную одежду, настроение, цвет помады, выражение глаз и расплачиваясь, не сводил с неё глаз. Она же, как и в первый раз, при получении денег бросала на меня короткий взгляд и улыбалась.
Как-то забежав в магазин я её не обнаружил. На следующий день она так же отсутствовала. «Не уволилась ли?», - закралась у меня мысль и я загрустил. Грусть исчезла уже на следующий день. Она вернулась. Две дня отсутствие объяснялись просто – выходные. Я же увлекшись созерцанием даже забыл об их наличии.
«Роман» уже длился пару недель, как в один прекрасный день я обнаружил её в водочном отделе. Она с тряпочкой в руках вытирала пыльные бутылки с алкоголем и расставляла их по полкам, фактически выполняя обязанности мерчика. Теперь я мог рассмотреть её в во весь рост, так как до этого я видел её только за кассой, то есть сидящую. Ростом она оказалась чуть выше среднего, темные волосы спрятаны под кепку, униформа, тот же полосатый реглан под жилеткой (это немного меня насторожило, так как он на ней был постоянно, все три недели) и голубые джинсы.
Теперь я мог заходить в отдел сладостей и, как будто выбирая печенье, через щелочку следить за ней. За её походкой, движениями, наклонами, слышать её голос при разговорах с другим мерчиком. Содержания бесед я расслышать не мог, но мне хватало и самого голоса, да и задерживаться в отделе я подолгу не мог, дабы не быть спаленным.
Со временем мне одного посещения в день стало мало и я начал ходить в «кошик» раза по три на день, и с нетерпением ждать её появления после выходных. При каждой встрече мы обменивались взглядами и, казалось, она осознавала моё к ней влечение. В один из дней я увидел пачку сигарет у неё в кармане. Это минус. Большой.
Наступило время, когда одних взглядов мне стало мало и захотелось общения, но заговорить я не мог, так как при встрече у меня автоматически «включался мороз», я бросал взгляд на неё, брал сыворотку и к кассе. Желание открыться не отставляло меня и, как-то вдруг, я решился. «Мороз» не давал мне говорить, потому я решил написать. Я взял а4 и ручкой накатал, что было на душе. Что у неё прелестная улыбка, что взгляд волшебный, что не могу без неё, что в магазин хожу только ради её и далее много текста подобного содержания. В итоге вся страница была исписана. Внизу была приписка, что если она чувствует что-то подобное ко мне, то пусть скажет мне об этом, если же её сдерживает подобная мне мнительность, то пусть каким-либо иным способом даст мне знать. Я не подписался, поскольку думал, что она узнает во мне автора.
Пришел в магаз. Поймал на кассе Юлю, сестру моего старого знакомого Толстого (ударение уже на второй слог, так прикольнее), передал ей записку и в общих чертах описал, кому передать. Юля очень ответственная девочка и поэтому в благополучной доставке записки я был уверен.
Некоторое время я решил не ходить в «кошик», пусть обдумает написанное, о чем и сообщил Атраксу, когда встретил вечером его сидящим под вторым (подъездом)..Он же справедливо заметил, что до «квартала» далековато и поинтересовался моими действиями в случае молчания. Я собирался ждать.
Прошло пару дней. Я решил сходить в «кошик», за кефиром. Только вошел, сразу же поймал на себе её нежный взгляд, теперь из-за кассы. Она снова кассирша. Взял пакет и к ней. Палился на неё в очереди. При расчете она смотрела в пол, а не привычно мне в глаза. С того дня мы обменивались взглядами только при моем появлении. Я даже начал ходить на другие кассы, мне, казалось, это её немного задевало, но продвижения не наблюдалось.
Наступило время, когда она стала говорить со всеми покупателя, смотрела на них при общении, а при наступлении моей очереди замолкала и смотрела в пол.
За все время «наших отношений» я ни промолвил при ней ни слова, хотя молчанием и скромностью не отличаюсь. Как-то я зашел в магазин с Испанцем в процессе бурного обсуждения предстоящего сезона серии А. Я был весьма возбужден беседой и ни на секунду не замолкал, пока мы были в «кошике». Я заметил, как она исподтишка смотрит на меня, а при моем расчете она разволновалась и покраснела.
В одно из воскресений я шел в баню и искал минералку на музыкалке. Я наклонился, чтобы поднять упавшую мелочь, поднимаюсь, навстречу она. С мамой наверное. В джинсах и майке. Да-а, пару килограммов ей точно не помешает потерять. Она прошла мимо, бросив беглый взгляд на меня. Я постоял немного от неожиданности свидания, купил воду, иду к остановке снова она. И снова же откуда и в первый раз, и снова с тетей какой-то. Дубль два. Проход рядом и беглый взгляд. И снова у меня мысль о лишнем весе.
Поскольку заговорить при встрече я до сих пор, уже месяца три как, не решался, я решил узнать номер её телефона и прозондировать почву смс-ками. С этой целью я подошел к Воробью, малому Испанца, и попросил посодействовать, скрыв от него истинную причину любопытства. В тот же день я узнал её имя. Лена. Это произошло, когда соседка по кассе попросила её передать карточку пополнения счета, назвав Леной. На что Лена попросила не орать, но просьбу исполнила. Слово «орать» её из уст подействовало на меня негативно и заставило уже не впервые (после неснимаемых реглана с джинсами, сигарет и лишнего веса) задуматься «а так ли уж она хороша собой?» и «нужна ли она мне?». Задуматься я задумал, но бросить все не решил.
Воробей без устали продвигался к цели, о чем неустанно твердил мне при каждой встрече, но за неделю так и не добрался. Разного рода его телодвижения по отношению к кассирше, дали мне повод думать, что он видит во мне соперника и, спецом, не говорит номер.
После просьбы все мои визиты в «кошик» меняли Воробья» в лице, что все больше убеждало меня в соперничестве
Примерно дней двадцать назад я решил, что сейчас же иду в магазин и все ей выдам. Пришел в магаз. Её нет. Выходной. Перенес все на завтра. Захожу. Сидит. Я беру пачку жвачек и к ней, но за мной увязался охранник с чипсами и наломал откровения. Я ничего не сказал и скрылся.
Утром следующего дня я решил расставить все точки. Запиской. Но не простой. На записке я решил написать стихотворение, описывающее мое к ней отношение. Попарившись часа полтора, я переписал на чистый лист стихотворение с черновика, подписался, написал, что хочу встретиться вне магазина и оставил свой номер. Вот это стихотворение:
Я вчера забрался в «Кошик»,
Чтоб сказать, как ты красива.
Но свернулся, словно ежик,
И мимо прокатил трусливо.

Счастлив я и я несчастен
Изо дня в день я страдаю,
Что собою неподвластен,
Что с тобой не зажигаю.

Что обнять тебя не в силах,
И сказать, что ты прекрасна.
Что без тебя мне жизнь не мила:
Что течет она напрасно.

Сидишь на кассе, как царица,
Быть лишь с тобою я желаю
Мне образ твой ночами снится,
А днем лишь о тебе мечтаю.

Хочу быть в жизни твоей сластью,
Делить с тобою радость, грусть
Хочу быть мыслей твоих частью,
А если нет, исчезну пусть.

Не обходись со мною строго
Видать, угодно так судьбе.
Если хочу я слишком много,
Не симпатичен коль тебе.
Пришел, взял пачку морожка в холодильнике и к ней, сказал: «Привет» (первое мое слово к ней, за 4 месяца). Лена ответила приветом и нежной ухмылкой. Я передал лист, сообщив, что кое-что накалякал внутри и хочу, чтобы она ознакомилась. В ответ на её улыбку я скрылся.
На золотой я летел. По пути позвонил Вове и бубнил, что-то невнятное. Это была победа. ПОБЕДА. Победа над собой. Возникло ощущение, что кроме победы над собой мне ничего больше и не нужно.
Чувство подтвердилось.
Вместо эпилога. Прошло уже три недели. Лена мне так и не позвонила. О ней я больше не думаю. Она не та (уверен в этом), которая мне нужна – с ней не сходишь в филармонию, музей, театр. С ней не сбегаешь в лес и не поговоришь о космосе, она не понимает поэзию и не читает классику.
В «кошике» я все ещё не был. Денег-то нет.
p.s. опять без денег и еды (гречка не еда, а топливо). Был в лагросе – отказали.